Гипнотизер в МВД: игры разума - Алим Тыналин

— Эй, отвянь, кто ты такой? — проворчал Локтев и забрал руку. — О чем ты вообще трепешься? Я с вами, псами, якшаться не собираюсь.

Я отошел и сел на стул, продолжая наблюдать за пойманным в клетку зверем. Удастся ли его расколоть? Самый лучший для этого способ - это взорвать его систему ценностей. Узнать, где находится то, что дороже ему всего на свете и воздействовать на эту болевую точку, угрожая забрать ценную вещицу. Вот только как узнать, что для него самое важное?

Впрочем, догадаться нетрудно. У таких людей деньги и уважение на первом месте. Вот только почему он так нервничает?

— Члены его шайки убили милиционеров, напали на комсомольцев и искалечили много обычных граждан, — резко сказала Белокрылова. — Он науськивал их на людей, как псов. Ты слышишь, Локтев? За все это тебе полагается нести ответственность, очень большую ответственность. И я с радостью прочитаю потом приговор суда, где напротив твоей фамилии будет напечатана фраза «приговорить к высшей мере наказания».

Локтев снова поежился, но в то же время свернул глазами. Нет, тут явно что-то не то, он боится не только наказания.

— Ты уже знаешь, что Шигаев сбежал? — спросил я его в лоб. — И твои опасения связаны как раз с этим человеком? Ты боишься, что если его поймают, он расскажет всем о твоем сотрудничестве с нами? Или там что-то другое? Ага, там что-то еще.

Я поднялся и подошел ближе, наблюдая за глазами преступника.

— Обрати внимание, Аня, — сказал я. — Когда человек сильно тревожится и боится, то у него в кровь выбрасывается огромное количество всяких стимулируют веществ. Это связано с необходимостью принять решение, бежать или сражаться. Вся нервная система приводится в повышенную боевую готовность. Повышается болевой порог и скорость реакции. Учащается сердцебиение и частота дыхания, слышишь, как он дышит? Повышается потоотделение, но мы это проверять не будем, не правда ли? Расширяются зрачки.

Я прошелся вокруг Локтева, настороженно следящего за мной и добавил:

— Зрачки у него как раз очень сильно расширены, хотя в комнате достаточно света, верно? Дружище, ты боишься не только Шигаева. Сколько денег вы наворовали? Куда все это делось? Ого, вот в чем дело!

Локтев захрипел от ярости и пытался выскочить со стула, но был прикован к нему наручниками.

— Заткнись, сученыш! — зарычал он. — Наш общак - это наше дело. Не лезь туда, иначе плохо кончится.

Я улыбнулся.

— Ну, это как сказать. Пока что дело плохо идет очень плохо для тебя. Ты боишься, что Шигаев приберет общак к рукам. Или нет, ты уже сам запустил туда свои грязные лапы! Вот чего ты боишься! И Шигаев может узнать об этом и рассказать твоим подельникам.

Локтев улыбнулся.

— Да, ты хороший сказочник, шавка ментовская. Много лаешь, да толку мало. Иди, гадай дальше.

Я продолжал улыбаться.

— Ладно, раз так не получилось, тогда попробуем по-другому. Локтев, посмотри вокруг. Ты сейчас сидишь на стуле, твои руки скованы, ноги стоят на полу. Ты находишься в допросном кабинете. Здесь еще двое человек, за окном уже темнеет. Гудит лампочка. Ты осознаешь, что живешь сейчас в этом мире, что он находится за пределами твоего черепа и ты созерцаешь его своими глазами. Все верно?

Локтев неловко пошевелился, устраиваясь поудобнее.

— Ну и что? — проворчал он.

— А ничего, — ответил я. — Просто послушай меня пять минут и твой страх исчезнет. Исчезнет навсегда.

***

Идея вскрыть банк пришла Федьке не на пустом месте. Его давний приятель по карточным играм Захар Ковалев работал ревизором в республиканской конторе Госбанка СССР. Недавно его назначили председателем комиссии по инвентаризации денежных фондов Краскомбанка и в первый же день, побывав в банке, он заметил, что в связи с ремонтом в здании, деньги там хранятся без охраны и сигнализации.

Сам Ковалев сейчас остро нуждался в деньгах в связи с крупными карточными проигрышами. Он задолжал порядка пяти тысяч рублей. Глава катрана, где он играл, и у которого он занял денег для игры, уже угрожал Ковалеву, требуя возврата долга.

В надежде на процент от наводки, ревизор сказал об факте легкодоступности денег Федьке Каланчаеву. Ну, а тому для принятия решения было достаточно этого факта. Он обещал Ковалеву десять процентов от украденной суммы.

План ограбления был простой и понятный. Чего придумывать сложные ходы и схемы, когда можно обойтись тем, что уже однажды сработало. Ведь им уже удалось как-то ограбить магазин аудиотехники, а затем и ювелирку за счет одного и того же хода.

Братья каждый раз разбирали заднюю стену в здании и беспрепятственно похищали магнитофоны и драгоценности. В этот раз Федька собирался поступить точно также.

— Бог троицу любит, — успокоительно сказал он Коле, когда тот предложил рассмотреть другие варианты ограбления. — Чего еще усложнять, что-то новое делать? Тем более, что в банке идет ремонт. Надо раздавать стену, как обычно и проникнуть внутрь.

Честно говоря, охрана банка намного сложнее и надежнее, чем в ювелирном магазине и тем более, в точке торговли магнитофонами. Пробить стену, под носом у охраны, даже без сигнализации, было слишком рискованным ходом.

Даже бесшабашный Федька понимал это. Впрочем, Ковалев на всякий случай подсказал им тот факт, что окна в банке, рядом с той комнатой, где хранились деньги, часто оставляют открытыми. Значит, есть и запасной ход для проникновения в здание.

— Короче говоря, тебе придется работать самому, — сказал Федька, когда вчера они в последний раз обсуждали операцию. — Видишь, я неходячий. Так бы вместе пошли. Давай, действуй без сомнений, ни шагу назад. Срубишь большой куш, мы с тобой заживем! Работать не надо, будем только веселиться!

Сейчас, стоя перед погруженным в темноту зданием банка, Коля чувствовал, что энтузиазм в нем сильно поостыл. Одно дело, говорить об ограблении банка сидя на маленькой кухне съемной квартиры. И совсем другое, стоять вот так перед самим банком, мрачным, черным, похожим на рыцарский замок, который нужно взять штурмом всего с горсткой воинов. Но делать нечего. Отступать нельзя.

Коля двинулся дальше по улице, обходя банк со стороны. Одновременно поглядывал, нет ли где поблизости охраны или постовых.

Но нет, улица была пустынна. Все как будто вымерли. Рядом с тротуаром росли густые деревья и их зелень частично закрывала здания. Обойдя банк, Коля подошел к проулку