Самый кайф (сборник) - Владимир Рекшан

Ко мне на Московский приехал грузовичок с тиражом, накрытым попоной. На попону падал снег. Медленно и нежно. Я таскал один джинсовые пачки в квартиру.

Газету напечатали дореволюционным способом на корявой серой бумаге. Прямо-таки народная джинсовая правда. По крайней мере, первая в мире с таким содержанием.

Гуницкий-Маркс, Рекшан-Энгельс, Тихомиров-Ленин написали следующее – я представлю по образцу нашего газетно-джинсового творчества в алфавитном порядке:

Джинсовость.

Джинсовое Сознание (ДС) – это, как ни крути, безусловная реальность конца столетия. Рассмотрим, из каких составляющих возник феномен ДС.

Одним из важнейших критериев ДС или ДМ (Джинсовый Менталитет) является Джинсовость (ДЖ). ДС, как и любое другое сознание, надматериально, но, реализуясь в разнообразных жизненных лабиринтах и воплощаясь в практике многочисленных частных явлений, оно вычленяет из этих явлений некое специфическое свойство – качество, т. е. ДЖ.

Таким образом, ДЖ – это воплощение ДС, его ипостась в сущем. ДЖ позволяет познать природу ДС (ДМ). Более того, без конкретной ДЖ того или иного явления (объекта, субъекта) нельзя определить наличие у того или иного явления (объекта, субъекта) ДС (ДМ).

Стало быть, ДЖ – это мера ДС. ДС определяется только благодаря ДЖ, однако и ДЖ, в свою очередь, определяется только через ДС. В тех же случаях, когда ДЖ не является мерой ДС, находится в отрыве от ДС и существует вне ДС, мы имеем полное право обозначить ее как бессознательную или спонтанную ДЖ…

и так еще пару страниц.

Многие помнят, как весной афишировалась акция артиста Сергея Курехина в защиту зоопарка. Но концерт-хеппенинг не состоялся без видимых причин.

В июне мне посчастливилось разговаривать с артистом Курехиным. Из беседы стало ясно, что судьба зверей по-прежнему близка сердцу лидера «Поп-механики» и акция таки пройдет с невиданным размахом и при участии Дэвида Мэйсона и «Харлея». Мэйсон, поясним, – это пожилой и классный монстр рок-н-ролльного мейнстрима, когда-то в волосатые времена музицировал со Стивом Винвудом в группе «Трэффик». «Харлей» же – мотоцикл, то есть крутая мотоциклетная фирма.

7 июля мы вместе со Старым Рокером (раскрою тайну – это Гуницкий), человеком, отмеченным врожденной респектабельностью, побрели по вечернему Невскому к Думе, где собирались, использовав халявную проходку, насладиться Мэйсоном, «Харлеем», Курехиным, одним словом, насладиться высоким искусством, а может, и уронить слезу умиления. Ведь звери-то наконец будут спасены. Действие называлось «Верблюд на Харлее». Над Гостиным Двором висел воздушный шар с рисованным верблюдом и рекламой «Смирнофф».

Старый Рокер, не вняв рекламе, приобрел напиток «777», и мы вошли в закулисье «Верблюда» сквозь редкую, но грозную шеренгу ОМОНа.

Думскую улицу перегородили, соорудив крытую сцену, на которой возле фирменного аппарата возились волосатые мастеровые. За железными заборчиками собирались зрители. Билет стоил то ли пятьдесят, то ли двести рублей. Между сценой и зрителями, словно в зоопарковом вольере, копошились представители бывшего музыкального андеграунда, среди них сновали деятели городской администрации и темной, а может, и светлой экономики. Для вышеперечисленных работал привилегированный буфет, и трехголовая гидра накачивалась там пивом, водкой, поедала бутерброды с семгой и, думаю, верблюжатиной. Зрители толпились и глазели, как в зоопарке.

«Вот, значит, оно как, – подумалось мне. – „Поп-механика“ уже началась, и мы изображаем то, как будут спасены звери».

Но время двигалось, и пробежал слушок, обрастая лживыми подробностями: «Курехина-то не будет. То есть он здесь, но его не будет. А Мэйсон, сука, пошел в кабак, а утром не явился на пресс-конференцию».

Верблюд, стоявший понуро среди тусни, встрепенулся, нагадил, стал носиться кругами. Курехин вылетел из недр буфета. Через некоторое время за ним убежал верблюд. Воздушный шар опустился во двор Гостиного, но вновь поднялся. По крышам универмага бродили контрабандные зрители, а время тупо пролетало.

– Да, это вам не Джинсовый Конгресс, – сказал Старый Рокер после «777». – Это вам не свободная организация свободных людей. Это вам не самая мягкая и чистая революция.

– Именно так! – согласился я. – Это вам не бизнес, технология и мода, а бардак какой-то.

Тут на сцену вылетели металлюги из Казани и закричали под гитары по-английски, взревели мотоциклы фирмы «Харлей». Зрители было воспрянули, западные киношники сняли толпу и сцену задарма, и, слава богу, казанские со сцены убрались.

– Мэйсон, зараза, где? – все спрашивали друг друга. – А кто он вообще такой? А Харлей петь станет? Никогда не слышали Харлея.

Этот позор продолжался долго, и я ушел, всё поняв про животных, а также потому, что не участвовал в «777»…

Прошли, как говорят, дни, и осенью нечто другое ужасными контурами стало выкристаллизовываться из всех этих неошуточек. Вспомнилась давешняя передача говоруна Шолохова и артиста Курехина, где они рассуждали о причастности революционера Ленина к грибам. Шуточка имела успех. Кто-то негодовал, но большинство писало от счастья! Уели гриба-Ленина! А осенью 92-го грибы стали мстить. Люди травились и умирали от ядовитых белых-боровиков и прочих ранее съедобных. Грибы перешли в наступление на людей, мстя за Ленина…

А теперь вот звери. Они не удовлетворятся пассивным наступлением. Они выйдут из лесов и ринутся в города, сметая правых и левых! Они забодают демократов и загрызут державников. Чудовищные мутанты, какие-нибудь саблезубые верблюды вытопчут нивы и покажут кузькину мать.

В страшный миг возможного озверения российской жизни Джинсовый Конгресс выносит свой спасительный вердикт:

1. Шолохова отправить на Дон в казачью станицу для возмужания и поумнения.

2. Курехину – оставить в покое растительный и животный мир навсегда.

Вот что дал в газету Леня: письмо от Валеры Черкасова, умершего в 1984 году. Письмо это Леня получил, когда служил в армии. Датировано оно 16 октября 1971 года и характеризует нашу хиппово-джинсовую юность.

Сессия была в кафе «Регата» в ЦПКиО.

1. «Фламинго-2» с «Ап-энд-даун». Гриша-1, Валера Лебедь и Серега Басс, длинный такой, весь из себя серьезный.

2. «Аргонавты» в сборном составе – один солист, остальные другие.

3. Последовательность не помню. «Аврора» – поет очень красивый человек, волосы до плеч, борода, споет фразу, отойдет от микрофона и стоит улыбается и плечиком подергивает, торчит. Голос довольно мощный, глубокая сильная подача, здорово орет.