Воспоминания о Рамане Махарши. Встречи, приводящие к трансформации - Дэвид Годман

Около семи утра, после того, как Бхагаван совершил омовение, мы все расселись в столовой и съели этот роскошный завтрак.

Многие люди писали, что Бхагаван не любил выбрасывать то, что можно было использовать. Эта его привычка проявлялась в полной мере на кухне. Однажды, когда готовили обед, несколько горчичных зерен упало на землю. Повара не обратили на это внимания, но Бхагаван ногтями подобрал их одно за другим и положил в маленькую кастрюльку.

Сама Айер, один из брахманов, работавших на кухне, заметил: «Бхагаван собрал эти несколько зерен горчицы и сохранил их. Бхагаван так же тщательно сохраняет деньги. Для кого Бхагаван сохраняет всё это?»

«Всё это создано Богом, – ответил Бхагаван. – Мы не должны тратить впустую даже мелочи. Если это может пригодиться кому-то, правильнее будет это сохранить».

Бхагаван часто не обращал внимания на наши многочисленные недостатки, но редко молчал, если при нем что-то разбазаривали или выбрасывали. В июне 1939 г., когда Бхагаван возвращался с очередной прогулки по горе, я видел, как он отчитывает сына Т. К. Сундареши Айера и читает ему строгую нотацию.

«Твой отец говорит мне, что ты покупаешь множество ненужных вещей, – сказал Бхагаван. – Не трать больше, чем ты получаешь. Ты должен быть бережливым. Огонь, долги, объекты чувственного восприятия и яд – любая из этих вещей даже в малом количестве может погубить нас».

Бхагаван однажды дал мне подобное наставление, когда я следил за строительством нового помещения столовой.

Он дал мне ржавый гнутый гвоздь 3,8 мм и попросил очистить его, выпрямить и использовать при постройке столовой.

«Но, Бхагаван, – запротестовал я, – мы только что получили много килограммов новехоньких гвоздей. Нам не нужно использовать такие старые гвозди, как этот».

Бхагаван не согласился со мной, сказав, что всё, что может пригодиться, нужно использовать, и повторил, что гвоздь нужно привести в нормальное состояние.

Бережливость и нетерпимость к расточительству заставляли Бхагавана изготавливать инструменты и инвентарь из подручных материалов. Когда он жил в Скандашраме, он однажды нашел большой гранитный камень площадью 80 см в длину и в ширину и много дней полировал его смесью воды и песка. В конце концов поверхность камня стала такой гладкой, что можно было видеть в нем свое отражение. Этот камень использовался для охлаждения сваренного риса. В конце 1930-х гг. четыре или пять преданных пришли в Скандашрам, чтобы забрать этот камень, так как они знали, что его отполировал сам Бхагаван. Они спустили его с горы и установили в новой кухне. Последовав примеру Бхагавана, преданные отполировали еще несколько камней и использовали их для той же цели.

Несмотря на то что Бхагаван каждый день по нескольку часов охотно следил за тем, чтобы пища в ашраме была приготовлена правильно, он не любил сложные трапезы, состоящие из большого количества блюд. Его вполне устраивал рис, самбар и одно овощное блюдо. Одна женщина из Кералы, привыкшая готовить множество блюд на каждый прием пищи, однажды пришла на даршан и настойчиво попросила, чтобы ей разрешили готовить на всех. Потратив огромное количество времени и труда, она приготовила тридцать два отдельных блюда. Бхагаван позволил ей положить все блюда по отдельности на его банановый лист, но когда раздача была закончена, он слепил всё, что ему подали, в один комок.

Объясняя свои действия, он сказал ей: «Вам пришлось потратить столько сил на приготовление всей этой пищи. Даже просто подобрать продукты, наверное, было долгим делом. Хватило бы одного овоща – этого достаточно, чтобы очистить желудок и не допустить запора. Зачем же готовить всё это? Есть и еще одна проблема – если вы приготовили тридцать два блюда, ум все время думает: «Что мне съесть, это или то?» И во время еды ум будет рассеянным. Если же на столе только одно блюдо, нет никаких проблем. Его очень просто съесть. Кроме того, такими трапезами мы подаем дурной пример людям, которым нечего есть. Бедняки узнают, что у нас подают роскошную еду, и подумают: «Мы голодаем, а эти люди, которые должны быть простыми садху, едят так много разнообразной пищи!» Такие мысли будут вызывать ненужную зависть». Потом он добавил: «Если Бхагаван вначале съест какое-то одно блюдо, женщина, которая его подала, подумает: „О, Бхагавану это очень нравится!“ И тогда она придет и положит на мою тарелку еще одну порцию. Поэтому я перемешал всё и скатал в один ком».

Поскольку я не брахман, готовить мне было запрещено. Когда я помогал на кухне, мне разрешалось только нарезать овощи. Однако был один случай, когда Бхагаван нарушил правила и позволил мне готовить. Это было утро после празднования джаянти. Все повара спали – они накануне накормили тысячи человек и смертельно устали. Бхагаван привел на кухню меня, Мадхаву Свами и Рамакришну Свами, чтобы приготовить уппуму, так как было ясно, что повара не проснутся вовремя и не приготовят завтрак. Под руководством Бхагавана мы нарезали овощи, измельчили мякоть кокосов и приготовили большую кастрюлю уппумы.

Когда она была готова, Бхагаван дал мне немного попробовать. Вначале я отказался, поскольку у меня не было времени с утра почистить зубы – Бхагаван отвел меня на кухню прямо из моей комнаты.

Бхагавану было все равно, в каком состоянии мой рот. «Просто попробуй, – сказал он. – Мы можем почистить зубы потом».

Чуть позже он добавил: «Не говори никому, что мы это приготовили. Брахманы не станут есть, если узнают, что вы готовили для них еду».

Это хороший пример того, как Бхагаван относился к ортодоксальным верованиям брахманов. Он прилагал столько усилий, чтобы не оскорбить их чувства – по большей части позволяя готовить пищу для ашрама только брахманам, – но все же готов был изредка нарушать обычаи, когда для этого были весомые основания. Он руководствовался желанием избежать жалоб и разногласий, а не желанием буквально следовать кастовым предписаниям.

Был еще один случай, не связанный с кухней, демонстрирующий нежелание Бхагавана оскорблять чувства брахманов ашрама. Мы с Бхагаваном подходили к коровнику и заметили женщин, перебирающих рис рядом с помещениями для гостей. Одна из них выплюнула жеваный бетель на тропинку, по которой мы шли. Бхагаван босой ногой засыпал бетель землей.

Не желая, чтобы ноги Бхагавана касались плевка, я попытался остановить его: «Почему Бхагаван делает это? Я это сделаю».

Бхагаван проигнорировал мое предложение. «В чем разница между «ты» и «я»? – спросил он. – Многие брахманы ходят по этой тропинке в патасалу. Если они увидят [жеваный бетель] на тропинке, они очень возмутятся. Я закапываю его, чтобы не ранить их чувства».