Обитель чародеев - Дэвид Эддингс

Рыбак, который сразу сообразил, что перевозкой он заработает гораздо больше, чем сидя на берегу в ожидании удачи, согласился переправить их. К вечеру, когда заходило солнце, они были уже в городе Селине. Ночь провели в уютной гостинице, а утром отправились на городской рынок. Силк занялся покупкой лошадей, отчаянно торгуясь из-за каждого гроша скорее по привычке, чем из необходимости. Затем они закупили продукты. В полдень Белгарат, Гарион и Силк уже ехали со своим грузом по дороге, которая вела к Дарине, расположенной в сорока лигах.

Поля северной Сендарии покрылись той первой зеленью, которая сравнима только со слабым сиянием нефрита и наглядно свидетельствует о приходе весны. Кудрявые облака стремительно неслись по синему небу, и, несмотря на порывистый ветер, солнце прогревало воздух. Дорога, открывавшаяся перед ними, пролегала по зеленеющим подам, и хотя им предстояло чрезвычайно опасное предприятие, Гариону хотелось петь и смеяться от избытка чувств.

Спустя два дня они были в Дарине.

– Ты хотел нанять здесь корабль? – спросил Силк Белгарата, когда они поднялись на холм, который много месяцев назад преодолели на трех повозках, груженных репой. • – В Коту мы будем через неделю.

Белгарат почесал бороду, глядя на широкий залив Чирека, сверкающий под полуденным солнцем.

– Теперь я так не думаю, – решил он, указывая на чирекские военные корабли, патрулировавшие территориальные воды Сендарии.

– Чиреки всегда плавают здесь, – ответил Силк. – Может быть, они не имеют никакого отношения к нам.

– Полгара очень настойчивая особа, – сказал Белгарат. – Она не покинет Райве, пока там есть дела, но может выслать за нами погоню. Давайте пойдем северным побережьем, а там через болота выйдем к Боктору. Силк посмотрел на него с явным неодобрением.

– Но мы потратим столько времени…

– Нам особо спешить некуда, – мягко возразил Белгарат. – Олорны собирают войска, а для этого требуется время. И потом, много воды утечет, прежде чем аренды соберутся все вместе и двинут свои армии.

– А при чем здесь это? – спросил Силк.

– В отношении этих армий у меня есть планы, и я хочу, чтобы они выступили до того, как мы войдем в Гар Ог Недрак, и уж конечно до того, как вступим в Маллорию. У нас есть время, чтобы избежать неприятных объяснений с людьми Полгары, высланными за нами.

Приняв такое решение, они обогнули Дарину и выехали на узкую каменистую дорогу, петлявшую среди острых скал, о которые с шумом разбивались волны, рассыпаясь на тысячи брызг.

Горы восточной Сендарии спускались к заливу Чирека, и дорога, то уходившая вверх, то нырявшая вниз, была нелегка. Силк скрипел зубами и не переставая ворчал.

У Гариона, однако, имелись свои заботы. Решение, которое он принял после прочтения «Кодекса Мрина», показалось ему сначала совершенно логичным, но теперь это представлялось слабым утешением. Он по собственной воле направляется в Маллорию для смертельной схватки с самим Тораком. Чем больше он думал об этой дуэли, тем безумнее их предприятие ему казалось. Каким образом он надеется победить бога? Эта мысль не давала ему покоя, пока они пробирались по восточному побережью.

Прошла неделя, и они выехали на холмистую местность С вершины холма открывалась огромная заболоченная равнина, покрытая темно-зеленой растительностью.

– Ну вот, приехали, – пробурчал по привычке Силк.

– Отчего у тебя такое настроение? – спросил его старик.

– Драснию я покинул главным образом из-за того, чтобы навсегда исключить счастливую возможность приближаться к тем местам, где есть болота, – огрызнулся Силк. – А теперь ты предлагаешь мне тащиться по этой хлюпающей вонючей жиже. Я очень разочарован в тебе, старина, и скорее всего никогда не прощу тебе этого. Гарион долго глядел на унылый пейзаж, потом спросил:

– Ведь это не Драсния, да? Я считал, что Драсния лежит намного севернее.

– Это Олгария, – ответил Белгарат. – Здесь начинаются знаменитые олдурские болота. За устьем реки Олдур проходит граница Драснии, у драснийцев она зовется Мринской топью, но это то же самое болото. Оно тянется лиг на тридцать от реки Мрин.

– Здесь называют эти места болотами, что соответствует истине, – заметил Силк и не преминул добавить:

– Разумные люди держатся от них подальше.

– Хватит скулить! – осадил его Белгарат. – На этом побережье должны быть рыбаки. Раздобудем лодку. Глаза Силка заблестели.

– Тогда в ней отправимся вдоль побережья.

– Что было бы неблагоразумно, – разочаровал его Белгарат. – Если учесть, что флот Энхега начнет прочесывать залив Чирека.

– Ты не можешь знать, что они ищут нас.

– Я знаю Полгару.

– Я чувствую, что этот поход определенно отразится на наших нервах, – снова проворчал Силк.

Рыбаки, обитавшие на заболоченном побережье, чертами лица походили и на олгаров, и на драснийцев. Они были немногословны и настороженно отнеслись к незнакомцам. Свои жилища они строили на сваях, вбитых глубоко в топкую землю. Эти дома насквозь пропитались запахом тухлой рыбы, который всегда ощущается при приближении к таким селениям. Прошло немало времени, прежде чем удалось отыскать человека, решившего продать свою лодку, которого еще долго пришлось убеждать, что три лошади в придачу к серебряным монетам – вполне достойная цена за утлое суденышко.

– Она протекает, – заявил Силк, указывая на воду, скопившуюся на дне лодки, когда они, налегая на шесты, отплыли от смердящей деревни.

– Все лодки протекают, – спокойно сказал Белгарат. – Это им на роду написано. Бери ведро и вычерпывай.

– Она снова наполнится.

– Ну и что… будешь снова вычерпывать. Главное – дать себя опередить.

Болотам, заросшим рогозом и тростником, казалось, не будет конца. Им попадались каналы, протоки и довольно часто озера, по которым плыть было гораздо легче. Воздух был пропитан влагой и по вечерам кишел комарами. Всю ночь лягушки распевали свои любовные песни, приветствуя с пьянящей радостью наступление весны. В прудах и озерах плескалась рыба, а на пропитанных водой кочках нежились бобры и ондатры.

Так, отталкиваясь шестами, они следовали по извилистому лабиринту каналов, пронизывающих устье реки Олдура, двигаясь на северо-восток. Через неделю они пересекли условную границу и оставили Олгарию позади.

Однажды они сели на мель; пришлось вылезать из лодки и, увязая по колено в тине, вытаскивать её. Когда лодка снова оказалась на плаву, Силк, мрачнее тучи, уселся на кромке борта, рассматривая свои сапоги, покрытые толстым слоем грязи. Когда он заговорил, в его голосе звучало неподдельное отвращение:

– Великолепно! Как чудесно снова очутиться дома, в родной, старой и грязной Драснии!