Падшие боги - Антон Грановский

– СНИМИ ОБУВЬ ТВОЮ С НОГ ТВОИХ, ИБО МЕСТО, НА КОТОРОМ ТЫ СТОИШЬ, ЕСТЬ ЗЕМЛЯ СВЯТАЯ!

Ноги Глеба задрожали. Ружье выпало из ослабевших пальцев. Не в силах вынести яркого света, Глеб зажмурился.

– Я ЕСМЬ СУЩИЙ! – прогремел голос. – И УСТРОЯТ ЛЮДИ МНЕ СВЯТИЛИЩЕ, И БУДУ Я ОБИТАТЬ СРЕДИ НИХ!

Голос замолчал, а вслед за тем послышался хрипловатый смех. Глеб открыл глаза – перед ним снова сидел редактор Турук.

– Что, испугался? – насмешливо спросил редактор.

– Не знаю, кто вы такие, но это не смешно, – дрожащим голосом проговорил Глеб. – Вы берете образы из моей головы и превращаете их в реальность. Эта змея… я видел ее в голливудском фильме. А Бог… В детстве я представлял его именно таким, и вы выудили его образ из моей памяти.

Турук молча смотрел на Глеба. Фигура его стала туманной и прозрачной. Глеб нахмурился.

– Кажется, я понимаю… – пробормотал он. – Все это не по-настоящему. Я помню, как мы пошли с проводником Бахтияром к Горе мертвецов. Мы поели и расположились на ночлег. А потом началась гроза. Видимо, в меня ударила молния, и я впал в кому. И теперь живу в мире своих видений. Это что-то вроде затяжной галлюцинации, верно?

Турук усмехнулся.

– А ты помнишь все, что было до того момента, как началась гроза? – спросил он.

– Конечно!

– Ночные клубы, редакция, университет, школа, девочки, которых ты затаскивал в постель, друзья, с которыми пил пиво и смотрел футбол… Что, если все это тоже «затяжная галлюцинация»? А может быть, это был сон? И во время грозы ты проснулся?

Глеб покачал головой:

– Чушь. Моя жизнь не может быть сном. Я помню свое детство, юность, молодость.

– «Бабочке снится, что она – человек. Человеку из ее сна снится, что он – бабочка. Так кто же перед нами – бабочка, которой снится, что она человек, или человек, которому снится, что он – бабочка?»

– Чжуан Цзи! – узнал Глеб. – Китайский мудрец! Вот в чем дело! Ты просто пытаешься сбить меня с толку. Ты – мое подсознание. Я разговариваю сам с собой!

Призрачный Турук покачнулся в воздухе, но не рассеялся, а еще более уплотнился.

– Допустим, – сказал он. – Но что это меняет?

Глеб не нашелся, что ответить на этот вопрос. Редактор Турук повернул голову влево и спросил:

– Ты видишь Погребальный шатер?

Глеб посмотрел на черный саркофаг и кивнул:

– Да.

– Твои спутники думали, что в этом шатре покоится мертвый бог. – Турук снова взглянул на Глеба. – Ты прошел долгий путь. Почему бы тебе не войти в Погребальный шатер и не узнать, что там на самом деле?

– Зачем?

– Ты задаешь слишком много вопросов. Возможно, пришло время выслушать ответы?

– Ответы? – Глеб сглотнул слюну. – А что, если это ловушка?

– Может быть, – неожиданно согласился Турук. – Но ты не выяснишь этого, пока не войдешь.

Глеб посмотрел на гладкие темные стены Погребального шатра. Стены мерцали, словно кто-то раздувал незримый огонь, и блики его ложились на эти стены.

– Что там? – хрипло спросил Глеб. – Выход в иное измерение? Транспортный туннель в другую галактику – на планету, населенную не похожими на людей существами? А может быть, выход в иной мир, населенный ангелами и демонами?

Турук молчал.

– Если я войду в Погребальный шатер, смогу ли я потом вернуться назад?

Глеб снова не получил ответа.

– Я должен принести княжне пробуди-траву! Иначе она умрет!

На столе у Турука зазвонил телефон. Редактор посмотрел на телефон, затем перевел взгляд на Глеба и сказал:

– Орлов, похоже, твое дело взяли под особый контроль.

И вдруг Глеба объял ужас, такой тоскливый и невыносимый, будто все самые кошмарные страхи, испытанные им в течение жизни, навалились на него разом.

Ноги его ослабли и затряслись. По спине потекла струйка холодного пота. Плохо соображая, что делает, Глеб повернулся и побежал прочь от саркофага.

– ВЕРНИСЬ! – крикнул ему вслед громогласный голос. – ВЕРНИСЬ И ВОЙДИ В ШАТЕР, ТРУС!

Глеб припустил еще быстрее.

– ТЫ НЕ УБЕЖИШЬ ОТ САМОГО СЕБЯ! ВОЙДИ В ПОГРЕБАЛЬНЫЙ ШАТЕР И ОБРЕТИ ЗНАНИЕ! НЕУЖЕЛИ ТЫ НЕ ХОЧЕШЬ ЭТОГО?

Глеб не остановился, не повернул назад. Он знал, что внутри черного саркофага его ждет нечто ужасное. Нечто такое, что перевернет всю его жизнь.

– Не хочу! – крикнул Глеб. – Я больше этого не выдержу! Хватит меня мучить! Я устал и хочу домой!

И вдруг Глеб остановился. Прямо перед собой он увидел высокую фигуру, закутанную в темную суконную плащаницу. Это был худой старик с длинными седыми волосами и такой же белой бородой.

– Мудрец Осьмий! – изумленно воскликнул Глеб.

Осьмий взглянул на Глеба прищуренными глазами. С лицом его творилось что-то странное. Оно беспрестанно менялось, будто в Осьмии жили два человека и каждый из них хотел дать старику свое лицо.

– Здравствуй, Глеб, – хрипло проговорил Осьмий.

На мгновение лицо старца стало лицом уродливого молодого мужчины, но Осьмий крикнул:

– Прочь, Авдей!

Затем достал из кармана медный крестик, вскинул руку и с силой прижал крестик к своему лбу. По лицу его пробежала волна, и черты снова преобразились, став чертами старца Осьмия.

– Что с тобой происходит? – с ужасом спросил Глеб. – И как, черт возьми, ты сюда попал?

И тут Глеб увидел еще кое-что странное – из-за головы Осьмия показались две страшных руки. Кисти этих рук с длинными, подрагивающими пальцами величественно покоились на ключицах старика, подобно концам шарфа.

Лицо Осьмия было землисто-бледным. Кожу испещрили глубокие морщины и шрамы, отчего лицо его казалось собранным из кусочков – как пазл или лоскутное одеяло.

– Черт! – выдохнул Глеб. – Я забыл, что ты теперь упырь!

Осьмий сурово взглянул на него из-под нахмуренных бровей и спросил:

– Почему ты не вошел в Погребальный шатер? Я продал душу дьяволу ради того, чтобы попасть сюда! Я пришел непрошенным! А тебя пригласили, и ты отказался! Почему?

Глеб растерянно моргнул.

– Я… не знаю, что сказать. Я просто хочу получить обратно свою жизнь. Я хочу зависать по пятницам в баре с друзьями. Хочу смотреть футбол и пить пиво. Хочу шляться по ночным клубам. Хочу целовать девушек. Хочу ругаться с Туруком на редакционных советах. Это моя жизнь!

– Глупец, – презрительно проговорил Осьмий. – Ты отказался от высшего дара богов – знания – ради мелочной суеты и ничтожного самообмана. Ты так жалок и глуп, что даже не заслуживаешь сочувствия.

Глеб растерянно сглотнул.

– Но я…

Старик на него больше не смотрел. Он повернулся и зашагал к Погребальному шатру.

– Осьмий! – окликнул его Глеб. – Осьмий!

Старик не остановился. И вдруг сердце Глеба наполнилось такой неизбывной тоской, что он едва не закричал от ужаса.