Любовь к трем цукербринам - Виктор Пелевин

Но чем дольше эта ступень огромной лестницы оставалась на месте, тем больше возможностей и маршрутов возникало у проходящих здесь существ. Да, мир погибнет и кончится — и что с того? Любой «Титаник» когда-нибудь тонет, такова его судьба. Главное, чтобы до этой минуты от него успело отойти как можно больше лодок.

Я знал, что моя битва проиграна — в том мире, куда направлялся Кеша. Но зато я выиграл ее там, куда уходила Надя. Правильнее, наверно, говорить об этих измерениях в будущем времени, но я пользуюсь прошедшим, поскольку рассказываю о том, что уже видел.

Я говорил, что Надя стала чем-то вроде ангела. Или стража. Она, как и я, следила за порядком. И среди многочисленных сфер бытия, за которые она отвечала, я различил одну очень близкую к нашему миру по внешнему виду.

Сходство не было случайным — это оказалась своего рода колония оживленных окаменелостей из человеческого прошлого. Целая библиотека форм, воплотившихся в новой среде и как бы ставших из «материи» одушевленным мультфильмом про материю.

Говоря об этом измерении, не надо подбирать уподоблений — здесь все слова значат именно то, что они значат. Внешне это пространство — практически наш мир. Но по своей природе оно больше похоже на анимацию, по которой можно ходить и говорить с героями. Там нет железных необходимостей, делающих наше существование таким невыносимым. И жизнь там, если честно, куда лучше — хотя тоже не без проблем.

Этот мир лично мне кажется довольно странным. Но он есть. Даже если бы я не видел его сам — а я его видел — он существовал бы по той причине, что все, описанное нами хоть раз, обязательно найдется где-нибудь в мультивер-се. Хотя бы как симуляция в одном из бесконечного числа существующих в ней генераторов виртуальной реальности, которую абсолютно невозможно отличить... и т.д., и т.п. Физики все давно объяснили.

И потом, Надя ведь была странная девушка — стоит ли удивляться, что сквозь нее проросла немного странная вселенная.

Причина, по которой мне хочется рассказать эту историю в конце, проста. Дело в том, что именно в этом далеком проблеске будущего, на самой границе доступного моему зрению, я заметил последнее эхо Кеши и еще нескольких погибших вместе с ним в тот страшный день. Сперва я не мог поверить, что все они снова оказались вместе. Но потом понял, почему.

Часть 6. DUM SPERO SPIRO

Ангел Сперо осматривала свой сектор ответственности именно так, как этого требовала должность — ответственно.

Навстречу лучу ее внимания из темной неопределенности выплывали цепочки разноцветных огней — отпечатки событий, дисциплинированно сообщавшие о себе все необходимое. Сообщения были краткими и выражали лишь самую суть происходящего, но Сперо все равно не давала огонькам договорить, переводя свое внимание дальше и дальше. Событий случалось слишком много, и, вникая в каждое, можно было отстать от их потока.

Необходимости слишком уж вникать, впрочем, и не было. Все делалось ясно из сочетаний цветов и связанных с ними смыслов. Желтые и зеленые огни означали спокойствие и радость.

Голубые — протяженность во времени, синие — скуку. Фиолетовые — усилие. Багровые, красные и оранжевые — градации опасности и неблагополучия. Их было меньше всего, и даже там, где они появлялись, красные тона смешивались с желтыми или голубыми. Это значило, что дела в разных слоях реальности идут хоть и не без трудностей, но в целом нормально.

В одном только месте мелькнула сплошная цепочка оранжевых огоньков, длинная и тревожная, но нечеткая. Огни выглядели тусклыми. Они расплывались и мигали — это значило, что ничего плохого еще не произошло и какая-то смутная угроза только наплывает из будущего.

Сперо остановила свое внимание на оранжевой полосе и вгляделась в нее, возвращая цветным пятнам их исходный смысл.

Птицы пытались проникнуть в сон к одному алхимику из мира Жидкого Металла и заинтересовать его своими кремниевыми фокусами. Волноваться не стоило — собрать входной портал Птиц в мире Жидкого Металла не получилось бы все равно: кремний там не был полупроводником. Птицы не знали, что у них нет ни одного шанса — и упорно продолжали свою многовековую осаду, погубившую уже столько разных миров. Ну и пусть себе роют подкоп длиною в вечность. Главное, чтобы были при деле и не выдумывали неожиданных подлостей...

Сперо позволила отчету опять стать цепочкой мутных оранжевых огней, и они, уменьшаясь до точек, уплыли в темноту. Все было хорошо. Все и везде.

И вдруг в поле ее внимания ворвалось красное пятно, похожее на длинную кляксу. Оно было режуще-ярким — и напоминало только что пролившуюся кровь.

Которой вполне могло быть в действительности.

Что-то нехорошее стряслось в совсем не подходящем для несчастий месте — в пространстве Эдем. Это было, наверное, самое счастливое и беспечное из всех известных Сперо измерений. Во всяком случае, ее любимое. Там никогда не происходило ничего дурного. Никогда раньше...

Сперо попыталась развернуть красную кляксу в отчет о реальности, но это почему-то не получилось. Видны были только разные аспекты случившегося, не желавшие складываться в одну общую картину.

Мрак.

Угроза для жизни — очень реальная угроза, притаившаяся в этом мраке.

Отчаяние.

Страх смерти.

Пострадавших было несколько, и пока ничего дурного с ними не произошло. Но их ужас выглядел неподдельным и с каждой минутой становился все сильнее.

Медлить было нельзя — ситуация требовала вмешательства, и Сперо стала облачаться в тело, не дожидаясь, пока происходящее окончательно прояснится.

Сначала у нее появилась голова, и в ней локализовались сознание и мысли. Потом туловище, руки и ноги — и она позволила тяжести подхватить себя. Затем возникла одежда — простая белая туника. Золотые сандалии. Легкий посох в руке. Этот посох мог превратиться в оружие, но выглядел вполне мирно.

Сперо проявилась полностью. Она была уже на Эдеме.

Она стояла в своем храме — большой пустой комнате, одна из стен которой служила зеркалом. Напротив зеркала была дверь, и все.

Изнутри ее храмы выглядели одинаково во всех мирах, где их строили. И всюду смысл пустой комнаты с зеркалом объясняли одинаково: надеяться можно лишь на себя. В этой шутке, однако, присутствовала доля шутки — что Спе-ро и доказала своим воплощением.

В приоткрытую дверь храма падал косой поток солнечного света. Весь храм нужен был для единственного шага в дверь. Но Сперо по рудиментарной женской привычке каждый раз успевала окинуть себя взглядом в зеркале. Такой необходимости не было — воплощаясь, она еще ни разу не ошиблась ни с одной из своих черт.

Но обойтись без этого ритуала она не могла.

Отвернувшись от зеркала, Сперо шагнула в луч света.

Храм Надежды — маленькое залитое солнцем здание из белого камня — стоял точно между рекой и лесом. На его стене золотыми буквами был выложен древний латинский девиз:

DUM SPERO SPIRO

Сперо улыбнулась. На самом деле это латинское изречение звучало иначе — «dum spiro spero» — «пока дышу, надеюсь». Но в измененном порядке слов был свой смысл. О котором здесь знала она одна...

Река неподалеку от храма так и называлась — «Река». А лес назывался просто «Лес».

В собственных именах не возникало нужды — других рек и лесов тут не было, попадались только ручьи и заросли кустов.

Эдем был большим островом — но не совсем обычным. Река окружала его со всех сторон.

Она не имела ни начала, ни конца. Из свойств обычных рек у нее имелось довольно быстрое течение и внушительная ширина. На ее дальнем берегу смутно синели какие-то горы, но они были видны только в ясные дни, и принимать их слишком всерьез не стоило. Как и саму Реку: она служила просто границей этого мира.

Мимо храма проходила грунтовая дорога — идеально ровная, быстро высыхающая после любого дождя. А за дорогой начинался Лес, куда и направилась Сперо.

Снаружи Лес походил на бесконечно длинный фасад готического собора, протянувшийся от одного горизонта до другого: как если бы китайцы построили свою великую стену из пригнанных друг к другу Нотр-Дамов. Сходство не было случайным — деревья в этом лесу знали человеческую архитектуру назубок и вполне сознательно, не в точном инженерном смысле, а по-своему, медленно и мечтательно, воспроизводили ее по уговору друг с другом.

Склонив голову в знак приветствия, Сперо шагнула в стрельчатый проход, образованный сросшимися стволами. Всякий раз, когда она входила в Лес, ей казалось, что она попадает в древнее святилище, уже забывшее, каким богам поклонялись в его полумраке.

Лес состоял из множества высоких зеленых залов, образованных переплетающимися стволами и ветвями. Каждый такой зал походил на пузырь священной пустоты с поднятым в головокружительную высь куполом, в самом центре которого ветви расходились, оставляя круглое окно — и между колоннами деревьев возникали своды, откуда лился небесный свет, чуть подкрашенный зеленью листьев и разноцветными пятнами цветов.