Статьи и лекции - Алексей Осипов

Механистическая концепция природы возникла еще в XVII-м веке. Декарт утверждал, что животное это машина. А Ламетри в следующем столетии уже пишет книгу "Человек-машина". В настоящий момент "идеологи научно-технического прогресса выдвигают проекты жизни человека на земле, где погибает все живое, кроме человека и бактерий, или даже замены человека синтезом человека и механизма, кибернетическим организмом (кибергом)"[16].

Так, обездушив природу и вытеснив Бога из практической жизни, человек из существа богоподобного, царственного превращается в раба незримой кучки интеллектуалов во главе с железным господином — компьютером. Известный русский мыслитель и общественный деятель И.С. Аксаков еще в прошлом столетии прозорливо предупреждал: "Прогресс, отрицающий Бога и Христа, в конце концов становится регрессом; цивилизация завершается одичанием; свобода — деспотизмом и рабством. Совлекши с себя образ Божий, человек неминуемо совлечет — уже совлекает — с себя и образ человеческий и возревнует об образе зверином".

Православный Восток всегда был менее рационалистичен, нежели Запад и его отношение к тварному миру исходило, скорее, из интуиции, чем из какой-либо разработанной концепции. Центральной идеей этой интуиции является понимание Церкви, как Тела Христова (Еф. I, 23), обнимающего собой не только людей веры, но и весь тварный мир, так же нуждающийся в теозисе, как и человек: "да будет Бог все во всем" (I Кор. XV, 28). Ибо "тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих… и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих" (Рим. VIII, 19, 21). Основное следствие, проистекающее из такого понимания заключается в убеждении, что мир это не механизм, а организм, жизнеспособность которого обусловлена уровнем человечности (богоподобия) человека. Потому внутриприродные связи рассматриваются по типу внутриорганических, точнее, по типу Церкви, которая "как тело одно, но имеет многие члены… дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге. Посему страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены" (I Кор. XII; 12, 25, 26).

Эта идея сочувствия, или любви как единственно верного стимула всей деятельности человека — главная нравственная теза Евангелия — является основным законом бытия на всех его уровнях, без осуществления которого невозможно, в православном мировосприятии, прогрессивное развитие нашей цивилизации. Об этом, в частности, пишет в своей книге "Малое красиво" Е.Ф. Шумахер, в которой он приходит к выводу, что для выхода из экологического кризиса необходимо создание новой идеологии, строящей отношение человека к тварному миру на принципах, соответствующих Нагорной Проповеди.

Русская религиозно-философская мысль в лице таких, например, ее представителей, как В. Соловьев, Е. Трубецкой, П. Флоренский, С. Булгаков, говорит о "софийности мира", "божественности твари", подчеркивая этим, хотя иерархически и более низкий по сравнению с человеком, но также богоподобный характер тварного мира. Булгаков даже утверждал: "Мир удален от Софии не по сущности, но по состоянию"[17]. Так называемая "борьба с природой" поэтому оценивается православной мыслью как борьба с Богом, как борьба человека с самим собой. "Ближний" это не только любой другой человек, нуждающийся в помощи и поддержке. Это — и наше тело, и в нем вся природа в целом, просящие праведного (правильного) к себе отношения. Человек и природа в православном понимании нераздельны в едином целостном организме Творения, как душа и тело в самом человеке. И до тех пор, пока религиозное представление о единотелесности и органическом родстве всех людей между собой и со всей природой не войдет в нашу культуру, человечество не выйдет из потока такого научно-технического "прогресса", который ведет человечество к самоубийству.

Вышеизложенное позволяет сделать некоторые выводы. Европейская цивилизация сегодня — детище "свободного" разума — свидетельствует о том, что в самом ее "проекте" был допущен принципиальный просчет. Небывалые в истории научно-технические достижения породили столь же небывалые силы разрушения и возникла уникальная в истории угроза самому бытию мира. Можно строить различные теории, объясняющие этот парадокс. Однако ни одна из них не может не учитывать обусловленности возникших проблем в современном технизированном обществе его духовно-нравственным состоянием. Христианство и, в частности, православие именно в игнорировании наукой и бизнесом приоритета духовного начала видит основной фактор, определяющий столь драматический характер развития современной цивилизации во всех ее сторонах, в том числе и в научно-технической и экономической, в потере современным человеком идеи высшего смысла жизни, идеи Бога и вечности как источника и цели конечных устремлений личности. Такое "перевертывание" ценностей приводит к кризису всю хозяйственную деятельность человека, порождает искажение естественного порядка вещей, утрату нравственным разумом первичного начала в жизни и подмену его биологическим рассудком.

Для православного сознания поэтому сама по себе трудовая, творческая деятельность не является ни грехом, ни самоцелью, ни добродетелью. Таковыми она становится в зависимости от степени ее соответствия вечным нравственным принципам, наиболее полно выраженным в Евангелии. То есть хозяйственная деятельность является лишь одной из возможностей осуществления человеком духовных ценностей в жизни, и как таковая нравственно может быть ориентирована в любом направлении. Сама же ориентация обусловлена, естественно, свободой человека, которая в конечном счете и свидетельствует о духовном содержании самого действующего субъекта.

Выбор, по мысли Булгакова, происходит между двумя полюсами: богочеловечеством (христианством) и человекобожием. Этим определяется и весь характер, и конечные результаты хозяйствования. Он писал, что при этом "неизбежно проявляется и основное различие и противоположность двух религий: человекобожия, для которого человек не есть тварь, но есть творец, и христианства, для которого человек — тварь, но как сын Божий получает задачу воссоздания, хозяйствования в творениях своего Отца. Здесь мы упираемся в основное религиозное самоопределение — к Богу или против Бога, которое есть дело свободы"[18].

Этим выбором определяется самое главное в человеке — духовная основа всей его творческой направленности. Основой может быть Бог, понимаемый в данном случае как ориентир совести, любви, справедливости и самоограничения. В этом случае человек не может быть хищником, а хозяйствование — унижением и разорением другого человека, "ближнего", и безжалостным опустошением, уродованием природы. Но может быть и "против Бога", и тогда хозяйствование, и не только оно, оказывается в мире демонов, которые издеваясь над человеком, маня его призраками будущего благоденствия, отнимают и настоящее и будущее.

"Хозяйство, — пишет Булгаков, — софийно в своем метафизическом основании. Оно возможно только благодаря причастности человека к обоим мирам, к Софии и эмпирии, к natura naturata"[19]. Однако причастность человека Богу не просто дана, но и задана и без актуализации ее в соответствующей духовной жизни — существом и целью которой является агапическая, от есть жертвенная любовь — она утрачивается в человеке, и тогда все хозяйство теряет свой положительный смысл.

В аспекте хозяйства, как деятельности по преимуществу носящей общественный характер, духовная жизнь в первую очередь проявляется в аспекте типологически церковном, то есть соответствующем органическому характеру связей и отношений внутри данного социума.

Поэтому эгоизм, частный или корпоративный, в наибольшей мере характеризующий всю так называемую деловую жизнь, оказывается лукавым помощником человеку и человечеству в целом. В. Соловьев высказывает такое убеждение: "Исходя из частного материального интереса как цели труда, мы приходим не к общему благу, а только к общему раздору и разрушению. Напротив, идея общего блага в истинном, нравственном смысле, то есть блага всех и каждого, а не большинства только, — идея такого блага, поставленного как принцип и цель труда, заключает в себе и удовлетворение всякого частного интереса"[20].

Вне понимания хозяйственно-технической деятельности как дела органического, имеющего для каждого действующего субъекта, как и для природного мира, равнозначные последствия пользы или вреда, невозможно, с православной точки зрения, достичь нормального регулирования основных процессов производства, развития, потребления в нашем мире. Н.О. Лосский, рассмотрев технический и органический варианты "усовершенствования жизни", приходит к заключению, что в "организме осуществляется… подлинное, внутреннее единство, а техника создает лишь призрачное, внешнее сближение". Отсюда он дает и "ответ на вопрос, какой иной путь, кроме техники, можно избрать для правильного усовершенствования жизни: этот путь есть расширение организации"[21]. Такая организация, Вселенский Организм, по христианскому учению, уже есть и задача человека состоит в расширении и очищении своего сознания, чтобы стать живым членом преображенного Богочеловеческого Организма.