Без объявления войны - Сергей Ким

Но что значила какая-то погода, в сравнение с одним-единственным фактом…

Сегодня началась ещё одна война.

…Свинцово-серые воды Ниаронского моря разрезали острые, окованные сталью носы рарденских кораблей.

Они шли в бой.

В бой, возможно последний и безнадёжный. Но кораблям некогда было горевать об этом, ведь именно для этого их и создавали. Они были рождены для войны, война их питала и убивала, и только в ней они обретали своё истинное предназначение.

Их было немного, но что сейчас значил размер и количество? Стилет, в сравнении, с человеком тоже весьма невелик, но от этого он не переставал быть смертельно опасным.

Рарденские корабли были именно таким стилетом, занесённым для удара в самое сердце ниаронского флота.

Их было двадцать один.

Кораблей разных типов, разных времён и концепций. Никому и никогда раньше даже и не пришло бы в голову объединить их вместе, в один ударный кулак — это было просто невозможно.

Но на войне стоило забыть это слово, и вспомнить другое — Надо…

Строем уступа шли тяжёлые арткорабли — ядро атакующей эскадры. Линкоры "Саргат" и "Апостол Андрей", тяжёлые крейсера "Гармония" и "Гром", причём "Саргат" шёл головным и в некотором отрыве от остальных кораблей.

Старый линкор ныне выступал в роли корректировщика артиллерийского огня на первом этапе боя. К этому его, разумеется, никогда не готовили, ведь "Саргат" появился на свет ещё тогда, когда не была разработана даже концепция линейных крейсеров. Сам официально линкреем не являясь, рарденский корабль, в принципе, попадал именно в этот класс. На момент спуска на воду его скорость в 22 узла считалась среди тяжёлых кораблей очень высоким показателем, но вот вооружение и бронирование оставляли желать лучшего. Главный калибр линкора был расположен не слишком удачно — в четырёх трёхорудийных башнях, по одной в носу и корме, и ещё две в середине корпуса. При такой компоновке вес тяжёлых орудийных башен равномерно распространялся по всей длине ставосьмидесятипятиметрового корпуса, но вот при ведении огня в носовом или кормовом направление не задействована оказывалась ровно половина эмиттеров главного калибра. Вспомогательный калибр составляли 16 пятидюймовых орудий в подпалубных казематах, а пять лет назад на линкоре вдобавок установили 30 спаренных зенитных установок. В целом, конечно, огневая мощь старого корабля оставляла желать лучшего, но он был всё ещё вполне ничего.

Вот с бронированием дело было похуже. Созданные в полуэкспериментальном порядке, четыре корабля типа "Саргат" получились очень "бюджетными". Проще говоря, водоизмещение кораблей ограничили 20 000 тонн, и именно поэтому конструкторам пришлось изощряться в расположение башен главного калибра, а также экономить, где только можно. К сожалению, основная экономия пришлась именно на броню, так что, поясное бронирование линкора составило от 9 до 5 рангов, палубное — до 5 ранга, и бронирование башен ГК — до 12 ранга.

Совсем другую картину собой представлял новейший линкор "Апостол Андрей". Такие корабли, в качестве флагманов флотов были распределены по всей Империи, в них воплотились все самые лучшие идеи рарденских кораблестроителей.

Само воплощение мощи и величия Империи Рарден, линкоры типа "Апостол Николай" считались самыми мощными артиллерийскими кораблями в мире. Огромные, водоизмещением 56 000 тонн, эти двухсотсемидесятиметровые корабли несли 12 406-мм орудий, расположенные в четырёх трёхорудийных башнях в носу и корме. Ещё они обладали дюжиной шестидюймовок вспомогательного калибра и 40 спаренными зенитными эмиттерами. "Апостолы" развивали скорость в 28 узлов, и имели внушительное бронирование: пояс — до 17 ранга, палуба — до 6 ранга и бронирование башен главного калибра 20 (!) ранга.

Довершали строй больших кораблей два тяжёлых крейсера-систершипа — "Гармония" и "Гром". Это как раз были одни из тех самых, пресловутых сорокалетних кораблей. Созданные ещё задолго до Революции и Второй Всемирной, они первоначально классифицировались как эскадренные крейсера, то есть корабли, предназначенные для действия совместно с линкорами. К сожаления, как показала Вторая Великая война, эта концепция оказалась не слишком жизнеспособной — эскреи оказались слишком слабо бронированы и вооружены для полномасштабного эскадренного боя, но в то же время они были чрезмерно мощными для крейсерских операций. Эскадренные крейсера благополучно уступили своё место более совершенным линейным крейсерам, и постройка последних представителей этого класса оказалась прекращена более тридцати лет назад.

А вот с уже построенными эскреями возникла проблема. Отправлять почти новые корабли на слом было жалко, но и в строю их держать было накладно и бессмысленно. Кто-то быстро продал эскреи в страны второго сорта, а государства, у которых имелись заморские колонии (а они были почти у всех), отправили их на колониальную службу, а затем тихо и мирно вывели их из состава флота, после того как корабли этого класса полностью исчерпали свой ресурс.

По-другому пришлось решать судьбу эскадренных крейсеров в Рардене. Стране, сильно пострадавшей от Всемирной и Гражданских войн, очень долго было не до строительства новых кораблей — все силы были брошены на восстановление инфраструктуры. И только десять лет назад в силу вступила новая кораблестроительная концепция Рардена, к сожалению, правда, не реализованная до сих в полной мере.

Именно из-за этого всего Великоокеанский флот Империи оказался в столь плачевном состояние. Долгое время Дальний Восток не рассматривался как театр возможных боевых действий, поэтому здесь и собирали всё, что на других флотах становилось лишним. Лишь недавно до него дошла очередь по перевооружению, и в Нежинск были переброшены два лёгких авианосца, линкор, лёгкий крейсер и четыре новых корвета. Ещё четыре корвета, два лёгких и три тяжёлых крейсера были перебазированы в передовую ВМБ Рардена на Великом океане — Скальный.

Теперь же корабли-ветераны должны были сослужить последнюю службу своей Родине. То, что, скорее всего из этого боя мало кто вернётся, понимали все, но вот у старых кораблей шансов было ещё меньше. Тем ни менее, никто из команд кораблей не отказался участвовать в бою, и никто не изъявил желания остаться на берегу. Ещё бы, совершить такой поступок означало навсегда заклеймить себя как труса и подлеца, что для настоящих солдат было совершенно невозможно. В конце концов, они не для того шли в армию, чтобы отсиживаться в уголке и трястись. Ещё при поступлении на службу каждый из солдат и матросов понимал, что в случае чего ему придётся умереть, ведь именно для этого и существуют солдаты.