Магия страсти - Анна Чарова

— Раад, по-моему, ему хуже, — пробормотала я, расплела косу, взъерошила волосы. — Люди пришли, надо у них попросить хотя бы какой травы, чтоб снять горячку.

Эд вошел в роль и тоже кашлянул, говоря:

— Нас тогда выгонят…

— Все равно теперь. — Я всхлипнула, а хозяйка на улице проговорила с ужасом:

— Вот! Уже и калека этот кашляет, забери его Незваный!

Чтобы увидеть нас, стражникам достаточно было перегнуться через доски и посветить факелом, я решила опередить их и выпрыгнула навстречу, искривила рот и потянулась к ближайшему в бронзовой кирасе:

— Люди, помогите! Плохо моему сыночку, ему Нужно к лекарю!

Мужчина опустил забрало шлема, отпрыгнул назад. Метра на два без разгона скакнул, как гигантский кузнечик, на лету сшиб напарника с факелом, прицелился в меня из арбалета и крикнул:

— Не подходи!

С истошным воплем «Ой-ой» хозяйка схватилась за голову и тоже от меня попятилась, я упала на землю — на случай, если у кого-то сдадут нервы и он выстрелит.

Командир злобно сплюнул в траву и проговорил:

— Ну их к демону! Уходим!

Для пущей убедительности хозяйка с причитаниями увязалась за «избавителями», попросила выгнать нас из ее сарая, но от нее отмахнулись.

С облегчением я выдохнула, когда услышала отдаляющийся цокот копыт, перепрыгнула через доски, с разгону налетела на Эда, повалила его в сено, счастливая, собралась расцеловать, но прочла на его лице такое недоумение, что отпрянула, инстинктивно одернула юбку. Ледаар справился с чувствами и сделал вид, будто ничего не случилось, а мне стало так гадко, так обидно, что захотелось реветь.

А чего я хочу? Вианта не в его вкусе. Чтобы обольстить его, надо очень постараться, и то не факт, что получится.

— Дети, как вы там? — тихонько спросила старушка-хозяйка, возвращая меня к другим проблемам, оперлась об ограждение — черный силуэт на фоне серебристого неба.

— Спасибо вам огромное, — отозвалась я из темноты и подвинулась, чтобы на меня падал лунный свет и хозяйка видела мое лицо. — Но я так и не поняла, почему вы помогаете мне.

Донесся сдавленный смешок, и старушка сказала:

— Потому что ты — наша бэрри. Не просто бэрри, а добрая и справедливая хозяйка. Потому что ты, княгиня, уважаешь старость и обращаешься ко мне, простолюдинке, на «вы». Я свободный человек, а не крестьянка, я обучена грамоте, но у меня нет титула. Ты не боишься работы и помогаешь слабым. Эту землю так долго поили слезами и кровью, что я готова отдать жизнь за человека, который захотел сделать хорошо не только себе. Говорят, что ты убила свою тетку и бежала с южным принцем на острова, я не поверила слухам, а теперь вижу тебя, но не вижу принца, и знаю, что ты и правда едешь в орден Справедливости. Очень хочу, чтобы ты вернулась и правила нами.

— Если я уехала с принцем, значит, стражники ищут не меня? — Я покосилась на Эда.

Он лежал на спине, приподнявшись на локтях так, что его тень полностью закрывала Арлито, на его лоб и нос падала черная тень от доски-перегородки и скрывала глаза — казалось, что на нем повязка, — но я чувствовала его внимательный взгляд.

— Про тебя только спрашивали, их больше интересовал некий Ледаар, убийца и наш общий враг.

Неужели она и Эда опознала? Нет, не должна. Но как-то же поняла, что Вианта — это я. Чтобы не мучиться предположениями, я озвучила вопрос.

— Вспомни ярмарку в Гусятне, ты была там, купила у меня целебные травы и подала милостыню Еське. Я наблюдала за тобой — в тебе не было фальши, ты смотрела на простых людей: работников, торговцев — с любовью, будто бы они, все мы — твои дети. Если бы каждый правитель был такой, как ты, воцарилось бы счастье.

Я потерла лоб — и правда, были старушка с травами и девочка-попрошайка, но ни она, ни старушка не запомнились в деталях, мне тогда пригрезился Эд, я искала его, остальные люди были фоном.

— Говорят, что тебя пытались отравить, твоя душа уже отправилась в Вечный путь, но тебя встретил Спящий и вернул назад, — продолжила старушка.

— Где-то так, — кивнула я и добавила: — Ты смелая. Спасибо тебе.

Не сдержав порыва, я достала из кармана серебряный, встала на колени, протянула хозяйке. На раскрытой ладони блестящая монета сияла маленькой луной. Старуха помотала головой:

— Тебе она больше понадобится в пути, оставь. Да, мы бедные, но ты и так помогла нам.

Отступать я не собиралась, достала из кармана пару заколок с драгоценными камнями:

— Это девочке в приданое. Если не возьмете — выброшу.

Старуха сдалась, приняла подарок и сказала, разворачиваясь:

— Вам придется уйти на рассвете, иначе…

— Понимаю. Обещаю, что с восходом солнца нас тут не будет.

Когда стихли ее шаги, я обратилась к молчавшему Эду:

— Скажи, ты еще считаешь меня своим врагом? Князья Фредерики всегда держат слово, ответь честно, ты мне враг или тебе можно доверять?

Эд протяжно вздохнул, похлопал по примятому сену — я легла возле него, еле сдерживая желание прикоснуться, погладить по груди. Он не стал отвечать сразу, размотал ногу и с наслаждением вытянул ее, скрипнул зубами — сейчас ее колола будто бы тысяча иголок. Когда боль стихла, он проговорил:

— Много лет назад роду Фредериков принадлежали земли к югу от Шелкового озера. Твои предки убили наследника и стравили младших братьев-близнецов. Пока они дрались за престол, войско Эльрихов вторглось в наше княжество, чтобы помочь одному из братьев — у них был сговор, по которому вам отходил огромный кусок наших земель. Второй брат-близнец, мой предок, обратился за помощью к Зоннам. В итоге Эльрихи не вступились за брата, и он был казнен, но прочно обосновались на наших землях.

Вспомнилась эта же история в интерпретации Саяни. У каждого была своя правда, и спорить я не стала, все равно уже не докажешь, погиб ли наследник на охоте или его и правда убили.

— После того как проснулась, я потеряла память. Потому задам глупый вопрос: а куда смотрели маги?

— В то смутное время сердце Спящего стало биться редко — им было не до нас. А когда маги снова стали вмешиваться в мирские дела, наших людей на отобранных землях запугали или подкупили, и они отказались возвращаться к нам.

— Но я тут при чем?

— Ты и правда не помнишь? — Он усмехнулся и добавил: — Ты уступила нашему давлению и согласилась принять посла и обсудить спорный вопрос. Но когда он приехал, велела раздеть его догола, высечь, обвалять в меду и привязать к лошади…

— О Спящий, — вздохнула я. — Он выжил?

— Да, крестьяне пожалели, развязали его и одели. Похоже, ты и правда изменилась, и простолюдины тебя боготворят.