Запрещенные друг другу (СИ) - Александер Арина

Он некоторое время молчал, а потом рухнул возле неё и тихо прошептал, поежившись от звука собственного шепота:

— Значит, когда я повзрослею — ты станешь старенькой, как моя бабушка?

— Стану. Это неизбежно, все стареют, — ответила мягко, положив голову сына к себе на грудь. Не простую тему он затронул, но с ним так всегда: никогда не догадаешься, что выдаст в следующий момент. Иногда задавал действительно наивные и по-детски смешные вопросы, а иногда терялись все, не зная, что и ответить. И обманывать нехорошо, вселяя ложные понятия, и правду-матку не выдашь, потому что рано ему ещё в таком возрасте грузиться подобным. — Сейчас ты маленький, потом будешь расти, с каждым годом становясь всё взрослее и взрослее. У тебя появится сначала любимая, потом жена, семья, дети…

— Но ведь старенькие люди умирают, — перебили её пораженно. — Я знаю. У Сони дедушка умер, потому что был старенький, она сегодня рассказала во время тихого сна. А я не хочу, чтобы бабушка умирала, не хочу, чтобы ты старела. Все старые люди умирают, а я не хочу, чтобы тебя не стало.

Юля грустно улыбнулась. Теперь понятно, откуда повеял этот ветер.

Ох, Сашка-Сашка… И вот как теперь быть? Обмануть, заверив, что всё это бред или сказать правду? Почему у одних детей только игры и мультики в голове, а у её сына такие вопросы? Где она совершает ошибку, на чем именно не акцентирует внимание? Вроде и окружен заботой, вроде и любят его все и души не чают, а вечно какое-то недоверие с его стороны, вечно чего-то боится. Возможно, в том и проблема, что излишне окружили любовью? Что оберегали и лелеяли, взращивая в тепличных эмоционально-стабильных условиях? Лично Юля с самого рождения была окружена ссорами и драками и ничего, выросла. Выработался у неё иммунитет на такого рода окружение, а о том, чтобы переживать о смерти в пять лет — даже в мыслях не было. Пупсики, колясочки, одежки, кубики — вот что её заботило в детстве, ах, да ещё не попасться на глаза пьяному отцу и не получить в течение дня ремнем по заднице. И если Юля могла с уверенностью сказать, что, не смотря ни на что её детство было самым здоровским и счастливым, то по Сашке этого не скажешь.

— Сынок, — заглянула к нему в глаза, с любовью погладив нежную щёчку, — всё люди стареют и умирают, так устроена жизнь. Зачастую это происходит из-за серьёзных болезней. Должно быть, Сонин дедушка сильно болел, поэтому он и умер. Но сейчас он живет на небе, куда отправляются наши души после смерти и наблюдает за своей внучкой оттуда. Я тоже когда-нибудь умру, но случится это через много-много лет, так что тебе не стоит об этом думать. Смотри, даже я не переживаю, потому что у меня ещё вся жизнь впереди, а у тебя и подавно.

Сашка во всю хлопал ресницами, переваривая услышанное. Юля наблюдала за ним затаив дыхание и мысленно молилась, чтобы его удовлетворило данное объяснение.

— А душа, которая летит на небо, она… ну… где у нас находится? — выделил он для себя самое важное, скрестив по-турецки ноги.

О Боже, откуда начали и к чему пришли! А ведь просто читали сказку! Объяснить не проблема, тут важно преподнести информацию так, чтобы в любознательной головке больше не возникло вопросов.

— Вот здесь она находится, — погладила его грудную клетку, накрыв ладонью левую часть.

— Но там же сердце! — удивился он.

— Угу, сердце. Именно в нем и живет твоя душа.

Юля забрала руку, и Саша накрыл своей ладошкой пульсирующий орган. Он прислушивался к его стуку, ненадолго замерев в одном положении, а затем довольно откинулся на подушку, укрывшись одеялом.

— Завтра я обязательно расскажу Соне про душу и покажу, где она живет, — заявил деловито, умащиваясь поудобней. — Мам, ты ведь долго-долго будешь жить? — не упустил возможности перестраховаться, переспросив лишний раз.

— Ооочень долго, об этом можешь даже не переживать, — рассмеялась Юля, вспомнив, как нечто подобное волновало и племянницу. Будучи маленькой, она тоже переживала, что останется одна и умоляла сестру спать с ней до самой старости. А теперь что? Выросла, стала взрослой, выпорхнула из родительского гнезда. Но это Марина, в ней всегда чувствовался внутренний стержень. А вот с Сашкой всё намного сложнее. Конечно, он тоже вырастит, станет самостоятельным, влюбится, жениться, обзаведется семьей и обязательно научится смотреть на мир, как все, но пока… Пока с ним и правда было сложно. Его не обманешь, понадеявшись на мимолетную память. Не введешь в ложное заблуждение, понарассказывав небылиц. В пятилетнем возрасте он четко понимал разницу между выдумкой и правдой, поэтому отвечая на вопросы подобного рода, стоило дважды, а то и трижды подумать, прежде чем открыть рот.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Тогда почитай мне ещё одну сказку, — попросили её успокоившись.

Юля снова посмотрела на часы, отмечая половину десятого, и потянулась к книжке. Ясно. Кто-то настолько впечатлился, что совсем перебил сон.

— Что почитаем? — открыла содержание, собираясь озвучить перечень сказок.

— А давай «Тихую сказку»? — Саша прыснул со смеху, прикрыв рот ладошкой. Пришлось театрально закатить глаза, расплывшись в широкой улыбке. Дело в том, что он отлично знал эту сказку, причем, на память, но каждый раз просил почитать её, считая её своим талисманом.

— Только при одном условии, — присела на край кровати, раскрыв книгу на нужной странице, — ты сейчас закроешь глазки и постараешься уснуть, договорились?

Саша утвердительно кивнул, и приготовился слушать.

— Эту сказку ты прочтешь, тихо, тихо, тихо… — начала читать Юля в полголоса, не отрывая глаз от умиротворенного личика. — Жили-были серый ёж и его ежиха. Серый ёж был очень тих и ежиха тоже. И ребёнок был у них — очень тихий ёжик… [1]

С каждым куплетом её голос становился всё тише и тише и уже под конец сказки мальчик спал глубоким сном.

Юля посидела возле него ещё несколько минут, страшась уготовленного им будущего, а потом поправила одеяло и бесшумно покинула комнату. Именно в этот момент в прихожей зазвенел дверной звонок, оповещая о визите почасовой няни. Юля поспешила впустить ночного визитёра в дом, и пока женщина снимала обувь, быстро ввела её в курс дела:

— Саша спит, на кухне есть пирог, чай. Если захотите перекусить…

— Я знаю, где что лежит, — поспешила успокоить её Надежда Павловна, осматриваясь по сторонам. Действительно, не впервой же. — А-а-а…

— Глеб?

«Ты посмотри, какая наблюдательная!»

— Ага. Разве вы не вместе идете?

И такое лицо невинное состроила, что у Юли неприятно засосало под ложечкой. Блин, лучше бы Таньку попросила, но тогда бы пришлось рассказать о Дудареве, а делиться такой информацией она пока была не готова.

— Глеб Николаевич уже уехал, — соврала, презирая себя за слабость. Признаться, что муж находится за сотню километров, было и стыдно, и как-то не по себе. Лучше пускай думает, что они вместе, чем будет пускать сплетни за её спиной.

Оставшись довольной ответом, няня прошла в гостиную и, включив телевизор, достала из объемной сумки вязальные нити.

— Я… То есть мы… кхм… постараемся вернуться к утру, — замялась в проходе, наблюдая за погрузившейся в роботу женщиной.

— Да какие вопросы, милая? — улыбнулись ей понимающе, периодически посматривая на голубой экран. — Когда вернетесь — тогда и вернетесь. За ваши деньги, — рассмеялась тихо, — любой каприз. Не переживайте, если вы задержитесь, а Сашенька проснется раньше времени — я знаю, что делать.

Конечно, она знала. Что-что, а к услугам Надежды Павловны они обращалась пускай и редко, но метко. Женщина отлично ладила с их сыном, да и Саша тянулся к ней, как к родной бабушке. На этот счёт Юля не переживала и была уверенна: вдруг что-то пойдет не так, её сына и накормят, и развлекут по полной программе, просто… опасную затею она задумала. Мало того, что переживала, рискуя не застать Вала дома, так ещё и предчувствие было нехорошее. Непонятное какое-то. Давящее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})