Новый Мир ( № 2 2007) - Новый Мир Новый Мир

Актеры “Нелегала”, за исключением разве что Алексея Серебрякова, известны куда меньше, нежели актеры “Космоса…”, однако же все они профессионалы экстра-класса! Смотреть на них и слушать их — одно удовольствие. Куратор главного героя от КГБ в исполнении Анатолия Петрова, все без исключения женщины и все без исключения мужчины гениально подобраны, разнесены по психофизическим характеристикам, но в результате собраны в гармоничный ансамбль. Речь, пластика — на высочайшем уровне. Полифония, гармония. Повторюсь, каждый из актеров “Нелегала” заново воссоздает образ советского человека, словно бы воображая его на наших глазах, будто бы импровизируя. Но при этом прислушиваются и приглядываются друг к другу, взаимодействуют, цепляются, искрят.

Кажется, у актеров этих нет никакой априорной информации о советском человеке и уж тем более никакого предубеждения, только предлагаемые обстоятельства: три-четыре немудреные фразы, пара жестов, такой же ни в чем не уверенный партнер(-ша) напротив. Работа на ощупь. Актеры играют невидимок.

Получается странная вещь. Это кино рассказывает про общество записных материалистов, про общество, с которым, как говорится, “все ясно”, но при этом актеры предъявляют неосязаемое измерение, своего рода метафизическое пространство. Выясняется, что ничего не ясно и что старинные советские люди ни своим критикам, ни своим доброжелателям по-настоящему не видны. Выясняется, что на многократно осмеянный и опущенный в последние десятилетия Советский Союз наброшено покрывало майи. Таким образом актеры реабилитируют тех героев и тех людей, на которых намекают и к которым силятся приблизиться. В фильме действуют не люди из плоти и крови, но некие бестелесные сущности, то ли падшие ангелы, а то ли персонажи сновидения .

Социальная механика здесь понятна: сомнительная легитимность советской власти, козни спецслужб, тотальный контроль, дефицит и прочее. Но люди, люди — они здесь непонятны, они не видны, а только намечены.

Только контуры.

Люди если и не вполне реабилитированы, то как минимум выведены из зоны тотального осмеяния. Людям выгорожена некая метафизическая территория. В кадре не вещи, не достоверные фактуры, но — голые стены, воздух. Чтобы дышали. У меня в памяти так и останется ключевой образ: люди, воздух. Гуманистический посыл фильма очевиден — нимало не солгав, ничего не утаив, нам вернули прошлое, пускай в превращенной форме. Превратили газовую камеру в кислородную подушку, идеологию — в метафизику.

Очень важный момент, который у нас не привыкли принимать во внимание. Советский Союз культивировал идею некой высшей человеческой общности, состоящей из совершенных людей коммунистического будущего — знающих себе цену и не знающих ни сомнений, ни скуки полубогов. А тем временем негордое западное общество скромно именовало себя “массовым”. Оно признавало и факт прозаизации жизни, и одномерность своего типового гражданина, и актуальность проклятой скуки . Западное общество ставило задачу “развлекать и отвлекать” едва ли не на первое место (см. понятие “индустрия развлечений”). Их массовая культура стремилась карнавализовать повседневность, максимально разнообразить ее, пометить все ее сегменты и все ее секунды. Советская мысль упрямо отрицала то очевидное обстоятельство, что СССР — типичное массовое общество XX столетия. Повседневностью не занимались из идеологических соображений, не занимались упрямо, последовательно, принципиально. То есть Советы из гордости (“У советских собственная гордость…”) не хотели замечать очевидного. Советская оптика была устроена так, чтобы не видеть собственного носа.

Выдающееся открытие Лебедева — Фрумина еще и в том, что их картина делает вышеупомянутую подмену явной. Ведь фабула “Нелегала” — это некая шпионская история, это детектив, это набор тайн и секретов. Подобные начальные условия должны были бы спровоцировать яркость и увлекательное разбирательство с интересным сюжетом, а на деле мы видим тупую тягомотную цепочку, цепочку несообразностей. Приключения так и остаются здесь на назывном уровне. И все потому, что позднесоветская социалистическая культура демонстративно с подобными сюжетами не работала, даже не пыталась их активизировать, чтобы впаривать потом первому встречному массовому человеку . Она никого не старалась заинтересовать, высокомерничала. Вот и получается теперь скучное, унылое повествование на материале из жизни заведомо интересных людей, разведчиков, — нонсенс! Не хватает языковых ресурсов? Все еще проще: наши разведчики, наши будто бы полубоги были на деле субъектами массового общества, а других образов, внеположенных этой скучной реальности, страна не наварила. В картине не видно ни одного полубога. Вероятно, нашим последним экранным полубогом был герой Евгения Урбанского из весьма выразительной картины Юлия Райзмана “Коммунист”.

Нелегальное измерение — человеческое. Оно-то как раз и реконструируется, незаметно вытаскивается на первый план в процессе грамотно организованного актерского взаимодействия.

Ключевое слово картины — рапорт . То и дело слышится: “Отрапортуйте!”, “Я уже отрапортовал!”, “Из рапорта следует”. По структуре “Нелегал” — это стилизованный рапорт. Картина разбита на дюжину микроглавок: “Запрещенная литература”, “Убийца Старостин”, “Товарищи по работе”, “Срыв операции” и т. д. Набор общих мест, клишированный отчет, в котором все “согласно штатного расписания”, все приведено в соответствие с требованиями оперативно-розыскной и разведывательной работы. Торжествует не буква общеупотребительного Закона, но тайный Циркуляр. Нелегальность как способ существования общества.

“Вы кто будете по профессии?” — интересуется у протагониста один новоявленный, один назначенный органами родственник. “Юрист”, — отвечает тот. Кажется, это единственное честное заявление главного героя на всем протяжении картины. Человек, призванный профессионально отвечать за прозрачность с легитимностью, сам и непрозрачен, и нелегален. Кто он и каков он? Видно следующее: он вполне себе человек, и у него есть тайна, то бишь душа.

Пока это все, что можно сказать про нашего суперагента с уверенностью. Чтобы утверждать большее, нужно тренировать мыслительный аппарат и совершенствовать художественный язык.

Книги

Леонид Аронзон. Собрание произведений. В 2-х томах. СПб., “Издательство Ивана Лимбаха”, 2006, 2000 экз. Том 1 — 576 стр.; том 2 — 344 стр.

Собрание текстов одного из лидеров ленинградского андеграунда 50 — 70-х годов поэта Леонида Львовича Аронзона (1939 — 1970). Наиболее полное представление стихов Аронзона в Интернете — на сайте “Камера хранения” < http://www.newkamera.de/aronson/aronson_02.html > .

Геворг Гиланц. Лети, мой зверь. Книга стихов, переводов и эссе. М., “Единая книга”, 2006, 72 стр., 500 экз.

Тексты современного армянского поэта воспроизводятся на языке оригинала и по-русски в переводах Александра Еременко, Марины Кулаковой, Татьяны Маликовой, Ирины Васильковой, Галины Климовой и других: “Вечер разденет город / Перед зеркалом ночи. / Вкус ее — вкус кофейный, / Цвет ее — бред любовный. / Волосы гладит ветер, / Тени со стен срывая. / Тени, помня о прошлом, / Любятся без хозяев...” (перевод И. Васильковой).

Александр Гольдштейн. Спокойные поля. Роман. Предисловие Станислава Львовского. Послесловие И. Гольдштейн. М., “Новое литературное обозрение”, 2006, 336 стр., 1000 экз.

Последняя книга Александра Гольдштейна (1957 — 2006), одного из лидеров русской прозы в Израиле, законченная им за несколько дней до смерти. Лирико-философская эссеистика, написанная в изобретенном Гольдштейном жанре “культурологической прозы”. Главы из книги публиковались в журнале “Зеркало” (№ 25 <http://magazines.russ.ru/zerkalo/2005/25/go1.html>).

Б. Б. Гребенщиков. Книга Песен БГ (+ CD). М., “Олма Медиа Групп”, 2006, 640 стр., 2000 экз.

Песни знаменитого рок-музыканта, как известные по его концертам, так и не исполнявшиеся им никогда. На прилагаемом к книге CD записан альбом “Беспечный русский бродяга”.

Дмитрий Данилов. Дом десять. Повесть. Рассказы. М., “Ракета”, 2006, 96 стр., 1000 экз.

Вторая книга молодого прозаика — журнал писал о нем как об авторе нового поколения, вошедшем в литературу уже “готовым”, со своей еще почти не опробованной в русской прозе стилистикой (см. “WWW-обозрение Сергея Костырко”, 2006, № 11 <http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2006/11/w19.html>). Дебютной же книгой Данилова был сборник рассказов и повестей “Черный и зеленый” (М., “Красный Матрос”; “Осумасшедшевшие безумцы”, 2004, 106 стр., 500 экз.). Наиболее полное собрание текстов Данилова в Интернете представлено на сайтах “Буквы, организованные особым образом” <http://bukvy.narod.ru> , “Проза.Ру” <http://www.proza.ru/author.html?silnomnogo> и на “Полутонах” <http://www.polutona.ru/?show=danilov>.