Последняя черта (СИ) - Савченко Лена

— Вместе до конца! — выкрикнул кто-то. Второй подхватил. Третий, четвёртый, пятый...

Актёр тяжело дышал, открыв рот, а потом спустился в толпу и уже вместе с людьми, которые набралось больше сотни хрипел эту фразу, вскидывая кулак.

— ... Возле здания Следственного Комитета сейчас проходит несанкционированный митинг, — ровным тоном говорила известная ведущая федерального канала, смотря в камеру. Ракурс цеплял небольшую часть толпы, — Обманутые люди явно не понимают что происходит и что здесь делают. Внутренние органы государственной безопасности уже отреагировали на это. Никто не воспринимает мероприятие всерьёз, потому что...

Оператор внезапно побледнел, указывая женщине куда-то за спину. Она недоуменно моргнула, обернулась.

Из-за угла улицы выходила толпа мужчин и редких женщин. Много. Просто много — не больше и не меньше, потому что невозможно было посчитать чёткое количество. Впереди шла высокая брюнетка, накинув капюшон на голову, смотрела перед собой зло, но равнодушно — и как только удавалось? Рядом девушка пониже, в тяжёлых, жёлтых ботинках с большим носком.

Трансляция тут же прервалась.

— Выкуси! — дрожащим от волнения голосом крикнула Изабель, нажав enter. Установленная Герасимом камера на крыше здания СК дала в эфир государственного телеканала картинку, — Я ебалась всю ночь! Выкуси!

Одна толпа сливалась с другой, поднимались уже не только кулаки: кто-то притащил биты, кто-то намотал цепи на кулак. Бойцы не преследовали желания убивать, не хотели насилия — просто показать, что ни у одного государства есть оружие. И дело даже не в навороченных армейских пушках, которыми обделяли полицию — в другом. Чем-то более сильном и стоящем.

— Господин Судья, — поднялась Анна, — Защита выслушала обвинения, а теперь вызывает своих свидетелей.

— Пожалуйста, — кивнул мужчина.

— Рогозин Алексей Семёнович.

В зале зашептались. На негнущихся ногах Леха вышел к трибуне, остановился за ней и приготовился отвечать на каверзные вопросы прокурора.

— Кем вы приходитесь подсудимой?

— Другом.

Алиса даже голову подняла — Леха сейчас был спокоен как удав, далек от того тревожного и вечно паникующего парня, которого она видела в последние дни. Он стоял, расправив плечи и твердо смотрел в глаза вопрошающему.

— Где вы находились в день происшествия?

— У себя дома. На съёмной квартире.

— Ваше имя указано в протоколе. Ваше лицо осталось на записи камер. — Прокурор открыл одну из многочисленных папок, нашёл нужную строчку. Прямой взгляд он игнорировал. — Клянётесь ли вы говорить правду и только правду? Если да, предоставьте свою версию событий.

— Клянусь, — Леха прокашлялся, — Я занимался поиском материалов для дипломной работы. Около 23.00 мне позвонила Алиса и сказала, что Егора убили. Я выехал сразу же.

К горлу подкатил противный комок.

— Когда прибыл на место — она разговаривала с полицейским, а Татьяна Сернина находилась неподалёку. Егор пригласил девушек к себе, поэтому они вдвоём шли к нему. По дороге — заходили в магазин рядом, со слов Тани.

Ворон бросил взгляд в окно и чуть не заматерился. Людей там было гораздо больше сотни.

— Татьяна Сернина не явилась на судебный процесс, поэтому не может подтвердить ваши слова. Вам известно, с какой целью Трампин Егор позвал Татьяну Сернину и Алису Кузнецову к себе? Возможно, у них были какие-то... разногласия? Пока ваша версия не противоречит версии следствия.

— У них были прекрасные отношения. Татьяна приходилась Егору возлюбленной, и, если бы её положение, он бы давно взял её в жены.

Слово "девушка" он как-то до сих пор не переваривал. Не было в нем ничего особенного.

— Алиса была ему просто хорошим другом на протяжении нескольких лет. Подумайте сами, господин Судья. В материалах дела наверняка есть фотография убитого. Как могла такая девушка, как Кузнецова, задушить его? Даже если удавка — ей бы не хватило физической силы.

Леха невольно вспоминал отца, проклинал его последними словами, но одновременно и был благодарен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я видел их дружбу на протяжении нескольких лет. От вас не укрылось, что Алиса — бывшая наркоманка. Она давно завязала и помог ей в этом именно Егор. Я знаю, что она благодарна ему за это по гроб жизни. Станет ли человек убивать того, что поставил его на ноги и подарил шанс на нормальную, цивилизованную жизнь?

Он прищурился, сжав зубы. Весь этот монолог хотелось проорать, а Алексей все равно заставлял говорить себя спокойно.

— Вам будет достаточно просмотреть видеозаписи с камер магазина, чтобы понять — Кузнецова Алиса не виновна.

— Вполне возможно, что у Кузнецовой нестабильное психическое состояние, учитывая прошлые дела. Следствие просмотрело записи с камер магазина, нужный промежуток времени отсутствует. Мы учтём состояние аффекта как смягчающее обстоятельство, но вина Алисы Кузнецовой от этого не изменится. Больше вопросов к вам у суда нет.

Где-то за дверью слышался шум.

Лёха смотрел прямо перед собой, пока сходил с кафедры, пробирался между лавок и садился рядом с Вороном.

— У защиты есть ещё какие-то аргументы?

Шум у двери нарастал. Полицейский, стоявший рядом хотел было открыть двери, но только сделал это — тут же захлопнул.

— Журналисты, Господин судья, — отчитался служивый, — В большом количестве.

— Защита вызывает ещё одного свидетеля, —  Анна поднялась и, как Лёхе показалось, нервно выдохнула, — Пригласите Миронова Анатолия Семёновича.

Полицейскому все же пришлось открыть двери. Мент прошёл в зал заседания твёрдым шагом, был одет как на парад — явно начищенная форма, в руках он держал фуражку.

Шум за дверью, выкрик полицейского на журналюг и дверь закрылась. Анатолий занял место Лехи, глянул на него и едва заметно кивнул.

"В отца пошёл, щенок" — промелькнула мысль у него в голове и он снова был самой серьёзностью.

— Оперуполномоченный Миронов Анатолий Семёнович, — представился мужчина, положил фуражку на стойку и выдохнул, — Майор Следственного Комитета.

— А вы... кем приходитесь обвиняемой? — Казалось, даже прокурор удивился.

— Никем, — ответил Анатолий, — Я сторонний человек, которому если что рассказать об этом деле.

— Рассказывайте, — и только.

Ворон с трудом подобрал челюсть с пола. Он не ожидал увидеть здесь гандона. Нет, он полагал, что Толик на их стороне, но, кажется, переборщил тогда со ссыклом. Одно появление майора здесь и сейчас означало многое. И больший вес высказанных им слов, и больше проблем у него самого в последствии. Означало и глупость Ворона, решившего, что он вправе судить людей с самого низа своего личного дна.

— Двадцать второго октября этого года мне поручили дело об убийстве. То самое дело, которое разбирается здесь. Были поставлены задачи найти убийцу в кратчайшие сроки, буквально за неделю. Когда я указал на отсутствие улик, кроме одного только свежевырезанного символа на руке убитого, мне предложили альтернативу... — Анатолий набрал в грудь побольше воздуха. — Упечь за решётку Кузнецову Алису.

Он выдержал небольшую паузу, но даже глазом не повёл, не сдвинулся и на миллиметр. Алиса, которая уже решила, какую прощальную речь будет толкать перед камерой в качестве последнего желания смертника, удивлённо подняла подалась вперёд.

—  Я цитирую: так посади ту наркоманку, которая его нашла. Всё равно на неё всем насрать.

Судья было открыл рот, но майор продолжил.

— Предложение поступило от полковника Рогозина. Прокурора, которому было поручено предварительное рассмотрение этого дела. Сейчас господин полковник находится в отпуске — отбыл в него неделю назад.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лёха зверем зыркнул на Анатолия, мгновенно подобравшись, будто готовясь защищаться.

— Позавчера, около полуночи со мной связался Константин Песков — он сейчас присутствует в зале суда. Константин показал мне видео, на котором видно, как избитая Татьяна Сернина убеждает Кузнецову пойти в полицию добровольно и сдаться, признавшись в убийстве Егора. Видео я могу предоставить прямо сейчас. У стороны обвинения есть желание его просмотреть?