Статьи и лекции - Алексей Осипов

Подчас, у нас здесь возникают даже внутренние коллизии. У нас есть чувство стремления к добру, к истине, к красоте. Действительно, есть. Это верно. Но надо бы подумать до конца, а что при этом всё-таки я хочу?

В этом отношении очень многое дают размышления тех людей, которые смогли несколько отойти от нашей жизненной ситуации и посмотреть со стороны.

КАК-ТО Пифагор пришёл к одному богатому человеку, князю. Тот его спрашивает "Пифагор, а ты, вообще, кто? Представься". "Я философ". "А что это такое?" "Представьте себе торг, рынок. Что там происходит?" "Представляю. Ясно, что происходит — шум, гам, споры, смех, торговля. В общем, водоворот жизни." "Верно. А философ — это тот, который находится вне рынка. Сидит на каком-нибудь возвышенном месте и смотрит на всё это. И видит, что там на самом деле происходит".

Тот, кто внутри вращается, увлекается мелочёвкой этой жизни, — уже не видит в целом этой жизни и не понимает в целом этого смысла.

А одна из мировоззренческих установок, которая глубоко, органически присуща нашему сознанию, заключается в том, чтомыпрактически весь смысл своейжизнивидим исключительно только в этой жизни, которая (вот тут уже все знают, и ни одинчеловек не верит) — которая обязательно кончается. Интересно, что это за жизнь, которая кончается? Что за смысл жизни, если он кончается! Что проку, если мне дадут алмаз на руку подержать, а потом отберут? Счастье великое. Я торжествую, пока он лежит у меня в руке. А когда у меня его отнимут? Я думаю, радости не так много.

ДВЕ мировоззренческих установки. Первая утверждает, что весь смысл моей жизни в этой жизни. Здесь человек всего должен достичь, здесь приобрести, здесь получить. Это очень сильная установка, она буквально захватывает человека, его ум, его сердце, душу, если хотите, все его способности, всю энергию. Но, наверное, стоит всё же продумать эту установку: насколько она здрава и разумна? Ведь всё-таки разум и дан, чтобы подумать, зачем я копаю землю? Зачем-то ведь, правда же? Должна же быть цель?

Об этом очень многие писали, и очень интересно писали. Все философы практически обращались к этой мысли, не говоря уже о религиях; И правда же, ведь смысл жизни может быть только в жизни. То есть, когда я смогу оценить всё со стороны — то, что я делал, я должен же оценить! Но если это моя жизнь кончается, и я не способен этого ничего оценить, тогда какой же смысл для меня во всей этой деятельности? Более того, для всех! Ведь все точно так же! не смогут оценить. И все также смертны. И всё человечество смертно. Какой же смысл жизни, которую ожидает одна возможная реальность — этого даже не хочется называть… но, видимо, единственно бесспорная реальность — что она кончается — эта жизнь. Стоит, наверное, об этом подумать. Причём кончается не когда-нибудь, не по программе, расписанной в компьютере, в разработке… а самым неожиданным образом. Тогда, когда мы даже не предполагаем. В любом возрасте, в любой момент. Почему мы это забываем? Кто знает, когда это придёт? Никто. Почему забываем? А если это так, если это реальность, неужели не следует подумать тогда, а действительно ли верна эта мировоззренческая установка, когда все силы моей души бросаются на то, что кончится, чего не будет?

Есть другая установка, изначала присущая человеческому сознанию. Изначала! Поразительный факт — всеобщности этой другой установки. Посмотрите, что пишет Плутарх (я обращаюсь к древним авторам), что Цицерон пишет: вы не найдёте ни одного народа, в котором бы не было религии. Вы найдёте города без монеты, без правителей, без того, чтомысейчас называем — цивилизацией, без культуры (если культурой называть наше бескультурье современного общества), вы найдёте даже такие народы. Но вы не найдёте народа без идеи Бога, без идеи вечности человеческой личности, идеи её бессмертия, без веры в душу человека.

Другая установка — религиозная, котораяне толькоимеет историю всечеловеческую, но которая находит в своем сознании огромнейший внутренний, колоссальный энергетический комплекс. Установка, которой придерживаются все, люди всех уровней — от людей самых необразованных, до людей-творцов, передовых людей науки. Это мыслители и ученые, философы и поэты, крестьяне и рабочие — да не важно, кто! Да при чем тут… будем мы перечислять эти социальные категории… Дело не в этом. Человек не может примириться с мыслью, чтоменя не будет!

Откуда вообще такая мысль? Вот странно-то! А почему это не будет?

Дело в том, что подчас мы к религии относимся как к однойизтеорий. Если выражаться научным языком — как к одному из каких-то элементарных верований. На самом деле ситуация более серьёзна. Я, человек, живу один раз, и мненадо решить вопрос величайшей важности: действительно ли всё кончается со смертью моего тела! Или только начинается со смертью моего тела?

Я ДУМАЮ, что гусеница, которая ползает по земле, если б она могла думать немножко, она бы решила: ну что ж, вот и всё, доползала дни, как и все. Всё кончится. А потом вдруг с недоумением через какой-то период вдруг замечает: что с ней было? Она умирает, Как умирает? Поразительным образом умирает. Закукливается. Гроб-то какой интересный! Закукливается. Потом эта куколка существует — опять, некоторое время — и изнеё выпархивает вдруг необыкновенный "махаон". Это хороший образ, прямо относящийся к человеку, каждой личности. Да, да, человек именно таков. Ведь в науке достаточно… На чём живёт наука? На фактах, на экспериментах. Подтверждается теория фактами — верна, не подтверждается — отложим её. Пусть в гипотезах походит.

Религия имеет потрясающее количество фактов, подтверждающих наличиеинойжизни, иногомира, инойреальности. Да и подумайте, начёмзиждется атеизм. Верит человек. Атеизм — что такое? Вера в то, (что?) — что человека ожидает вечная смерть. Бога — нет. Души — нет. Ах, какая изумительная вера! Верь, человек, тебя ожидает вечная смерть! Это потрясающее что-то!

Что говорит христианство? Верь, человек! Ибо тебя ожидает Вечная Жизнь!

Со смертью тела начинается вечная жизнь. Подлинная жизнь, реальная жизнь. Она ещё не совсем реальна. Реальная жизнь будет тогда, когда человек опять станет человеком. Ибо человек — это душа и тело, а не одна душа.

Две мировоззренческие сентенции, установки присутствуют в нашем современном мире. Вопрос сводится к чему? К очень простым вещам. И каждая изних, если проводить достаточно логично в жизнь, требует соответствующих результатов. Если живу один раз — сами понимаете, чтоизэтого следует. Разные вещи могут следовать. Не хочу расписывать, извините. Но если эта моя жизнь определяет всю вечность — всё моё будущее! как экзамен своего рода — я отношусь совершенно иначе к своейжизни. Какая колоссальная ответственность налагается тогда на меня, я понимаю!

Я понимаю, зачем вомнеживёт совесть, откуда у меня чувство правды, почему человек часто готов расстаться со всем, что он имеет, не только с имуществом! готов жизнь свою отдать — за что? За правду. Простите, какую правду? Что это такое?

Глубоко в человеке живёт чувство истины, чувство совести, чувство справедливости. И действительно, воимяэтого он готов пожертвовать даже жизнью. О чём это говорит? О том, что в человеке помимо биологического начала есть другое начало, неведомое низшему миру, миру животному. И это начало не есть результат какого-то там эволюционного развития. Для нормального существования в условиях этой жизни… и совесть — совесть! — страшная помеха! Мы прекрасно знаем: бессовестному легче жить (говорим мы). Правда, что снимбудет дальше, вопрос другой. Откуда это возникло?

Неслучайно, когда Ольвис написал Дарвину в ответ на его "Происхождение видов…" один вопрос: "А зачем человеку понадобился мозг философа?" Ведь обезьяна великолепно приспособлена к жизни, не правда ли? Зачем это эволюция дальше пошла? Зачем? Приспособляемость кончилась. Человек гораздо менее даже приспособлен, если хотите. Он не может перенести подчас тех условий, которые переносит животный мир. Зачем? Вы знаете ответ Дарвина? Он прочитал это письмо, написал — "Нет!" И больше ничего.

Нет ответа, конечно, на этот вопрос. С точки зрения "Происхождения видов…" Совершенно ясно: ситуация совершенно другого рода.

ИТАК, человек и первый, и последний. И первые люди, и нынешние люди, и последние люди стоят перед альтернативой: какой же, действительно, смыслжизнинаиболее отвечает моей человеческой природе, моему сознанию, моей жизни? Что более отвечает?

Я не хочу сейчас заниматься апологетикой и приводить миллионвсякихаргументов. Я хочу сказать, что мы стоим перед очень глубоко практической задачей. Не о философии я хочу рассуждать. Это интереснейшая тема, но в другой раз.