Убить кукловода - Елена Малиновская

— Доминика, почему тут нельзя говорить?

— В самом деле, почему? — вдруг вступил в разговор Луциус, все это время державшийся чуть поодаль. — Ты что-то чувствуешь?

Я расстроенно всплеснула руками, неспособная выразить словами то, что меня пугало. Предчувствие беды было разлито в затхлом воздухе музея. Чем дольше мы шумели — тем больше возрастало напряжение и тем сильнее ярилось существо, чей покой мы потревожили. Прежде равнодушный и чуть любопытствующий взгляд обрел мощь. Я понимала, что этот кто-то готов убить нас. Не по злобе, но лишь желая, чтобы мы замолчали. Тишина. Ему была нужна тишина и покой.

— Ты что-то чувствуешь, — уже утвердительно проговорил Луциус. Подошел ко мне и с силой взял за плечи, хорошенько встряхнув. — Что именно, Доминика?

— Оно рядом, — прошептала я, даже не пытаясь объяснить, кого имею в виду. — Оно смотрит. И ему не нравится, когда говорят. Оно хочет спать, а мы мешаем.

— Оно? — Луциус довольно хмыкнул. — Все-таки не зря я потратил столько сил, вытаскивая тебя с Хекса. Наконец-то что-то новое! Я был уверен, что это случится, но сомневался. Как видно — зря!

По вполне понятной причине я не разделяла восторгов Луциуса. Будь моя воля — я бы развернулась сейчас и бросилась бежать куда глаза глядят. Только бы подальше от этого странного пустого зала без экспонатов.

— И где же это «оно»? — продолжал терзать меня Луциус, ни на миг не ослабляя нажима своих рук. Видать, тоже почувствовал мое трусливое желание сбежать. — Доминика, откуда за нами наблюдают?

— Отовсюду, — прошептала я, боязливо ежась. — Оно везде в этом зале.

— Но такого просто не может быть! — воскликнул Луциус. Я беззвучно всхлипнула и втянула голову в плечи, ожидая, что уж теперь-то на нас точно обрушится немедленная жестокая кара за нарушение покоя прежде дремавшего существа. Однако миновала секунда, затем другая, но ничего не происходило. Даже ощущение чужого присутствия словно притупилось.

— Попробуй сосредоточиться, — на удивление ласково попросил меня Луциус. — Доминика, это очень важно! Откуда ты чувствуешь опасность?

— Ничего не понимаю, — услышала я недоуменный шепоток Элмера, обращенный, по всей видимости, к Стефану. — Почему она что-то там чувствует, а мы нет? Ну ты-то ладно, как говорится, птичка невысокого полета, но я тоже маг высшего уровня подчинения.

— А наш провожатый вообще маг вне границ, — напомнил Стефан. — Но тоже вынужден полагаться на Доминику. Видать, не в уровне сил дело, — помолчал немного и неуверенно добавил: — Возможно, дело в том, что она — женщина? Говорят, они более чувствительны ко всему неосязаемому и не поддающемуся рациональному объяснению.

— Ну же, Доминика! — продолжал терзать меня Луциус, после чего несколько раз ощутимо тряханул за плечи, вынуждая выйти из состояния оцепенения, которое вдруг навалилось на меня. — Где скрывается то, что тебя так испугало?

— Дай мне сосредоточиться, — негромко попросила я, и Луциус послушно отпустил меня.

Я глубоко вздохнула, затем почему-то задержала дыхание. Интересно, мои спутники заметили, как сильно воздух в этом зале отличается от воздуха во всем здании? Здесь пахнет как-то странно. Запустением, паутиной, безысходностью, что ли. А еще я чувствовала легчайший аромат крови. Он кислил мне язык и нёбо, придавая слюне металлический привкус. Хм-м… Странно. Неужели тут уже свершались жертвоприношения?

Стараясь ступать как можно более бесшумно, я неторопливо прошлась по пустому залу. Царившую здесь мертвую тишину нарушало лишь дыхание моих спутников. Почему-то я не слышала шума дождя, хотя вряд ли он прекратился.

Я подошла ближе к тяжелым гардинам, закрывающим окна. Нерешительно тронула бархатную ткань. Затем резким движением раздвинула их в стороны, подняв в воздух клубы пыли. Видимо, этого очень давно никто не делал.

За широким прямоугольником окна клубился мрак. Но он был совсем другим, чем тьма за моей спиной. Едва различимый водоворот то льнул к стеклу, и тогда я слышала зловещий звук, более всего напоминающий скрежет когтей по железу. Но затем мрак вновь отдалялся на безопасное расстояние. Слишком плотный, слишком черный, слишком… живой, что ли.

— А это еще что такое? — изумленно спросил Элмер, продолжая разумно держаться в отдалении. — Разве окна здесь не выходят в парк?

— Выходят, — подтвердил Луциус, и я услышала, как он подошел ближе, остановившись прямо за моей спиной. Неполную минуту кукловод молчал, разглядывая переливы темноты за стеклом, затем продолжил с нескрываемым восхищением: — Как красиво! Никогда не думал, что мрак может быть настолько разным и настолько… впечатляющим. Аж дух захватывает.

— Красота в глазах смотрящего, — язвительно хмыкнул Стефан. — Понятия не имею, на что вы там уставились. Тьма как тьма. Видимо, свет уличных фонарей сюда не доходит, поэтому так темно.

— Ты даже не представляешь, что проходит мимо тебя, — с легкой ноткой жалости и презрения обронил Луциус.

В это мгновение мрак за окном распустился чарующим цветком. Я не могла объяснить, почему вижу это. Да, Стефан прав, тьма как тьма, но она словно пульсировала, искорками черноты вычерчивая узоры прямо на моей сетчатке.

За всеми этими переживаниями я совершенно забыла о существе, которое таилось в зале, поэтому не сумела удержаться от приглушенного испуганного вскрика, когда темнота жадно поцеловала меня в шею, слизнув выступившие капельки пота.

— Что? — мгновенно заволновался Луциус. — Доминика, что случилось?

— Почему ты привел нас именно сюда? — спросила я, медленно роняя каждое слово в оживающую темноту. — Что такого особенного в этом доме и в этом зале?

— Ну, по преданию, именно здесь некогда жил Ринуальд Дайчер. — Я слышала в голосе Луциуса неудовольствие. Должно быть, ему совершенно не хотелось пускаться сейчас в объяснения, однако он считал, что мое любопытство удовлетворить следует. — На музее даже есть памятная табличка с его именем. И по преданиям же, именно в этом зале располагалась пыточная, где он огнем и железом выбивал признания в занятиях колдовством у подозреваемых. Да-да, именно он. Ринуальд редко доверял это дело кому-либо другому, уж больно любил его сам.

— Здесь располагалась пыточная? — с сомнением переспросил Стефан. — Чудно. Обычно под такие помещения выделяли подвалы. Дабы не тревожить покой добропорядочных горожан, как говорится.

— А чей покой могли потревожить крики и стоны в данном случае? — Луциус с презрением фыркнул. — Сами видите, что дом стоит в глубине парка. Семьей Ринуальд не успел обзавестись, а скорее всего — просто не захотел. Поэтому на спокойствие своих домочадцев ему тоже было плевать. К тому же, как было написано в его биографии, Ринуальд любил наслаждаться окружающим пейзажем, пока очередная его жертва корчилась на дыбе или же медленно запекалась на огне.