Великий притворщик. Миссия под прикрытием, которая изменила наше представление о безумии - Сюзанна Кэхалан

Менее приятная реальность такова: в большинстве штатов для госпитализации человек должен представлять угрозу или быть настолько недееспособным и, согласно заключению психолога, «настолько дезорганизованным, чтобы просто стоять перед зданием, бесцельно бродить по улицам или же находиться посреди оживленной улицы, не представляя, где и как ему взять еду или найти жилье».

Одна медсестра психиатрического отделения рассказала, что нужно для того, чтобы получить помощь. Забавно, что как и в случае с Розенханом и его псевдопациентами, это потребует немного актерского мастерства, но по другому сценарию. В отделении «Скорой помощи» «при осмотре нужно сказать (даже если это неправда): “Я хочу покончить с собой, у меня есть план, и я не чувствую себя здесь в безопасности. Мой психиатр считает, что я в смертельной опасности, и велел мне приехать сюда для госпитализации ради моего же блага”. Такое заявление откроет вам дорогу в отделение [срочной психиатрической помощи]. Как только вы окажетесь там, с вами побеседует дежурная медсестра. Повторите сказанное еще раз». Только миновав всех этих привратников психиатрического этажа и оказавшись в своей кровати, пациент может отделить свою правду от неправды.

На самом деле шоу ужасов, устраиваемое сегодня американской системой охраны психического здоровья, делает критику Розенхана устаревшей. «Это показывает неординарность его исследования и то, как нелепо оно направлено не в ту сторону… Психиатрия [рассматривалась] как рука государства, когда на самом деле [она] такая же жертва, но в других масштабах», – говорит психиатр и историк Джоел Браслоу.

«Сегодня она находится на другой стороне спектра, – добавляет доктор Томас Инсель, бывший глава НАПЗ. – Многие люди нуждаются в помощи, но не получают ее, потому что им некуда за ней обратиться».

Исследование 2015 года, опубликованное в журнале «Psychiatric Services», непреднамеренно копировало эксперимент Розенхана в том, что команда исследователей выдавала себя за пациентов. Они звонили в психиатрические клиники Чикаго, Хьюстона и Бостона, пытаясь записаться на прием к психиатру. Им удалось дозвониться до 360, но записаться на прием получилось только к 93 из них, то есть примерно к каждому четвертому. Ничего не говорится ни о том, сколько им пришлось ждать приема, ни о том, получили ли они какую-либо помощь.

Доктор Торри, основавший Центр пропаганды терапии, посвященный «устранению барьеров на пути своевременного и эффективного лечения тяжелых психических заболеваний», открыто заявляет: «В 1970-х годах американцы с шизофренией жили лучше, чем сейчас. И все мы в Соединенных Штатах действительно несем за это ответственность».

Когда заветный общинный уход, который предлагал Джон Кеннеди, так и не воплотился в жизнь, тысячи людей, в том числе проведших там большую часть жизни, выгнали из больниц, и им некуда было идти. Когда Розенхан проводил свое исследование, 5 % заключенных подходили под критерий людей с серьезными психическими заболеваниями. Сегодня это 20 % или даже больше. В какой-то момент почти у 40 % диагностировали психические расстройства, и самыми распространенными диагнозами (а у некоторых было больше одного заболевания) было большое депрессивное расстройство – 24 %; биполярное расстройство – 18 %; посттравматическое стрессовое расстройство – 13 % и шизофрения – 9 %. Женщины, самый быстрорастущий сегмент американских заключенных, чаще всего не скрывают своих проблем с психическим здоровьем в прошлом.

Эти цифры также непропорционально влияют на цветных, которые «в целом чаще страдают от неравенства в лечении психических заболеваний. Это приводит к тому, что они с большей вероятностью попадают в руки уголовного правосудия», – говорит доктор Тиффани Таунсенд, старший директор Управления по делам этнических меньшинств Американской психологической ассоциации.

По последним на данный момент подсчетам 2014 года, за решеткой живут в 10 раз больше людей с серьезными психическими заболеваниями, чем в психиатрических больницах. Больше всего их в тюрьмах округа Лос-Анджелес, нью-йоркского острова Райкерс и округа Кук, в Чикаго, которые по многим аспектам можно де-факто назвать психушками. Как человек, который знает, что такое сойти с ума, могу сказать, что ужаснее тюрьмы может быть только гроб.

«Многих людей с серьезными психическими заболеваниями, которых мы видим сегодня в местах лишения свободы, можно было бы с тем же успехом госпитализировать в психиатрическое отделение, если бы там было место. Это особенно актуально для лиц, совершивших мелкие преступления», – говорит психиатр Южно-Калифорнийского университета Ричард Лэм. Большую часть своей полувековой карьеры он провел, изучая и описывая эти проблемы.

«В 1970-х годах американцы с шизофренией жили лучше, чем сейчас. И все мы в Соединенных Штатах действительно несем за это ответственность».

Таково современное состояние американской системы охраны психического здоровья – последствия деинституционализации, также известной как трансинституционализация (то есть перемещение психически больных людей из психиатрических больниц в тюрьмы), а кто-то даже говорит о криминализации психических заболеваний. Независимо от конкретного термина эксперты сходятся во мнении, что нынешнее положение вещей представляет собой балаган.

«Кризис, который нельзя было представить в темные времена лоботомии и генетических опытов» (Рон Пауэрс, «Никому нет дела до сумасшедших»[81]); «Одна из величайших социальных катастроф нашего времени» (Эдвард Шортер, «История психиатрии»[82]); «Жестокая путаница, ужасно проведенная реформа» («New York Times»).

Хотя некоторые связывают такие высокие показатели с тем, что в Америке в принципе больше всего в мире заключенных, и с такими практиками, как обязательный минимальный приговор[83] и законы трех преступлений[84], ясно, что какой бы ни была причина, последствия губительны. «За решетками американских тюрем и следственных изоляторов существует теневая система охраны психического здоровья», – пишет специалист по врачебной этике Пенсильванского университета Доминик Систи. Люди с серьезными психическими расстройствами менее склонны к внесению залога и проводят в тюрьме больше времени. В закрывающейся сейчас тюрьме острова Райкерс среднее время пребывания психически больных составляло 215 дней – в 5 раз больше, чем среднестатистического заключенного. Сейчас тюрьмы используются для содержания людей так же, как психлечебницы во времена Нелли Блай. Американский союз защиты гражданских свобод (АСЗГС) подал иск департаменту социального обеспечения штата Пенсильвания от имени сотни людей, признанных судом недееспособными. Проблема заключалась в том, что из-за нехватки койко-мест их оставили в тюрьмах. Например, в округе Делавэр, где некогда жил Розенхан, психически больной человек не был способен предстать перед судом и томился в тюрьме 1017 дней. Главный истец по делу – «J. H.», бездомный мужчина, который провел 340 дней в филадельфийском следственном изоляторе в ожидании свободного места в государственной больнице Норристауна за кражу трех пирожных[85]. Там «J. H.» мог запросто стать жертвой нападения и сексуального насилия – и все потому, что он был слишком болен, чтобы обратиться в суд. В марте 2019 года АСЗГС вновь подал в суд на департамент социального обеспечения после того, как