Ведьмоспас - Евгений Лобачев

— Убийца! — донеслось откуда-то снизу. Водитель опустил глаза. Из тени под ногами — непроглядно густой из-за контраста с залитым солнцем летным полем — таращились два горящих глаза.

— Шайтан, — прошептал водитель одними губами, чувствуя подступающую дурноту.

— Я те дам шайтана! — рявкнуло снизу. — Что ж ты встал, подлец? Мы от жары дохнем, а он стоит! Вперед, зараза!!!

Водитель послушно кивнул, и с такой силой саданул пяткой педаль газа, будто та была неведомой гадиной о двадцати ногах.

Выпустив облако черного дыма, автобус с лязгом врезался в последний «вагон» багажного поезда. Подцепленная широким бампером тележка встала на дыбы и «выстрелила» по кабине убойным зарядом из корзин, чемоданов, рюкзаков и их содержимого. Огромный баул вдребезги разнес лобовое стекло, взорвавшись тряпичным фейерверком. На Йорика обрушился град осколков вперемешку с бельем. Череп, погребенный под грудой барахла, потерял связь с внешним миром.

— Шпашибо хоть штираный, — промычал Йорик, выплевывая чей-то штопаный носок. — Кто-нибудь! Помогите! Выпустите меня!

Автобус вильнул и покатился черт знает куда. Сквозь тряпье доносились яростные вопли водителя, подхваченные многоголосым хором пассажиров. Что-то ударило, затрещало, автобус скакнул, как молодой осел, но продолжал движение. Водитель разразился длинной тирадой на незнакомом языке. Ему ответил десяток перепуганных мужских голосов. Автобус пошел юзом.

Йорик сражался со своей тряпичной могилой с остервенением стремящегося на волю вурдалака. Когда он выпростался, ему предстала ужасающая картина. На водительском месте, закутанный в развевающийся на ветру белый пододеяльник, восседал сам Ангел Смерти. Сквозь дыру для одеяла извергали пламя его безумные глаза, а грозное чело венчали мужские семейные трусы с красными сердечками. Его тело ниже груди терялось под грудой сумок, чемоданов и их разношерстного содержимого. Хуже всего было то, что багажная лавина намертво припечатала ноги ангела к педали газа.

Гнусно ругаясь, ангел пытался вырвать баранку у троих помощников, смуглых черноволосых парней, вцепившихся в нее мертвой хваткой. Все трое отчаянно гомонили, и каждый норовил повернуть руль в свою сторону. В итоге автобус несся строго вперед, прямо на будку охранника рядом с автоматическими воротами, украшенными гирляндой колючей проволоки.

За десять секунд до столкновения, прихватив электрический чайник и газету с кроссвордами, из будки выскочил охранник. За пять секунд водитель каким-то чудом нащупал тормоза.

Взвизгнув колодками, автобус величаво остановился, превратив будку в груду алюминиевых развалин. Смятый в лепешку пульт подал последний сигнал, и черные железные ворота медленно поползли вбок. Дрожащей рукой водитель нащупал тумблеры открывания дверей. Вопя и ругаясь, пестрая толпа ринулась прочь из салона.

Миша обнаружил Йорика там, где и предполагал. Беспутный череп спрятался за перегородку, отделявшую водительскую кабину и совершал короткие вылазки в салон, хватая за ноги пассажиров, выходивших через переднюю дверь. Взгромоздившись на свое кресло, насмерть перепуганный шофер, по-прежнему в пододеяльнике и с трусами на голове, предварял каждую атаку Йорика истошным воплем: «Шайтан!».

— Что ж ты, гад, натворил?! — с этими словами Миша ухватил Йорика за лапу и одним движеньем затолкал в продранную болоньевую сумку. Где-то вдали послышались сердитые трели милицейских свистков. Пора было убираться.

Юркнуть за ворота. Короткий рывок под эстакаду. Остановиться у ларька с прохладительными напитками. Пропустить табун местных полисменов, грузно рысящих месту происшествия. Отдать пятидесятирублевку за банку ледяного лимонада. Получить на сдачу пригоршню туземных банкнот. Садануть локтем Йорика, который опять пытается вылезти из сумки. Проглотить лимонад, точно зная, что наутро будет ангина. Сипя промерзшим горлом поинтересоваться у парнишки продавца, где пассажиры с международных рейсов проходят паспортный контроль, и где поймать такси. Нырнуть в спасительную тень аэровокзала.

Только теперь молодой человек вздохнул спокойно, глядя на несметные толпы, мечущиеся туда-сюда по залу и по галерее второго этажа. Здесь легко затеряться. Даже если в суматохе, поднявшейся у автобуса, милиция (или здесь-таки полиция?) выяснит, что один пассажир сбежал, найти его вряд ли удастся.

Миша припомнил, что говорил продавец лимонада насчет такси. Сесть в машину можно либо на пандусе на уровне второго этажа, либо на стоянке в сотне метров от аэровокзала. Поразмыслив, милиционер решил подняться на галерею. Отсюда прекрасно просматривался весь зал.

Прохлада аэропорта оказалась обманчивой. Уже через минуту Миша обшаривал глазами окрестности в поисках какого-нибудь ларька, торгующего напитками. Через полчаса он стал своим человеком в баре на первом этаже. А через час влил в себя столько жидкости, что впору было записываться на шоу водяных.

Все это время Йорик, сморенный скукой, мирно спал в сумке.

Время шло. Чертопрыщенцы все не появлялись. В перерывах между походами за водой, Миша изучал чудом уцелевшую инструкцию от Гереморова Боекомплекта.

На первый взгляд, в книжице было не больше десятка тонких пергаментных страниц. Усевшись в серое пластмассовое кресло в галерее второго этажа, так, чтобы просматривался и зал на первом этаже, и пандус за громадным окном, молодой человек принялся листать книжку, вчитываясь в замудренные заклинания. Кое-где на полях попадались пометки, сделанные Геремором. Таким заклинаньям Миша уделял особое внимание.

«Средство узнать, когда явится муж возлюбленной» — гласил один рецепт — «Начертай Знак Рога и Свиного Пятачка…» — рядом имелись изображения соответствующих закорючек — «… и произнеси Кеккангрогп Изза Инназаа Ти. Пассов делать не нужно. Демон-вестник сообщит количество тысячелетий, веков, лет, месяцев, недель, дней, часов, минут, секунд, оставшихся до появления законного супруга твоей возлюбленной». Далее следовала приписка Геремора: «Пробовал. Жульничество. Треклятый демон насмерть перепугал Милену, а с меня стребовал пять золотых за то, что будет молчать и ничего не скажет ее мужу».

«Приворотное заклинание `Неделька'. Начертайте по числу рабочих и выходных дней символы раба, мученика, висельника, прокаженного, каторжника, беглеца, выздоравливающего, пьянчуги, бездельника, ангела…» — далее следовали рисунки — «… трижды громко и четко произнесите…» — невыговариваемая свалка букв — «… и когда красный луч из Боекомплекта коснется избранной особы, она станет вашей на целую неделю». Примечание Геремора: «Действует безотказно, но нужно как следует целиться. Как-то неделю прятался по подвалам из-за того, что луч угодил не во фрейлину Панхильду, а в ее братца, королевского повара».