Гнев Цезаря - Богдан Сушинский

– И во что же вылились их заботы в нашем конкретном случае?

– В данном конкретном – пока не знаю. Зато известно, что в свое время была разработана совершенно секретная операция «Странник», в качестве «исходного материала» в которой были «задействованы не только члены гитлерюгенда, а также надежно завербованные и подготовленные отпрыски прибалтийских немцев, власовцев и полицаев; но и в первую очередь потомки незапятнанных советских офицеров, партработников, гражданской интеллигенции». Почти дословно цитирую по одному из секретных циркуляров, составленных в Главном управлении имперской безопасности.

Поблагодарив за «информацию к размышлению», Гайдук и в самом деле задумчиво помолчал, мысленно пытаясь пройтись по своему севастопольскому окружению.

– А не сведется ли разгадка ко все тому же отсидевшемуся в годы войны в какой-то снабженческой части «товарищу Трояновскому»?

– О нет, среди статей уголовного кодекса, по которым можно судить этого человека, статьи о шпионаже быть не должно. Вам откроется кто-то другой, – задумчиво поднесла к глазам свой миниатюрный бинокль Анна, словно бы собиралась разглядеть с его помощью очередного «эвкалиптового агента».

– Знать бы наверняка, кто именно? – боковым зрением проследил подполковник за поведением фон Жерми. Но та по-прежнему безмятежно обшаривала взглядом водную гладь между материком и островом.

– Пока не знаю, – запоздало отреагировала агент Изида. – Кое-какие предположения появились, однако делиться ими не стану. А вот совет дам. Причем такой, который поначалу может показаться тебе, подполковник, не совсем понятным.

– Объясни понятливо.

– В том-то и дело, что вся ценность этого совета – в муторности, с которой он преподносится. Когда агент, то ли сам, то ли через связного, выйдет на тебя, раскрывать этого самого связного не спеши; выход на связь с ним тоже афишировать не торопись, потяни какое-то время. Понимаю, рискованно… Тем не менее…

– Но сдавать все равно придется. Или связника сдавать, или самому сдаваться, вариантов не так уж и много.

– В том-то и дело… Может, сложиться так, что до самой диверсии ни его сдавать, ни самому сдаваться надобности не появится. Сначала надо выяснить, кому и зачем там, в Центре, понадобилось подставлять тебя Штуберу под вербовку.

– Как?! Но ведь это же ты сама навела барона…

– Не следует казаться большим идиотом, чем ты на самом деле есть. Фон Штуберу имя твое назвала, конечно же, я. Однако возникает вопрос: из каких таких источников я могла знать, что начальником службы безопасности конвоя будешь назначен ты? Причем ясно, что назначение это произошло только после того, как завершилась разработка операции «Поцелуй Изиды».

– А наш атташе-генерал?

– К сожалению, тоже ничего толком не разведал, хотя и пытается надувать щеки. Одно неоспоримо: вся эта возня вокруг тебя и линкора – всего лишь прикрытие для какой-то более серьезной операции.

Мысленно Гайдук с ней не согласился. Диверсия против линкора, который еще до его передачи итальянцами был определен во флагманы Черноморского флота, представлялась достаточным основанием, чтобы рисковать десятками таких «гайдуков», как он. Однако вслух парировал:

– Кажется, мы уже пришли к выводу, что основой такой операции могут оказаться поиски затонувших сокровищ фельдмаршала Роммеля.

Жерми на несколько мгновения задумалась, а затем решительно покачала головой.

– Конечно, поиски сокровищ Лиса Пустыни[40] тоже могут возникнуть, но лишь в качестве еще одной отвлекающей операции.

Лето 1954 года. Италия.

Лигурийское море.

Борт яхты «Калабрия»

Они выпили за «новые союзнические отношения между западноевропейскими странами и боевое содружество их армий» и с минуту были увлечены бутербродами с ветчиной, шпротами и брынзой. Штиль незаметно как-то сменился едва уловимым бризом, и теперь яхта неохотно, лениво предавалась легкой килевой качке, которая, однако, не влияла ни на самочувствие гостей, ни на их аппетит.

– Напомню, – нарушил затянувшуюся гурманскую паузу Скорцени, – что в самом рейхе эта, в сорок четвертом году появившаяся, инженерная разработка ни в одном реальном «судовом шлюз-бункере» воплощена так и не была, а значит, в операциях не проверена.

– Вот мы и проверим ее, – решительно парировал генерал Миноре. – Причем самым действенным образом.

– Замечу также, – продолжил обер-диверсант рейха, – что рассчитана она была на доставку в нужный район управляемых торпед, а не мини-субмарин, что, однако, существа идеи не меняет.

– Завтра же мы начнем подбор нужного «зерновоза», – ожил доселе молчавший за столом адмирал Гранди, – после чего поручим нашему инженерному отделу разработать проект судового бункера. Ясное дело, и фрахтовка судна, и его реконструкция потребуют определенных средств… – вопросительно взглянул он на генерала Миноре.

– Деньги – это проблема, способная погубить любую, даже самую гениальную, идею, – грустно вздохнул тот.

Скорцени дожевал очередной бутерброд, запил его несколькими глотками вина и осмотрел сидевших за столом. При этом шрам – исполосовавший его левую щеку, от мочки уха до уголка губ, а затем, раздвоившись, изувечивший его подбородок и дотянувшийся одним концом до того места, где челюсть соединяется с шеей, – задергался в едва заметном нервном тике.

– Я предвидел, что все упрется в финансовую основу операции. Конечно, мы могли бы публично заставить американских и европейских бизнесменов платить за свою собственную безопасность, как это делают некоторые наши экологи и защитники всевозможных диких тварей. Но мы-то с вами, к счастью, не экологи. Предварительно я уже обсуждал этот вопрос с одним из франко-итальянских судовладельцев, своим земляком, германцем с австрийскими корнями. Так вот, он может выделить одно из своих судов, уже зафрахтованных для перевозки зерна из советского Херсона в Италию. И даже готов отказаться от платы за ваш диверсионный фрахт.

– Таким образом, мы еще на шаг приближаемся к осуществлению операции! – не удержался Боргезе.

– Разговор пока что был предварительным, и договоренность достигнута в общих чертах. Однако уверен, что мы придем к нужному пониманию.

– И каковы же условия нашего благодетеля-судовладельца? – на удивление сдержанно поинтересовался Гранди.

– Они заключаются в том, что название судна, как и имя владельца, хранится в строгой тайне. Сооружение бункера ведется за счет организаторов экспедиции, цель которой, замечу, ему неизвестна. После операции «Горгона» или, в случае ее гибели, аналогичная субмарина, с такими же характеристиками, должна быть сроком на один год предоставлена в его распоряжение. Причем тоже в режиме особой секретности. Гарантией выполнения этого пункта договора он будет считать вывод за два-три месяца до рейда субмарины «Горгона» с территории военно-морской базы, а также из боевого состава флота.

– Этот вопрос уже отрабатывается. Субмарина может быть списана и передана некоей частной фирме для проведения, скажем, экологических исследований. Такого подхода требуют от нас в верхах, дабы откреститься от «Горгоны» и ее команды в случае провала операции или ее дальнейшего рассекречивания. Дескать, группа итальянских патриотов, на частной субмарине, на свой страх и риск… Логика дальнейшей аргументации вам известна.

– Вот и мне кажется, – прогромыхал своим «камнедробильным» басом Скорцени, – что пока что все у нас складывается довольно удачно.

– Так, может быть, этот же судовладелец и приютит субмарину у себя? – предположил Миноре. – И сделает это еще до начала экспедиции?

– Исключено, – решительно повел подбородком Скорцени. – Он владеет некоторым количеством частных судов, но не частным морским портом, места у причальных стенок он всего лишь арендует.

Получив такой решительный отпор, генерал, а вслед за ним и оба адмирала перевели взгляд на Боргезе.

– Одобряю ход ваших мыслей, господа, – неспешно отозвался князь. – На Сардинии есть наше родовое поместье, известное под названиями «Пристанище Боргезе», или вилла «Ольбия». Еще со времен моего ватиканского предка это поместье находится под патронатом Святого престола, и время от времени Ватикан использует его для отдыха нужных ему людей, а точнее, для их временного укрытия. Причем важно, что на охраняемой территории виллы находится миниатюрная морская бухточка, приютившая папскую яхту и прогулочные катера, а также грот, вполне достаточный для того, чтобы укрыть в нем субмарину.

– Когда я говорил о необходимости спрятать субмарину, то прежде всего имел в виду вашу виллу «Ольбия», князь, – признался обер-диверсант рейха. – К любимцам папы римского я никогда не принадлежал, тем не менее после побега из плена какое-то время отсиживался в ней.