Дочери Дагестана - Булач Гаджиев

На беговую дорожку она действительно больше не выходила, но не из-за упрямства, а по другой причине. Настала пора, когда человек на себя, на свою внешность начинает глядеть со стороны. Отца в живых не было, когда ее, 15-летнюю девчонку, выдали замуж. Мать поторопилась принять такое решение: уж очень много молодых и не совсем молодых приглядывались к ее дочери.

Мужем Бурлият Мамашевой стал односельчанин Саадула Ахмедханов. Он был вдвое старше ее, но оказался добрым, внимательным человеком и ни разу за всю совместную жизнь не оскорбил и не унизил достоинства юной супруги ни словом, ни действием. Он давал возможность Бурлият поступать так, как она считала нужным. С перерывами она закончила педтехникум, рабфак, потом Дагестанский педагогический институт, Высшую партшколу и вдобавок еще защитила кандидатскую диссертацию.

В тот день, когда она сдавала экзамены за первый курс института, в длинном узком коридоре кто-то бежал и надрывно выкрикивал два слова: «Товарищи, война!» Студенткам дали сутки уладить свои дела и выбрать, в каком населенном пункте они хотели бы работать. Вот так в одночасье Бурлият Мамашева стала учительницей географии и естествознания в Ленинкенте.

Жизнь менялась, будто камушки в калейдоскопе, только с черным оттенком. Вскоре на войну забрали директора школы Сатава Исмаилова, а на его место назначили Мамашеву. И гора хлопот и забот навалилась на нее: ремонт школы, помощь колхозу, рытье окопов, сбор посылок для фронтовиков, ночные дежурства. При этом нельзя было забывать и о непосредственных задачах школы. Но, пожалуй, самое трудное состояло в том, как утешить детей, когда их родителям вручали похоронки. В такие дни ни учителям, ни директору школы было не до уроков. Помощь тимуровских команд семьям фронтовиков становилась одной из важнейших забот школы.

В 1944 году из Москвы в Дагестан приехал один из руководителей Минпросвещения СССР. Он непременно хотел посетить школы в горных районах. По дороге туда по предложению замнаркома просвещения ДАССР Расула Магомедова завернули в Ленинкент. Визит их был неожиданным. Коллектив школы, где учителями работали одни девушки, и обаятельная директор сразу же расположили к себе приезжего. Он побывал на уроках Бурлият Салаутдиновны, а затем выразил свое восхищение увиденным и услышанным. Москвич не хотел покидатъ кабинет директора школы. Расулу Магомедову, человеку, способному видеть на локоть в глубь земли, не трудно было догадаться, что внешность Мамашевой произвела огромное впечатление на приезжего и он начисто забыл, с какой миссией приехал в Дагестан.

Коль скоро я заговорил о внешности моей героини, не будет излишним, если добавлю еще два слова. Но для этого мне придется обратиться к тому времени, когда Бурлият Салаутдиновна занимала пост министра образования Дагестана.

Один сельский учитель никак не мог избавиться от своей непутевой, легкомысленной жены. Их отношения стали в ауле притчей во языцех. Пришел день, когда учителя пригласили в Махачкалу к министру.

Мамашевой было известно о несложившейся жизни педагога. Однако это не имело особого значения, так как в любом случае полагалось занять сторону женщины. Бурлият Салаутдиновна добросовестно изложила точку зрения партии на этот щекотливый вопрос. Затем поинтересовалась: «Вы вернетесь к жене?» Тот – ни да, ни нет. Он был настолько поражен внешностью министра, что ничего не слышал.

Когда же она повторила свой вопрос, учитель, начисто забыв, где находится и с кем разговаривает, произнес: «Если б к Вам, на коленях приполз бы». Думаю, читатель догадывается, что список назойливых поклонников на этом не ограничивался. Один из отвергнутых ничего лучше не придумал, как свою дочь от другой женщины назвать ее именем.

…Прошло несколько лет после описанных в Ленинкенте событий, и Б. С. Мамашева решением обкома партии, как вы уже знаете, была назначена министром просвещения Дагестана.

Бурлият Салаутдиновна вспоминала: «Когда меня представляли сотрудникам, хотя я не была новичком в трудовой деятельности и имела за плечами 30 лет жизни, растерялась. Я понимала, какую ответственность беру на себя».

С чего начинать свою работу в качестве министра? – думала молодая женщина. Ни советы близких, ни бессонная ночь ни к чему не привели. Положившись на время, она перетряхнула весь гардероб, принарядилась, сделала любимую прическу и на час раньше собралась на работу.

Кабинет министра находился на втором этаже, куда вела крутая лестница. С каждой ступенькой сердце убыстряло свои удары. Был момент, когда казалось, что повернет обратно, и только стыд перед дежурным сторожем остановил ее.

Первым делом Бурлият Салаутдиновна познакомилась с сотрудниками. По их рукопожатию, улыбкам, по тому, как поздравляли с назначением, поняла, что слова их искренни. В качестве министра Бурлият Салаутдиновна побывала в самых отдаленных районах Дагестана и увидела своими глазами столько проблем, недоделок и отступлений, что в пору было опустить руки.

В начале 1952–1953 учебного года министр обратила внимание общественности на такие проблемы, как нехватка кадров, безотрадные условия жизни учителей и учащихся в горных районах, отсутствие элементарных помещений для школ, учебников, канцелярских принадлежностей.

По этим вопросам было принято не только обширное решение, но и произошли некоторые сдвиги. Газеты, радио извещали, какие перемены происходили в отдаленных от столицы районах Дагестана. До совершенства было далеко, так что приходилось по-прежнему, засучив рукава, трудиться и дальше.

Не будем ханжами. Среди многих вопросов был еще один, который мог заинтересовать многих: как и кто поднял вчерашнюю учительницу Мамашеву на такую высоту? Объяснение самое прозаическое. В те годы шло интенсивное выдвижение женщин-горянок на партийно-государственные должности.

Б. С. Мамашева так и не узнала, кто остановил выбор на пост министра просвещения именно на ней. Ее пригласили в кабинет первого секретаря обкома партии. Во время беседы с Абдурахманом Данияловым она то садилась, то вставала, мяла в руках платок.

Первый спросил:

– Вы что-то хотите сказать?

– Да, да, – произнеслаа Мамашева, – у меня семья, дети, домашнее хозяйство, и вдруг – министр…

Секретарь улыбнулся:

– Магомедову Айшат мы выдвинули первым секретарем Гергебильского райкома партии, а ведь у нее детей в два раза больше, чем у Вас…

После небольшой паузы Даниялов спросил:

– Может, супруг против?

Оказалось, нет, с этой стороны проблем не было.

Роза Эльдарова и Бурлият Мамашева

Имелась еще одна чрезвычайная проблема, беспокоящая и начальство, и общественность, и родителей, над решением которой бились веками и будут биться, вероятно, до тех пор, пока существуют отцы и дети, учителя и ученики. Бурлият Салаутдиновна уловила, если можно так выразиться, следующую закономерность: «Если ей в какой-либо школе говорили, что нынешние дети – не приведи господь», значит, дела в этом коллективе из рук вон плохи. Стереотип «плохие дети» из голов таких учителей нельзя было ничем вышибить. Однако ни указом, ни приказом, ни примером какого-либо успеха нельзя было достичь. Недобор и текучесть кадров не давали возможность применить какие-либо санкции в отношении таких преподавателей.