Смех под штыком - Павел Моренец

Впереди толпы шагает Горчаков во френче. За плечом — карабин, за поясом в кобуре — наган. Рядом с ним мягко семенит в своих постолах бородатый зеленый второй группы; он возбужденно, отрывисто говорит, беспрерывно оглядываясь в сторону Горчакова.

— Ну, и жара будет нам!.. Вот и пришло… Корпус Кутепова на нас погнали…

— Брехня… Это вам с пересыпу причудилось.

— Да как же, товарищ Горчаков… Со всех сторон войска лезут в горы… из Новороссийска, из Катеринодара, из Туапсе, из Зеленчика… Все люди говорют…

— Брехня. Не нагоняй паники без толку. Кутепов под Орлом, — и, обернувшись к толпе, крикнул: — Не отставать!

— Ну, как же… Ребята своими глазами приказ ихний читали… Дескать, сдавайтесь все зеленые… со своим штабом… с командным и политическим составом… Три дня сроку, а не то, говорют, Деникин приказал… «снять с фронта… наилучших 60 000 бойцов… для немедленной ликвидации банд Черноморья»…

— Держи карман шире: птичка влетит… И по ком они стреляют!.. — досадливо проговорил Горчаков. — Сколько вас там?

— Да никого почти… На Фальшивом 13… да на Мезыбку итти собирались, чтоб шоссе запереть, человек 12… Остальные в отлучке.

— Ш-шатаются по гостям, коблы…

— Известное дело. Дисциплина у нас какая… Вчера письмо лысогорцам написали… Да ведь они семьи охраняют… Человек 10–1 5 придет — и за то спасибо… Наверно, пришли уже… Вчера целый день разведки кадетские по горам вокруг Зеленчика лазили… Такую стрельбу подняли… Как где завидели в кустах человека или козу — и давай по них жарить.

— Да ты верно говоришь, что белых здесь полторы тысячи?

— Еще бы не верно… Сходи за Широкую щель — сам с горы увидишь… Около железного моста сбились, если уже не полезли в горы… А броневиков, грузовиков сколько!.. Артиллерия, кавалерия!.. Постой… — и он замедлил шаг. — Вот тут место хорошее для засады… на круче над дорогой. В молодняке спрячетесь, обстрел хороший, видно далеко.

— А ну, давай посмотрим, — и, обернувшись к толпе, Горчаков поднял руку, давая знак остановиться у дороги.

Они медленно, тяжело поднялись на небольшой кряж, забрались в чащу молодняка и, скрытые в нем по плечи, начали совещаться. Толпа зеленых быстро подтянулась к передним, выросла у дороги, внизу; послышался сдержанный кашель, принялись сворачивать папиросы, закуривать.

Горчаков спустился вместе с зеленым второй группы к толпе и подал ему на прощание руку:

— Так ты передай своим бородачам, чтобы держались. К шоссе за Широкую щель пошел с первой группой Гринченко. В случае навалятся на вас белые, он в тыл им ударит. А я разбросаю свою пятую в засады. Связь со мной держите.

— Добре, добре, — откланялся всем зеленым: — Прощевайте, ребята, може не увидимся. Вы уж постарайтесь: на вас вся надёжа.

Из толпы раздались ободряющие голоса:

— Ничего, отец, зададим им перцу. В обиду не дадим вас.

— Передавай привет своим.

Зеленый второй группы быстро направился через гору на Мезыбку. Горчаков же, оставив с собой человек сто, разослал остальных двести партиями по 30–50 человек в засады — к шоссе, в Широкую щель, к Адербиевке и за Адербиевку к Волчьим воротам. Разослал и разведки. Приказал держать с ним связь и доносить о ходе боя.

Тем временем оставшиеся с ним зеленые разбрелись по молодняку и у опушки его, чтоб видеть врага, улеглись в цепь.

А барабанная дробь выстрелов вдруг оживилась, взбудоражила горы, эхо перебрасывало звуки, как гигантские мячи, назад, лес гудел, как чугунные пластины от ударов.

Зеленые из засады, отдохнув, приподнимались на колени, внимательно вслушивались, садились, закуривали, собирались в кучки и, сидя, заводили разговоры.

— А стрельба ведь дальше. Либо вторая с третьей расхрабрились и погнали белых, либо Гринченко ударил в тыл.

— А може самому Гринченко зашли в тыл. Сиди тут и гадай.

— Вот и отдохнули… твою в корень… Две недельки посидели — и пожалуйте бриться… А мне так сдается, что белые из-за нашей пятой группы такую бучу тут подняли. Как же, под Новороссийском не удалось им слопать нас, а тут мы в самом сердце зеленых. И Петренко близко. И шпиков сюда не загонишь.

Со стороны Адербиевки внизу показались два разведчика. Они устало бежали в гору, испуганно размахивали руками, предупреждая зеленых об опасности. Подбежав к цепи, они срывающимися голосами стали звать Горчакова.

— Облава!..

Зеленые разбежались по своим местам, из молодняка послышалось осторожное щелканье затворов.

Стихли зеленые. А лес металлически гудел, чутко откликался на каждый выстрел клокотавшей за горой стрельбы.

Мучительное, бесконечное ожидание…

Вдали из-за стволов деревьев выросла группа разведчиков-белых, в защитных рубахах с винтовками в руках. Они шли цепью, осторожно, переговариваясь тихо, пристально, подозрительно вглядываясь в редкий молодняк по сторонам. Крайние из них отходили в стороны, забирались в чащу молодняка и успокоенные возвращались. За ними в отдалении показалась на дороге толпа белых. Видимо, они не ожидали встретить зеленых здесь, в глуши, и потому шли спокойно с винтовками за плечами.

Разведка подошла совсем близко. Толпа белых уже была на прицеле.

Идут, такие чуждые, точно не люди это, а охотничья дичь.

Зеленые, скрытые в молодняке леса, лежа, напряженно ерзали, оправляли давившие бока кожаные подсумки. А сердце колотилось часто, громко и казалось, что оно своим стуком выдаст их. Белые все приближались. Зеленые лихорадочно ожидали команды Горчакова, опасаясь, что он опоздает, не сможет почему-либо во-время скомандовать, белые обнаружат их, налетят на них — и переколют штыками… Но Горчаков молчал…

А за горой, в адский хор стрельбы влился раскатистый грохот уже ближе, как будто в Широкой щели, гулко строчили пулеметы, будто сыпали громадными камнями.

Горчаков, побледневший, вдруг поднялся из кустов и скомандовал диким голосом:

— По неприятелю! полк!..

Разведка белых в ужасе бросилась назад; толпа их смешалась — и вмиг разлетелась в стороны, как брызги грязи от удара камня.

— Пли! — и вся масса белых вросла в землю, точно их и не было. Затрещала частая стрельба, завизжали, зацокали о стволы деревьев пули, угрожающе загудел лес. Зеленые повскакивали, чтобы видеть врага и, раздувая ноздри, стреляли, истерически хохотали, кричали, изрыгая ругательства. А Горчаков вдруг выскочил из чащи вперед и, оглянувшись к цепи, горя безумными глазами, скомандовал:

— В атаку — вперед! Ура!

И вся масса зеленых, подхваченная ураганным порывом, со страшным криком, точно из земли поднялось чудовище, саженными прыжками ринулась к врагу. Белые смешались и понеслись вниз, бросая винтовки, оставляя убитых и раненых… Сиротливыми, жалкими собачонками прижались к земле покинутые белыми пулеметы…