Битва за Кавказ. Неизвестная война на море и на суше - Эрих Манштейн

Дав однажды согласие на то, чтобы подтвердить нужную миру версию о Второй мировой войне (неужели вы еще думаете, что дела мира вершат все без разбору политики всех стран, а не направляют по своему усмотрению единицы, составляющие Мировую Силу или Мировое Правительство?!), талантливый немецкий полководец нигде и никогда не упоминал о крестовом походе против еврейства, как и о причинах, вызвавших сей вынужденный поход. Только представьте себе: можно ли было на Нюрнбергском процессе тех лет громко, на весь мир, прокричать: мы шли уничтожать евреев, потому что вы хотите завоевать себе путем ассимиляции весь мир, и у вас это получается, хотя бы потому, что вы все тут собравшиеся: вы, допрашивающие, и вы, судящие нас, в большинстве своем – евреи; вы… победили! …Ну и кто бы в мире это тогда услышал, кто бы напечатал это в передовицах ведущих мировых газет?! Впрочем, те из немецких генералов и политиков, кто пытался это сказать честно и открыто, оказались на виселице, их имена и деяния были прокляты. (Тогда как те, кто уничтожал русскую нацию, миллионы русских людей, до сих пор значатся в… национальных героях.)

Позволим себе напомнить, что в 1920 году писал Уинстон Черчилль: «Этот мировой заговор опрокинуть цивилизацию и реконструировать общество на основе задержанного развития, злорадной зависти и невозможного равенства – постепенно вырастает… Нет необходимости преувеличивать участие в создании большевизма и русской революции этими интернациональными и, по большей части, атеистичными евреями. …Больше того, главное вдохновение и движущая сила исходит от еврейских лидеров». Впрочем, об этой опасности знали в начале XX века многие. Как были и те, кто понимал что же произошло с самой Германией и почему она воевала с коммунистической Россией… Да простят читатели за обилие цитат, но они, думается мне, лишь подтверждают горькие истины происходящего со всеми нами. «Убийцам последнего русского Царя и более шестидесяти миллионов (эту же цифру называет и известный русский социолог XX века Г. Климов и другие. – Авт.) его подданных было доверено подорвать и разрушить все то, что было создано за три тысячи лет до христианской и христианской цивилизации. Начиная с появления дьявольской коммунистической сущности… и до сих пор, ни одно правительство, ни один глава государства, ни один государственный деятель, не поставили своей целью и своей обязанностью защитить любой ценой от потери этого непоправимого и незаменимого векового наследства от выходок дикого зверя. Только одна Германия попробовала рискнуть и потеряла (выделено мной. – Авт.)» (Л. Н. Кей, Мировой заговор).

Мой немецкий собеседник, соотечественников которого в XX веке заставили возненавидеть на 1/6 суши, жил так, как и не снилось советским людям, возомнивших себя победителями… Он имел не только виллу, прислугу и охрану, но и свою личную разведку. Он был еще значим для тех, кто зная истины, считает весь остальной мир стадом баранов и кто разговаривает на равных только с умными, очень умными людьми… но – по определенным причинам – не представляющими опасность… Мне же волею судеб представилась уникальная возможность видеть воочию и общаться с талантливым полководцем и просто интересным человеком. И так как Черноморскому флоту, пожалуй, впервые за историю его существования, пришлось сражаться в основном с сухопутными силами противника (которыми командовал Эрих фон Манштейн), то и посмотрим на события глазами этого человека, которого советские люди называли врагом. Многое, сказанное им, было знакомо мне по книге, написанной самим фон Манштейном (кстати, мне пришлось изучить не только тот, что для широкой общественности, а и тот, первоначальный вариант, имевшийся в партийном сверхсекретном ведомстве, о существовании которого стараются умалчивать и сегодня), но многое стало откровением. Некоторые части диалога передаю почти дословно. (Для любителей истребовать письменные, видео– и др. доказательства отвечу: лично у меня их НЕТ и быть НЕ может.)

Сразу же оговорюсь, что в этой книге из наших диалогов я использую только то, что касается участия фон Манштейна в Крымской кампании 1941–1942 гг.

– Работая над Verlorene Siege, я попытался изложить ход боев 11-й армии и румынских соединений, в том числе и в Крыму, чтобы оставить память о моих доблестных товарищах, показавших в 1941–1942 годах чудеса храбрости и выдержки в почти непрерывных боях против практически всегда во много крат превосходящего противника. Поверьте мне, это было нелегко… Мои солдаты атаковали и преследовали противника всегда с несравненным наступательным порывом и стойко держались, когда обстановка становилась чрезвычайно сложной. Часто им приходилось выполнять невыполнимые задачи, да-да. Но они мужественно терпели и выполняли свой долг, и не роптали, когда по моим приказам их бросали с одного участка фронта на другой. Знаю, что приказы они выполняли с величайшим доверием ко мне, верой, что приму правильное решение, потому я всегда был уверен, что смогу положиться на моих солдат.

Крымская кампания 11-й армии заслуживает того, чтобы ее оценили и ее участники, оставшиеся в живых, и все те, кто так или иначе занимается то ли событиями Второй мировой войны, то ли исследованиями вооруженных сил Германии, то ли именно этой армией. Уникальность операций 11-й армии уже в том, что она имела возможность вести самостоятельные операции на отдельном ТВД. Армия была избавлена от вмешательства Главного командования сухопутных войск. В этой кампании на протяжении долгих 10 месяцев непрерывных боев были и наступательные, и оборонительные сражения, велись и свободные операции по методу маневренной войны, было стремительное преследование, отпор десантных операций противника, у которого было явное превосходство на море, велись даже бои с партизанами. Слишком многое приходилось контролировать; судьба дала уникальный шанс проверить каждого человека, одевшего форму военачальника, доказать чего он стоит в этой жизни…

Крымская кампания интересна еще и тем, что проходила на окруженном почти со всех сторон Черным морем полуострове, который сохранил следы древних культур и разных народов: греков, русских, готов, генуэзцев, татар. Еще в знаменитую Крымскую войну 1854–1856 годов Крым был в эпицентре исторических событий. Так что мне были не безразличны названия мест, повидавших бои середины XIX века: Альма, Бельбек, Балаклава, Инкерман, Малахов курган. Только вот… оперативная обстановка Крымской войны никак не может идти в сравнение с обстановкой, сложившейся в Крыму в 1941–1942 годах. В то далекое время на море господствовали западные державы, то есть, – наступавшая сторона; они и могли использовать все вытекающие отсюда преимущества. Тогда как в XX веке, в сороковых годах господство на море было только у Черноморского флота. Наступавшая 11-я армия должна была не только занять Крым и взять Севастополь, но и нейтрализовать все преимущества, которые давало Советам господство на море.

Генерал-фельдмаршал сделал паузу, отпил несколько глотков кофе и я, воспользовавшись этим, задал очередной вопрос (ведь наш разговор шел уже не один час):

– Скажите, пожалуйста, почему вы в своей книге «Утерянные победы» везде пишете русские, а в разговоре со мной употребляете иное слово – Советы?

На что Эрих фон Манштейн коротко бросил:

– Давай на этот вопрос я отвечу позже…

И, помолчав, словно собираясь с мыслями, продолжил:

– Я прибыл к месту расположения штаба 11-й армии 17 сентября 1941 года в советский военный порт Николаев, там принял командование. Прежний командующий армией генерал-полковник Евгений фон Шоберт был накануне похоронен в этом городе. Во время одного из своих вылетов на фронт, его самолет «Шторх» сел на русское минное поле, фон Шоберт погиб вместе со своим пилотом. В его лице вермахт потерял не только потомственного аристократа, но благородного духом офицера, испытанного фронтового генерала, которому принадлежали сердца всех его солдат. Штаб армии, оперотдел которого впоследствии вошел в штаб группы армий «Дон» (и «Юг»), почти полностью состоял из высокопрофессиональных офицеров. И я с благодарностью вспоминаю то время, когда мне довелось два с половиной тяжелых военных года сотрудничать с такими прекрасными боевыми товарищами.

Я, к сожалению, не могу припомнить имена всех моих офицеров тех лет, но постараюсь назвать тебе тех, кого хорошо помню. Это – начальник моего штаба полковник Велер, невозмутимое спокойствие которого было для меня неоценимой опорой в наиболее сложные недели боев в Крыму. Затем мой тогдашний начальник оперативного отдела, позже произведенный в генералы, Буссе. Поднявшийся с этой должности до начальника штаба группы армий «Юг». И таким образом, оставшийся рядом до конца моей деятельности на посту командующего. Он все эти трудные годы был для меня самым ценным советчиком, обладал неимоверной работоспособностью и никогда не терял самообладания, даже в самых критических ситуациях. Думаю, ты хорошо знаешь, что Буссе остался моим верным другом и после войны. А еще я хотел бы отметить нашего мудрого и незаменимого начальника тыла Гаука, ставшего после генералом; это он всегда освобождал меня от забот в очень сложном деле организации тыла армии. После войны этот человек также доказал мне свою преданность.