Последняя черта (СИ) - Савченко Лена

"Это простой допрос" — убеждала себя Алиса, вертела головой и надеялась, что адвокат подоспеет вовремя, пока шла по довольно широкому коридору. Чёткого плана для неё лично не существовало, только всё отрицать, молчать до поры до времени и особо не провоцировать. В общем, вести себя как обычная девушка, которой шьют убийство друга — всего-то. По логике, Алиса даже знать не должна была почему именно её позвали, потому активно включала дурочку. Но всё равно гордость не позволила.

В боксах для допросов она не бывал уже давно и даже невольно внутренние вздрогнула. Воспоминания далеки от приятных.

Потом она просидела десять минут, заламывая руки, прежде чем в комнатку вошел следователь, закрыл дверь и задребезжал замок.

— Пиши.

Мужчина положил поближе к себе папку, ей же пододвинул чистый лист и ручку. Алиса нахмурилась.

— Что писать?

— Чистосердечное.

— В чём?

— В убийстве, идиотка, — процедил мусор, — Давай, давай... Я, такая-то такая-то...

— Не буду.

Он даже заткнулся, разве что не поперхнулся — было нечем. Алиса решила действовать по старинке. В расслабленной позе, будто не агрессируя совсем, она улыбалась.

— Я не буду писать чистосердечное признание, потому что до сих пор не понимаю, о каком убийстве идёт речь, — мягким тоном со стервозными нотками пояснила Каста, — Просветите?

Ей на секунду показалось, что глаза у мента налились кровью. Ворон просил быть осторожнее, но как это сделать, когда там Ташка?

— Убийство твоего дружка Егора, — взял себя в руки мужчина. — Тебя просветить, что ты с ним сделала?

— Нашла, — выплеснула часть внутреннего холода Алиса, — Я нашла его труп с вырезанным на руки символом нео-нацистов. Со мной была Татьяна, лучшая подруга, а ещё у меня сохранился чек из магазина, в котором мы перед этим покупали шоколад с сигаретами. И камеры там тоже были.

Ни того ни другого, но блеф — святое дело. Чаша терпения мента снова покачнулась, а Алиса продолжала напирать:

— А потом эти уроды Татьяну похитили. Прислали видео — сдайся, мол, Кузнецова и все будет хорошо. И почему мне, интересно, за четыре часа до этого позвонили из СКа и вызвали, а?...

— Дура! — ударил мусор по столу рукой и Алиса победно вскинула подбородок. Своего добилась, — Пиши сраное заявление, поняла?! Или...

— Или что? — аккуратная бровь поползла вверх, — А вообще я требую адвоката и не скажу без него больше ни слова.

Каста могла среагировать, если бы хотела. Движения мента были медлительны, предсказуемы, но всё равно позволила схватить себя за волосы и приложить носом о стол. Тихо и коротко крикнула, зашипела, тут же хотела брыкнуться, но теперь мент её прижал.

— Пиши заяву, — прошипел он ей на ухо, — Или хочешь так же, как твоего дружка, а? Дубинкой в задницу, да по кругу? Тебе то не привыкать, конечно, — мент сжал волосы сильнее и Алиса сама уже зашипела, жмурясь от боли и ярости, — Да и больно много чести этой дубинке, я и сам могу. Чистосердечное, Кузнецова!

Огромное усилие, чтобы не сказать привычное "Ворон".

— Пошел нахер, — Алиса понимала, что цирк пора заканчивать, а разбитого носа ей хватит, — А за Костю вы ещё все ответите, ясно тебе, гнида...

Дребезжание звонка и резкое расслабление на затылке. Каста тут же села, прикладывая руку к носу и с удовольствием обнаружила кровь. Будет за что его выебать.

— Что с моей подзащитной? — в допросную прошла строгого вида женщина с собранными в тугой пучок волосами, — Майор Тыкарев, что вы себе позволяете? Почему у неё разбит нос?

— Она такой уже пришла, — слишком убедительно для вранья сказал мусор, — Видать, с нариками своими что-то не поделила.

Алиса тут же зыркнула в его сторону, потом посмотрела на женщину и слабо покачала головой.

— Свингина Анна Петрововна, — представилась адвокатша, сжала ручку делового портфеля и плавно опустилась на стул, — Почему, для начала, вы начали допрос без меня? Я проинформировала ваше начальство о своём присутствии.

Мент, кажется, растерялся. Внутренне Алиса ликовала, но особо старалась этого не показывать. Пока женщина забрала внимание на себя, переваривала фразу про дубинку и как-то само собой все на места вставало. Она подмечала, что Ворон какое-то время предпочитал стоять, но не особо придавала этому значения — мало ли по какому месту ему прилетело, а тут правда оказалась ужасающей и отвратительной. Кто вообще в здравом уме на такое способен? Животные. Алисе хотелось злобно сплюнуть в сторону, а желательно — в рожу этому же менту, а потом кинуться на него. Ничего из оружия при себе не имела, но стул тоже сойдёт. При желании — им можно даже сломать ребра...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я ознакомилась с материалами дела, — Анна чувствовалась как холодная скала, — и могу сказать, что обвинения беспочвенны. Алиса, вы же понимаете, что не стоит идти на контакт со следствием? И принесите ей что-нибудь, наконец, хотя бы лёд! А лучше позовите врача — снять побои.

— Понимаю, — буркнула Каста, — Ничего не надо. Он мне ничего не сломал.

Больно было, но без хруста, да и дышалось при переломе по-другому. Ушиб, охуевшие, и без того слабые, капилляры, но на этом всё заканчивалось. Она уже опустила голову, разглядывала капли крови на столе и думала, как вести себя сейчас. Провоцировать больше и правда не стоит.

— Есть показания свидетелей, — мусор прищурился, скрестил руки на груди, — Которые уверены, что видели девушку с красными волосами, которая кого-то душила в том дворе.

— Хрупкая девушка душила парня, телосложения Егора? Это слишком неправдоподобно. Вы посмотрите на неё — дунешь и полетит.

Алиса едва не хрюкнула со смеху, но сдержалась. Преувеличение, но нужное и вполне убедительное.

И снова звонок. В комнату вошли двое в форме и рассеяно остановились, обводя картину взглядом. Майор тут же засуетился. В этот момент девушка и поняла — что-то не так. Что-то идёт не по плану. Им нужно было, чтобы её отпустили под подписку о невыезде и это в самом плохом случае. А зачем тогда двое? Мент же никого не звал. Да и не врачи это однозначно...

— Поднимайся, Кузнецова, — забив на присутствие адвоката, он дёрнул её под локоть, поднял, — Суд через пять минут.

— Какой суд? — Алиса почувствовала, как от лица схлынула кровь, забыв о натянутой вежливости — Ты что несёшь?

— Над тобой. А вы, дамочка, следуйте за нами, если так и не имётся. Можете хоронить вашу карьеру.

Ноги отказывались слушаться, а в ушах противно зашумело. Стало жарко.

— Звонок! — отчаянная попытка и страх, — Дайте мне позвонить!

— Она имеет право на один телефонный разговор не длиннее, чем в 45 секунд, — подтвердила адвокатша, — Вы и без того грубо нарушаете протокол. Не усугубляйте.

Мент явно размышлял, но в итоге отпустил, позволил достать мобильник и набрать первому попавшемуся в списке вызовов.

— Лёх, будет суд. Сейчас. — Быстро заговорила Алиса, — Адвокат здесь, со мной. Мне разбили нос. Я ничего не подписывала и не буду.

Потом телефон отключила, так и не услышав ответа, сунула обратно во внутренний карман кожанки и уже сама пошла следом за майором.

— Что происходит? — тихо спросила Анна Петровна, — Суда же не планировалась?

Алиса только кивнула, тревожно переглянулась с женщиной. Во рту вдобавок пересохло. Она снова шла по коридору, но уже без уверенности — ужас брал своё, её застали врасплох и были всё-таки на шаг впереди. Всегда были.

Ворон услышал звонок телефона Лёхи и, кажется, побледнел. Алексей тут же сорвался с места дальше по коридору, жестом показывая парням следовать за ними.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ещё когда Ворон выпустил её руку, мир резко потускнел. Уверенность в том, что он делал всё правильно, куда-то провалилась. Уверенность существовала только для Алисы. Без неё не было ни вечно-спокойного Ворона, ни вечно-уверенного, только вечно-закрытый и чего-то-боящийся. Он поглядывал в окно и понимал, что он, как и эти люди, был без понятия, что делать и зачем вообще здесь находиться. Даже не представлял, куда всё это приведёт и чем обернётся, а представить по-настоящему боялся.