Я закрыл КПСС - Евгений Вадимович Савостьянов

Самоотверженность и боль за судьбу страны, отвага и бескорыстие, ощущение подлинного братства — вот что было характерно для подавляющего большинства стоявших под дождем людей.

Сегодня совершенно очевидно: главное, что мы потеряли за прошедшие 30 лет, — не территории, не политическое влияние, не киловатты и тонны производимой продукции.

Главная наша потеря — вера и энтузиазм людей, свергнувших в том уже далеком году один из самых кровавых, преступных режимов в мировой истории.

Нельзя было не понять, на чьей стороне будет победа. Наверное, когда протест народа против власти становится таким решительным и непреклонным, но в то же время спокойным и свободным от истерик, — власть обречена. Люди восторженно приветствовали Попова, который был чрезвычайно популярен как один из лидеров демократического движения и, как мэр Москвы, известен и любим.

В то же время вся страна видела по телевизору пресс-конференцию трясущихся (в прямом смысле) от страха руководителей ГКЧП, испуганных и пьяных недотеп, заваривших кашу и не способных ее съесть. А уж когда Татьяна Малкина из «Независимой газеты» в лоб спросила: «Скажите, пожалуйста, понимаете ли вы, что сегодня ночью совершили государственный переворот?» — эти «вожди» растерялись настолько, что мы покатились от хохота. Важнее всего было то, что в этот момент многие силовики поняли: эти — не командиры.

После того как Попов закончил свою беседу с Ельциным, мы вернулись в Красный дом.

Там продолжалась работа по сбору информации, но, в общем-то, делать было особо нечего, и я поехал по ночной Москве проверять, как идет строительство баррикад. Одной из них, на Садовом кольце под Новым Арбатом, суждено было сыграть ключевую и кровавую роль в тех событиях. Останавливаясь поочередно у каждой, подражая традиционно-парадному стилю, «нарекал» баррикады именами Крючкова, Павлова, Язова и других членов ГКЧП. Та самая, под Новым Арбатом, кажется, получила имя «товарища Пуго». Шутку понимали правильно — смеялись и не пытались побить.

С утра вторника (20 августа) обстановка начала ощутимо меняться. Стало ясно, что гэкачеписты инициативу полностью утратили, в республиках и регионах их поддержка если и существует, то только на словах, а на Украине президент Леонид Кравчук прямо осудил ГКЧП. Начинает подниматься волна забастовочного движения — с перекрытием основных магистралей. Одобрения или согласия от Горбачёва они не получили. Призывы Ельцина и его штаба (в том числе к силовым структурам) находят все большую поддержку, все большее число политических, административных, хозяйственных и военных руководителей отмежевываются более или менее категорично от действий заговорщиков.

Днем под стенами Моссовета прошел митинг сторонников российской власти, которых мы приветствовали с верхнего балкона «Моссовета». А затем — демонстрация по улицам Москвы. Изюминкой ее стал сшитый по инициативе Российской товарно-сырьевой биржи[127] длиннющий, метров этак в 30, российский триколор, который последние два с половиной года был неофициальным флагом большинства антикоммунистических сил.

После митинга, понимая, что наступает решающий час, и кто его знает, как оно все повернется, я поехал домой к родителям на Пречистенку — вроде бы перекусить. А на самом деле — попрощаться с ними, с женой и с детьми.

Глаз резанула огромная очередь у новомодного «Макдональдса». Так обычно и бывает в эпоху революций — большинство современников не сразу их замечает. Вот и сейчас: ты готовишься умирать за народное благо, а народу вместо этого нужен бигмак. Настроение на несколько минут ухудшилось.

Пообедал с родителями, жену и сыновей обнял, поцеловал, погладил и попрощался.

К вечеру стало ясно, что готовится штурм Белого Дома. Тревожная информация и тревожные ожидания достигли максимума к 22 часам.

Примерно в это время Попов и Лужков перебрались в Белый Дом — необходимо сформировать единый центр выработки решений. К тому же и все митингующие перебазировались поближе к нашей главной цитадели. Ну и островок, на котором в крайнем случае можно искать спасения — посольство США — рядом.

Оставшись за главного на Тверской, 13, сразу же пресек намерения некоторых его обитателей обзавестись хоть каким-нибудь огнестрельным оружием. Нашим оружием всегда были ненасильственные действия. Какие бы многочисленные митинги и демонстрации мы ни проводили, за все годы от наших рук не пострадал ни один сотрудник правоохранительных органов. Позаботился об удалении из здания всех женщин. Осталась Люда Стебенкова, позднее — депутат Мосгордумы.

После этого — только ждать.

Около полуночи раздались звуки отдаленной стрельбы. Где стреляли, непонятно, но где-то возле Белого Дома. Неужели штурм? Но стрельба редкая, да и прекратилась очень быстро.

Что-то непонятное.

Через несколько минут — шквал звонков. В тоннеле Садового кольца, на пересечении с Новым Арбатом (а точнее — под ним), группа защитников Белого Дома вступила в бой с колонной техники, шедшей на Белый Дом. Есть погибшие, несколько машин сожжено.

Итак, рубеж перейден, «дерево свободы полили кровью патриотов». Сейчас все начнется.

Но… опять тишина. И неожиданный гость. В мэрию приехал заместитель начальника управления КГБ по Москве и Московской области Евгений Карабанов. По его словам, сотрудники группы «А» КГБ СССР, руководство Воздушно-десантных войск, Московского управления КГБ отказались исполнять команды на штурм Белого Дома, а новые дивизии, идущие в Москву вместо распропагандированных, на самом деле стоят и тянут время на МКАДе (тогда, напомню, МКАД был узеньким и для быстрого движения плохо приспособленным). Если это на самом деле так, то, похоже, перелом.

Около часа ночи 21 августа раздался гул моторов, лязг гусениц — несомненно, к мэрии приближалась военная техника. Через несколько секунд по Столешникову переулку, из-за памятника Юрию Долгорукому, показались БМП. Ну, вот и все: пришли за нами. Вдруг головная машина резко повернула направо и на полной скорости помчалась по Тверской… ПРОЧЬ ИЗ МОСКВЫ!!! Это была ПОБЕДА!!! Они отступили!!! Сразу позвонил Попову — для него это была радостная новость.

Телефонные звонки, в том числе из министерства обороны и министерства внутренних дел СССР, подтвердили: путчисты лишились поддержки военных, команд на применение силы нет, у них раздрай и паралич власти. Главный звонок был от Николая Калинина, коменданта МВО, сообщившего, что в Моссовет сейчас прибудет офицер связи для отслеживания вывода воинских подразделений из Москвы. Офицер приехал через пятнадцать минут и подтвердил: войска выводятся. Заговор провалился. Осталось только убрать политический мусор.

Утром 21 августа новости посыпались одна за другой. Войска выведены, гэкачеписты арестованы, Пуго застрелился, Горбачёв летит в Москву.

В последующие годы высказывались разные мнения о возможной причастности Горбачёва к ГКЧП. Исходя из собственного опыта работы в высших структурах, могу предположить, что инициаторы заговора во главе с Крючковым, узнавшие о предстоящей своей отставке из «прослушки» разговора Горбачёва с Ельциным и Назарбаевым, решили: «Ах, гад (это — про Горбачёва), о себе позаботился, а нас — за борт?! Тому не бывать».

И перед