Называйте меня Хель (СИ) - "Zaraza takaja"

— Добрый вечер, леди Блэк. Мне помнится, ещё час назад я велел вам собрать всех. Но вижу, что вы исполнили моё распоряжение лишь частично. Где Андромеда и Нимфадора? — недовольно оскалился я.

— Моя кузина не желает принимать участие в этом преступлении! — оскалился Сириус.

— Пасть захлопни, Шавка! Или тебя не учили не лезть вперёд главы рода?

— Да как ты смеешь… — начал Сириус и тут же захрипел, схватившись за горло.

— Не испытывай моё терпение, Сириус. Его немного осталось, — рыкнул я. — Леди Блэк, я жду ответа.

— Прошу прощения, господин. Я отправила им патронус, но они проигнорировали его. Не могу же я силой привести их?

— Ошибаетесь. Можете. Кричер! Андромеду Тонкс и Нимфадору Люпин доставить сюда. Приказом сюзерена.

Старый домовик поклонился и исчез. А через десять секунд в холле Блэк-Хауса появилась Андромеда с пяльцами для вышивки, а ещё через секунду — мокрая Нимфадора в полотенце.

— Рты закрыли! — оборвал я их попытку возмутиться. — Не помню, чтобы я давал кому-то право игнорировать мои распоряжения. Раз я велел собраться всем, то здесь должны быть все. Что неясного?

В этот момент вспыхнул камин и из него вывалился Римус с палочкой наперевес.

— Сириус, Дора пропала! — начал он и осёкся, увидев свою жену посреди гостиной в весьма пикантном виде.

— Добрый день, мистер Люпин. Видимо, вас тоже вежливости не учили.

— Мистер Милтон? Что здесь происходит?

— Семейный совет. Вас сюда не звали, но раз пришли — присоединяйтесь. Итак, повестка сегодняшнего дня… Сегодня в полночь состоится «суд Рода». Присутствовать обязаны все. В том числе и дети.

Я заметил, как при этих словах вздрогнули Андромеда и Сириус. М-да, эти двое точно знают, что именно происходить будет.

— А дети зачем? — севшим голосом спросила Андромеда.

— Затем, миссис Тонкс, что они Блэки. Пусть не по крови, но по магии. Они должны к ней прикоснуться. А это хороший повод. И сразу станет ясно, кто что из себя представляет. С данного момента и до окончания ритуала Блэк-Хаус закрыт. Миссис Тонкс, проследите, чтобы детей подготовили правильно. На Сириуса у меня надежды нет. С леди Блэк я поговорю сам. За четверть до полуночи все должны собраться у дверей ритуального зала. А сейчас все свободны.

Подготовкой к ритуалу я занимался сам. Увы, доверить это было больше некому. Когда без пяти двенадцать я распахнул двери, то застал чудесную картину: четверо белых, как мел, взрослых магов в ритуальных мантиях, четверо детей в предвкушении ночных страшилок и Тедди с Вороном, нервничающие, но держащие себя в руках.

— Каждый знает своё место. Ворон, ты у дверей.

Ритуальный зал Блэк-Хауса представлял собой круглое помещение, облицованное черным мрамором. На полу из плотно подогнанных отшлифованных плит была выложена мозаика в виде распахнувшего крылья ворона, на спине которого и стоял Камень Рода. Потолок ритуального зала образовывали шесть полуарок, которые сходились в центре, как раз над алтарём. И на месте их соединения можно было различить оскаленный череп.

Из освещения: только четыре факела, ориентированные по сторонам света и высокая жаровня на треноге, где сейчас зеленоватым цветом тлели угли, пропитанные специальным зельем. На алтаре, укрытый саваном с головой, лежал Маккензи. Он напоминал собой труп и только мерное движение грудной клетки говорило, что он ещё жив. Пока…

Вошедшие заняли свои места. Гермиона и Сириус в изножии алтаря, Андромеда и Нимфадора по бокам, дети — между ними. Я — в изголовии. Пора. Я откинул с его лица саван и взял ритуальный нож.

— Госпоже Вечной жертвую кровь первую, — тихо начал я и порезал свою ладонь. Большая крупная капля сорвалась и упала точно посреди лба Маккензи.

— Кровь вторую — Имени и Роду, — следующая капля упала на губы.

— Уста затворённые открыть требую! Моему слову в угоду…

Целую минуту ничего не происходило. В какой-то момент мне показалось, что ни Род, ни Магия, ни Госпожа мне не ответят. Но тут Маккензи захрипел, выгнулся и распахнул абсолютно чёрные глаза.

— Спрашивай, призывающий, — хриплым шепотом произнёс он, облизав с губ мою кровь.

Вопросы у меня были готовы давно и распределены по мере важности. Призванные отвечают, обычно на два-три. Поэтому, посовещавшись с Томом, мы пришли к соглашению, что главный вопрос будет не «зачем он это сделал», а…

— Кто поставил ментальную закладку на уничтожение разума сосуда?

— Он называл его Тони Голдстейн.

— Какие имена чаще всего сосуд называл при разговоре с Голдстейном?

— Гленн МакКиннон, Эммелина Вэнс, Римус Люпин, Минерва Макгонагалл… — голос призванного становился всё тише.

— Хватит. Как сосуд обошел магическую клятву?

— На нем нет…

Маккензи дёрнулся в последний раз и завыл. Безумный взгляд невидяще шарил по потолку. Но алтарь крепко держал свою жертву и отпускать не собирался. Я грустно усмехнулся. Это уже не человек — это бешеное животное. Вскинув атам, я без сожаления провёл им вдоль горла. Острое лезвие лишь чиркнуло по коже, но его призрачная часть оборвала связь с душой. Космос, всё это время неподвижно сидевший у моих ног, встал и обошел алтарь по кругу, забирая душу. И снова сел рядом, но уже с другой стороны. Я поднял отогнутый край савана и закрыл теперь уже точно мёртвое лицо.

— Да откроет врата Госпожа Вечная… — начала катрен Гермиона.

— Да невидящие глаза откроют спящие… — продолжил бледный трясущийся Сириус.

— В жертву отдаем сосуд призванных, — без колебаний подхватила Андромеда.

— Роду, Имени, Дому хранящему! — тихо закончила Нимфадора.

В алтарном зале повеяло потусторонним холодом. Серый туман стал просачиваться сквозь плиты пола. Так, что через минуту стало похоже, что выложенный мозаикой ворон парит в облаках. Тело Маккензи на алтаре стало таять, как сухой лёд.

Я оглядел участников ритуала. Гермиона держала обеими руками выпуклый живот и явно прислушивалась к ощущениям, а в её глазах то и дело вспыхивали чёрные огоньки. Сириус был бледен и его держал на ногах только ритуал. Чувствую, будет мне истерика по окончании. Мальчишки выглядели завороженно-боязливо, как будто на детский призыв к ним действительно явился демон. И они ещё не знают: испугаться или обрадоваться?

А вот на лице Андромеды застыло блаженство. Не знаю, что её подвигло на брак с Тонксом, но родовой ма­гии ей точ­но не х­ва­тало. Нимфадора была в шоке. Но не от ритуала, а от реакции матери. Она стояла и непонимающе переводила взгляд с лица Андромеды на сына. Тедди менялся. Челюсть выдвинулась вперёд, вытянулись и заострились уши, а во рту появились клыки. Туман облизал ему ноги и в ту же секунду он перекинулся. Теперь, вместо подростка на полу ритуального зала стоял Гримм.

Я уже собирался закончить ритуал, когда Андромеда вдруг упала на колени, сложив вытянутые руки на саван, всё ещё закрывающий алтарь, и зашептала катрен. И вот тут я вынужден был расписаться в своей несостоятельности, потому что нихрена не понял. Видимо, это было что-то из родовых тайн Блэков, потому что Сириус с ужасом уставился на неё.