Громыко. Война, мир и дипломатия - Святослав Рыбас

Американцы не собирались допускать союзника в Японию. Ранее согласованный с американцами советский десант на Хоккайдо был в последний момент ими отменен, хотя в Москве уже планировали включить этот остров в свою зону оккупации. Возражение Гарримана против совместного с разделением на зоны управления (по примеру Германии) побежденной Японией показало Сталину, что Трумэн начал реализовьтвать не осуществленную в войне с немцами тенденцию: максимально отодвинуть Советский Союз от победных завоеваний.

11 августа, в день встречи Молотова с Гарриманом, Трумэн распорядился сразу же после капитуляции Японии занять порт Дальний. Впрочем, когда американские морские пехотинцы добрались до Дальнего, они увидели там советских солдат.

Вскоре Трумэн в категоричной форме потребовал от Сталина предоставить право базирования американских ВВС на Курильских островах. Наш герой был возмущен. Он ответил, что так разговаривают с побежденной страной, но Советский Союз не побежден.

Глава 14.

СДЕРЖИВАНИЕ И НЕОБЪЯВЛЕННАЯ ВОЙНА

США начинают политику сдерживания СССР

6 декабря 1945 года произошло событие, окончательно определившее историческое поражение Великобритании и торжество США, — было заключено американо-английское финансовое соглашение, в результате чего Лондон получал 3,75 миллиарда «связанного» кредита. Наш герой дал ему такую оценку: «Это соглашение, заключенное после прекращения американских поставок Англии по ленд-лизу, является показателем того, как монополии США использовали экономические затруднения Англии, чтобы навязать ей кабальный заем и еще больше укрепить свои международные позиции за счет ослабления своего партнера по войне.

Сама Англия не располагала долларовыми запасами для оплаты американского импорта, а английский экспорт в США способен был покрыть лишь незначительную часть английской задолженности в платежном балансе США. Это было связано с тем, что Англия, во-первых, не могла продавать Соединенным Штатам многие товары, конкурировавшие с американскими, ввиду высоких американских таможенных пошлин и, во-вторых, не могла перестроить быстро свою промышленность, которая в период войны в основном обслуживала военные нужды…

Положение Англии осложнялось и тем, что она была вовсе не свободна в выборе товаров на американском рынке. Важнейших видов оборудования для тяжелой, особенно угольной, промышленности ей так и не удалось закупить ни на этот заем, ни на последующие. Большая часть займа расходовалась на покупку навязанных по условиям соглашения товаров, в сбыте которых были заинтересованы американские фирмы и корпорации»{151}.

Спустя два месяца в Москве случилось другое событие, вызвавшее жесткую реакцию в Вашингтоне.

9 февраля 1946 года Сталин выступил в Большом театре с речью, посвященной его выдвижению кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР. Это было сугубо внутреннее послание, в нем подводился итог важнейшему периоду истории и ставились задачи будущего развития. Но все же за океаном почувствовали в ней угрозу

Сталин начал с того, что объяснил причину возникновения войн в капиталистическом мире. «Развитие мирового капитализма в наше время происходит не в виде плавного и равномерного продвижения вперед, а через кризисы и военные катастрофы», идет борьба за сырье и рынки сбыта, которая циклично обостряется.

Он сказал, что «война устроила нечто вроде экзамена нашему советскому строю», что «победил наш советский общественный строй… и доказал свою полную жизнеспособность».

Его вывод: СССР прочен, как никогда.

Говоря о несоциалистической части мира, Сталин указал на возможность избегнуть военных катастроф в случае периодического «перераспределения сырья и рынков сбыта между странами сообразно с их экономическим весом в порядке принятия согласованных и мирных решений». Он подчеркнул, что «это невозможно осуществить при нынешних капиталистических условиях развития мирового хозяйства», что было его ошибкой и показывало, что он мыслит довоенными категориями периодических мировых кризисов, завершающихся войнами.

Затем были приведены данные экономического роста страны. Ставя задачи на будущее, Сталин сказал, что в ближайшие три пятилетки надо поднять уровень экономики втрое по сравнению с 1940 годом. «Только при этом условии можно считать, что наша Родина будет гарантирована от всяких случайностей»{152}.

В США эта речь была воспринята двойственно: большинство посчитало, что «это объявление третьей мировой войны», хотя информированные специалисты знали, что это вовсе не так. Но дело было не в информированности, а в том, что Советский Союз не собирался идти по пути Англии.

В начале февраля 1946 года в американской печати началось раскручивание «дела Гузенко». Журналист Дрю Пирсон предъявил обвинение в двуличии, подрывной и шпионской деятельности «небольшой милитаристской группировки на самом верху России, которая, очевидно, намерена подмять не только Иран, Турцию и Балканы, но, возможно, добиваться доминирующего положения в других частях мира»{153}. Шпионское дело приобрело скандальную публичность.

В это же время, 22 февраля, временный поверенный в делах США в Москве Джордж Кеннан направил в Госдепартамент аналитическую записку, которая вошла в историю как «Длинная телеграмма». Документ не содержал откровений, в нем с предельной четкостью была определена перспектива неизбежного противостояния США и СССР. Страница военного союзничества должна быть решительно перевернута, все попытки СССР укрепить свои позиции в мире должны быть отвергнуты политикой сдерживания, иллюзии сотрудничества и компромисса должны быть отброшены. Причем, подчеркивает Кеннан, СССР можно сдерживать, «не прибегая к крупному военному конфликту».

Критика внутренней политики СССР, высказанная американским дипломатом, заслуживает внимания. «Во-первых, Советский Союз в отличие от гитлеровской Германии не привержен к схематичности и авантюризму, действуя не по раз и навсегда разработанным планам. Он не идет на необоснованные риски. Невосприимчивый к логике вещей, он признает логику силы. Исходя из этого, он может отойти назад — что обычно и делал, когда в каком-то пункте сталкивался с ожесточенным сопротивлением. Поэтому, когда ему становилось известно, что противник обладает достаточными силами и готов применить их на деле, он редко бросался в безрассудную атаку. В связи с этим, если та или иная ситуация поддается решению, нет никакой необходимости затрагивать вопросы престижа.