Жизненное пространство - Алексей Колентьев

— Тридцать девятый должен знать: охота — дело семьи. Согласился — братья. Не делим охоту. Только семья. Тридцать девятый — семья. Брат.

— Охотник — семья. Кровный брат.

Я утвердительно кивнул и прижал раскрытую ладонь к левой стороне груди. Чуть помедлив, Охотник повторил мой жест и растворился в сумерках…

Автомат на встречу я брать не стал, ограничился АПБ. «Сердюк» оставил в номере, результаты стрельб меня не удовлетворили. Это было скорее полицейское оружие, мне требовалось что-то менее капризное. Кроме того, АПБ мог вести полностью автоматический огонь, что было неоценимо, когда идешь на деловой ужин с малопрогнозируемыми результатами.

В столовой было все так, будто бы я вышел не более чем на пять минут, только народу прибавилось. Разговоры про обиралово на блокпосту уже потеряли былую актуальность. Я кивнул хозяину, показал знаком на дальний столик в углу и заказал картошку с мясом, салат из овощей да кружку светлого пива. Война войной, а еда по расписанию. Сам никогда не пропускал, даже когда в глотку не лезло, и бойцов заставлял есть, даже когда вокруг было полно трупов или постреливали. Сытый человек — спокойный человек. Компания за соседними столами громко праздновала чей-то день рождения. Звучали здравицы на русском, немецком, английском и даже по-китайски.

Принесли еду, и я стал медленно и сосредоточенно жевать. Мясо было отменное, да и в пиве ощущалась приятная горчинка, пробуждающая аппетит.

— Не помешаю?..

Вот этого голоса я не ожидал услышать! Пани Бондаренко собственной персоной в ладно подогнанном комбезе, с собранными в тугой узел на затылке волосами, в руках — армейский натовский РД — семисуточник, а на плече — МР5 с нераскладным пластиковым прикладом. Дождавшись моего кивка, она уселась напротив меня.

— Не скажу, что рад нашей встрече, Марина. Вижу, что особисты «Альфы» тебя не задержали. Каким ветром сюда?

— Я думала, что Юджин предупредил о встрече. Или ты не в курсе, что я теперь работаю на Эдвардса? Я получу очень хорошую должность в Ванкувере, если все пройдет как надо.

— Подожди минутку. Ну что же, добро пожаловать в команду, мадемуазель. Правила ты, надеюсь, помнишь?

Я отложил вилку и, вынув ПДА, отстучал Хиггсу запрос на подтверждение полномочий Марины. Кто ее знает, какая спецура вербанула падкую на деньги девицу, нужно поставить нанимателя в известность, кто это такая. Предстоящая миссия все более усложнялась, это раздражало. Коммуникатор пиликнул, ответ пришел очень быстро, так что читать сообщение уже практически не было нужды. Да, Бондаренко именно тот сотрудник, о котором Хиггс сообщил мне полчаса назад. Между тем, Марина решительно присела напротив и, поставив рюкзак возле ножки стола, закурила тонкую сигарету, выпустив струю сизого пахучего дыма в потолок:

— Это когда «заткнись и делай, что прикажу, в тот же момент»?

— Точно так. Но на этот раз я не обещаю тебе приятной прогулки под землей, мы идем на встречу с очень серьезными ребятами. От тебя потребуются только две вещи: быстро выполнять команды и сидеть в укрытии, пока я не скажу, что можно выходить, или пока после последнего выстрела не пройдет часов пять, не меньше. Сними номер в гостинице, а лучше езжай за «колючку». За сутки перед выходом я тебя вызову. Не волнуйся, без тебя не уйдем. Это все. И… доброй ночи, Марина.

Девушка была в ярости, но сдержалась, помня, что я не из тех, кто приветствует дебаты. Затушив недокуренную сигарету в моей тарелке и пробормотав, что обо всем сообщит Хиггсу, ученая дива быстро удалилась. Это был еще один камень мне на шею. Возможно, что эмиссара Эдвардса придется устранить… Марину убивать не хотелось. Остается уповать на то, что в этом не возникнет нужды. К тому же, женщина в группе — всегда фактор риска. С такими мыслями я отправился спать. Предстояло очень много работы.

Одессит прислал троих бойцов, двое были сыгранной командой старателей-одиночек, уже третий год ходившей в длительные рейды по Зоне. Звали их Петро и Василь. Оба из Белоруссии, жили недалеко от Припяти, пока не началась эпопея с атомной станцией, потом переехали в Витебск и, отслужив в армии, вернулись сюда. Немногословные, крепкие ребята мне сразу пришлись по душе. Молча кивнули, приняв от меня снаряжение и оружие. Молча выслушали задачу, где им отводилась роль прикрытия снайперской группы, задав только пару уточняющих толковых вопросов. Получив довольствие и б/к, отправились на стрельбище, уточнив время сбора и график тренировок.

Отдельно пришел третий участник, которого рекомендовал Попович. Это был среднего роста парень совершенно обычной внешности, на которого без зевка и не взглянешь. Звали его Павел, был он родом из донецкого поселка Кременец, в Зоне около года, ходил с разными группами, но особо ничем не выделялся. О службе в армии говорил неохотно, но я понял, что он сделал по крайней мере одну ходку в Чечню и воевал там не на нашей стороне: между большим и указательным пальцем левой руки у него была татуировка, трезубец в кресте, напоминающем свастику. Такие приходилось встречать у «бандеровцев», охранявших одного из духовских лидеров. Татуировка была маленькой, парень ее не прятал, но и напоказ не выставлял. Это был не «новодел», портак делал профессионал и довольно давно.

Пока все было так, как я и ожидал: агент прикрытия прошел именно в ту лазейку, которую я ему оставил. Деталь с татуировкой меня не настораживала, амеры и СБУ часто вербуют агентуру из среды неформалов и всякого рода военизированных группировок или внедряют в их структуры своих сотрудников. Это общемировая практика, и ничего аморального или сверхординарного в этом нет. Меня держали за простого тупого прапорщика, неспособного на всякого рода комбинации контрразведывательного толка. Ожидали конфликта, но на обострение с новичком я не пошел, просто пожал ему руку, выдал оружие (раз я ожидал «подводки», то и «Форт» был припасен специально для агента, как отличительная черта). Павел тоже сильно не болтал. Задал те же вопросы, что и белорусы. Я поставил ему задачу прикрывать Крота и помогать ему во всем. Парень молча кивнул и отправился на стрельбище.

Так прошло двое суток. Местные начали притираться друг к другу, и уже к вечеру второго дня интенсивных тренировок дело пошло на лад, люди стали срастаться в некое подобие команды.

Уже темнело, и я возвращался с полигона (для этой цели местные выделили пустошь на северной окраине деревни новичков). Совместными стараниями пустырь стал неким подобием тактического лабиринта, совмещенного с полосой препятствий. Уже подходя к закусочной, услышал окрик:

— Командир!..

Легкий акцент, уверенный низкий баритон. Это был Юрис. Он, Крот и еще один невысокий парень шли ко мне, обвешанные сумками, чуть пригибаясь под их весом. Когда они подошли ближе, я разглядел людей, которые за годы службы стали мне как родные: Крот и Юрис. Мы крепко обнялись.

Есть вещи, которые за деньги не купишь. Боевое братство, скрепленное кровью и потом, потерями и победами — вот что объединяло нас, даже когда мы находились в сотнях километров друг от друга. Теперь я был уверен: мы победим и на этот раз. Парень, которого Юрис подписал на работу, представился биатлонистом-разрядником. Юрис брал его с собой на полигон и изрядно натаскал в реальной стрельбе, тактике и маскировке. Звали его Денис, ему было двадцать два года. Настораживало только отсутствие армейской полноценной подготовки, но Юрис поручился за парня головой. Определив друзей к Поповичу на постой, я сообщил Хиггсу, что команда собрана и через десять суток мы выступим. Вызвав Норда и Крота в «тошниловку», чтобы отметить встречу и обменяться мнениями по заданию, я понял, что нить натянулась до предела. Напряжение повисло в воздухе, казалось, что даже звуки стали чуть глуше и менее отчетливы. Тряхнув головой, отогнал наваждение, пошел в столовую. Ребята уже ждали. На столе — всего одна бутылка перцовки, тарелки с салатами, блюдо с голубцами.

Вспомнили прошлое и помянули тех, кто так там и оставался. Я объяснил свой план, предупредил о «бандеровце», подсветил роль пани Бондаренко. Слово как всегда взял Норд:

— Хороший план, командир. Только как мы перехватим вторую группу при такой скудной информации по точкам эвакуации? Станем их искать — время точно упустим, да еще если на отступающих нарвемся… Может не получиться.

— Точно, Бабай. А ну колись, чего нам не рассказываешь? — Это вступил Ваня Крот, как всегда разгадавший все до конца. Это прозвище дали мне ребята в честь нашего сибирского варианта бугимэна за привычку пугать всех своим оскалом и тихим появлением, откуда не ждут. Пришлось рассказать про Охотника, опуская некоторые детали. Друзья не удивились, хоть и отреагировали каждый по своему: Юрис просто пожал плечами, Иван заметил только, что главное, чтобы побратим этот меня с добычей не перепутал.