Прощание славянки (СИ) - Староверова Евгения

Бен скептически хмыкнул. Ему не хотелось думать, будто Небесная Заступница России может действовать подобными методами.

— В общем, Китайское правительство согласилось принять обратно деньги, отказалось от территориальных претензий и первым признало наш суверенитет. Таким образом, в течение пятидесяти лет мы должны деньгами и товарами возместить китайцам сумму, эквивалентную той, что они отвалили Москве. С процентами. Так что вот… Дань мы платим Поднебесной.

— Но это же несправедливо, — не сдержал возмущения Бен. — Деньги получили…

— Это несправедливо, но это плата за наше будущее.

— Все равно! Словно после поражения в войне.

— Поражение — дело житейское. Это встречается гораздо чаще, чем мы того хотим. Главное, чтобы поражение не было полным, ибо тогда это истребление.

Бен долго молчал. Ясно было, что ошеломляющая правда с трудом укладывается в его… сознании.

— Ну что ж, — нарушил он молчание, — так, значит так. Верю. Знаешь, когда я был молод, еще до Беды, я иногда слушал по радио одного аналитика… Может, помнишь, было время, когда эфир был просто забит экспертами и аналитиками? Этот специалист… кажется, по Ближнему Востоку, сравнивая экономическое положение России и Саудовской Аравии, сказал замечательную фразу: «У саудитов есть важное преимущество — их население всего тридцать миллионов человек». В то время считалось, что для того, чтобы качать нефть и газ, гнать их в Европу и поддерживать всю инфраструктуру, общего населения России в двадцать миллионов человек было бы достаточно. А как мерзлота поплыла и трубопроводы вышли из строя, так люди совсем стали не нужны.

— Как такое могло с нами случиться?

— Вот как-то так произошло. Раньше Россия была другой. Пусть не самая устроенная, но с широкой душой. А потом душа становилась все уже и уже, и нам не нашлось в ней места. Да и чего ты ждал? Там, где есть нефть, уже не нужны ни люди, ни их руки, ни их идеи. А знаешь, что самое страшное? Из того, что об этом аналитике было известно, получалось, что он хороший человек. Представляешь, Максим?

*****

Как только вернулись в гостиницу, в дверь номера постучала Лидия.

— Ну как?

— Нормально, — бесцветно ответил Бен. — Ты пойми, его превосходительство меня вопросами особо не обременял. Думаю, он просто хотел удостовериться, что я и вправду существую, а не являюсь плодом коллективной галлюцинации его подчиненных. Теперь, мне думается, министр будет ждать краткую, но содержательную аналитическую справку, которую для него подготовит… Ты, Максим?

— Я, — не стал запираться тот.

— И что тебя интересует?

— Все, и как можно подробнее. Сегодня отдохнем, а уж завтра с утреца… Мне понадобитесь вы оба. Давайте пока просто расслабимся.

— Нет, так дело не пойдет, — расхаживающий по комнате Бен резко опустился в кресло. — Конечно, с завтрашнего дня мы с Лидой начнем давать подробные показания: топография, системы жизнеобеспечения, социальное устройство. И так далее, и так далее. Но самое главное я хочу рассказать сейчас.

— Откуда такая спешка?

— Когда выслушаешь, поймешь. Понимаешь, время Метрополии на исходе. Какое бы решение вы ни приняли, действовать надо быстро.

— Ты что? В каком смысле? — одновременно вскинулись Лидия и Максим.

— В самом неутешительном. Ресурсы Метрополии подошли к концу. Конечно, я не занимал там высоких постов и не знаю точно, но могу судить по косвенным признакам. Как и история Города, история Метрополии начиналась «за здравие»… Нет, не так, не с того я начинаю… Вот ты, Лида, скажи, за счет каких средств была построена Метрополия?

— Ну, это в Метрополии всякий знает, — охотно откликнулась Лидия. — Незадолго до того, как пришла Беда, наиболее дальновидные из руководителей региона, предвидя череду техногенных катастроф, связанных с деградацией вечной мерзлоты, распорядились перевезти изрядную часть продукции обогатительного комбината, что расположен ниже по реке, в подземные хранилища — построенные еще в двадцатом веке бункеры. А ведь это стратегическое сырье! Место было выбрано удачно, там рельеф повыше и гораздо суше, да и грунты намного лучше. Уж не знаю, как они это обстряпали, видно, на это ушел не один год… Конечно, с точки зрения закона, это было преступлением — утаить значительное количество ценнейшего концентрата, набив им до отказа подземные хранилища. Но, тем не менее, план был блестяще осуществлен. Не мне судить, возможно, тот, кто это сделал, преследовал цель личного обогащения, но когда все случилось… Теперь я понимаю, что когда жители Города утратили человеческий облик, им стало ясно, что эти несметные богатства невозможно потратить ни в России, ни за границей. Никто из существ не посмел бы показаться людям на глаза. Таким образом, эти запасы и стали стартовым капиталом строителей Метрополии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да, эту историю знает в Метрополии каждый. А что, если я скажу, что все это неправда?

Воцарилась мертвая тишина. Даже Лида, на чьи коренные представления о мире Бен так бесцеремонно покушался, не смогла ничего возразить.

— Мы с тобой работали в терминале импортных товаров, так? А видела ли ты экспортный терминал?

— Нет, он засекречен.

— Общалась ли ты когда-нибудь с существами, которые там работали? Тоже нет? Это потому, что такого объекта не существует.

— А как же экспорт концентрата? Тогда откуда у правительства деньги?

— Какой экспорт?! Какого концентрата?! Эх, я не могу — святая простота… Ничего этого нет, не существует, есть только выдумки для легковерных дурачков.

— Но тогда откуда…

— Есть только деньги, и есть они просто потому, что они есть. Наворованы. Кое-кто из начальства, как нашего, так и соседних городов, как я случайно узнал, держал значительные… огромные суммы в зарубежных банках.

— В Швейцарии? В оффшорах? — поинтересовался Максим Евгеньевич с легкой улыбкой.

— Подробностей не знаю. Но в последние годы воровали с размахом, по-нашему. Денежки выводили прямиком за границу…

— Не иначе, как планировали там с ними воссоединиться.

— Ага. Представьте себе их разочарование. Кто их пустит в Европу таких-то?! Тут уж никакая пластическая хирургия не поможет. Видно, нужно было случиться настоящей катастрофе, чтобы у людей в головах… виноват, в мозгах все на место встало. «Северяне братством живы», — это задолго до нас придумали. Не будем их осуждать, они давно все искупили. В конце концов, эти деньги пошли на обустройство и поддержание хозяйства Метрополии. Только вот пришлось им придумать эту дурацкую сказочку про концентрат… Ибо одно дело, что про воровство многие догадываются, и совсем другое — признаться в этом вслух.

— Вы хотите сказать, что в вашем городе все построено на лжи и обмане?

— Нет, ложь это неподходящее слово, это не то! В Метрополии все нереально. Имеют место такие вещи, которые в нормальной жизни невозможны, а вполне обычные предметы, скажем, зеркало или велосипед, там ни за что не найти. Конечно, без обмана не обошлось, но как было сказать правду? Как сказать, что наш город не столица, не главный, он просто один? Если бы людям сообщили, что они одни безвозвратно превратились в мутантов, по городу прокатилась бы волна суицидов, а оставшиеся в живых впали бы в депрессию. Нет, отцы-основатели Метрополии нашли правильные слова. Я хорошо помню то время. Люди… Простите, существа, совсем недавно пережившие жуткую трагедию, воспряли духом, всеми овладел энтузиазм. Построить невиданный подземный город, наладить жизнь… Эх, кабы так и было… И я тоже приободрился вместе со всеми. Работали мы тогда как проклятые. Одно меня безмерно огорчало — Лидия. После того, как ее нашли, она год не разговаривала, спала под кроватью как волчонок. Боялась всех, оно и понятно. Я пытался навещать ее, но она пугалась еще больше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Прости, я не знала, — прошептала Лида.

— Простите, это вам, наверное, неинтересно. Поначалу отцы города тратили деньги, не скупясь. Поскольку Северный Океан к тому времени все позже покрывался ледяным панцирем, осенью, когда тьма уже почти одолевала свет, в порт Города приходили иностранные транспорты. Они везли к нам продовольствие, топливо, генераторы, разнообразную технику и оборудование. А обратно они уходили порожняком. Это было золотое время Метрополии — из сырых темных тоннелей и системы подземных бункеров она превратилась в город с нормальной инфраструктурой. Вся транспортная система, электрика, коммуникации — все из того времени. Закупались лифты, мебель, отделочные материалы.