Ночные джунгли - Эндрю Свонн

Закончив дренирование, Мэнни обработал колено спиртом и каким-то дезинфектантом, настолько вонючим, что Ногара едва не стошнило. Пытаясь как-то отвлечься от тошнотворного запаха, он поинтересовался:

— Ну что там, насчет Смита?

Мэнни оглянулся на агента, который вышел вместе с ним из лаборатории. Выражение лица пария было безучастным.

— Клиент твой — чрезвычайно странный Франкенштейн. Впрочем, его и франкенштейном-то нельзя назвать — генетическая структура даже отдаленно не напоминает человеческую модель. Впечатление такое, будто во всех образцах, которые мне удалось собрать, не существует абсолютно никакой клеточной дифференциации. Словно этот парень был с ног до головы изготовлен из одного и того же материала.

Мэнни вытащил из саквояжа пластиковый бандаж — на этот раз белый, непрозрачный — и туго перевязал им колено Ногара.

— У него не было ни органов, ни нервов, ни ногтей… насколько я понял, все эти совершенно одинаковые клетки являются мультифункциональными и способны удовлетворять любые потребности организма.

Это уж действительно странно, подумал Ногар. Даже более чем странно. Не было органов? Нервов? Но ведь оно… он должен был обладать мозгом. Он был разумен. Он говорил со мной, черт побери…

— Его так называемый «разум» был, вероятно, распределен по всему организму в виде электрических сигналов, так же, как и все другие функции — принятие пищи, выделение… размножаются подобные особи, видимо, посредством бинарного деления.

Мэнни выпрямился и проследил взглядом, как бандаж сжимается в соответствии с температурой тела Ногара. До Раджастана по-прежнему не совсем доходил смысл того, что мангуст говорил ему.

— Ты хочешь сказать, что Смит был просто-напросто гигантской амебой?

— Что-то вроде этого. Только многоклеточной амебой. И все не так просто. Генетики, изготовившие это существо, — гениальны.

— Гениальны… но кому и зачем понадобилось создавать нечто подобное?

Мэнни волнообразно повел плечами.

— Я сделал свои заключения на основе ограниченного количества образцов. Но твердо уверен в одном — такие твари должны быть невероятно живучи. При таком равномерном распределении жизненно важных функций по всему организму им трудно причинить чем-нибудь вред — огнем ли, кислотой…

— Так от чего же тогда он умер?

— От электрических разрядов. Удар станнера вызывает временный паралич нервной системы. Нервный паралич у этого создания означает поражение всего организма. Как только это произошло, масса начала растворяться изнутри.

Мэнни положил пакет с использованными шприцами в черный саквояж и закрыл его.

— Здесь есть душевая для персонала, ступай помойся. Я оставил там хирургический костюм, он должен подойти тебе по размеру. Пойду посмотрю, как там обстоят дела у ребят с анализатором.

Мангуст направился к двери лаборатории.

— Мэнни, — окликнул его Ногар, — а что с ним такое, с анализатором этим?

— Да вроде бы ничего особенного, но немного барахлит. Мы только начали анализировать аминокислоты, а дисплей вдруг закапризничал — выдает формулы в обратном порядке, и все тут. Ну ничего, ребята здесь головастые, разберутся.

Когда Мэнни скрылся за дверью лаборатории, Ногар махнул рукой «своему» рыжеволосому агенту, который еще не совсем оправился от приступа тошноты.

— Слыхал приказ доктора? Мне нужно принять душ.

Ковыляя к душевой, Раджастан попытался разговорить парня.

— Что ты думаешь об агенте Ишэм?

Парень ответил бесцветным голосом:

— Она хороший агент.

— А где она сейчас?

— Она передо мной не отчитывается.

— Да расслабься ты. Говоришь так, будто боишься в штаны наложить от напряжения.

Неуклюжая шутка подействовала. Губы парня тронула легкая улыбка. Ногар смерил его слегка ироничным взглядом:

— Ты недоволен, что тебе поручили охранять моро?

Агент покачал головой.

— Мне и прежде доводилось работать с моро. Наше подразделение именно для этого и предназначено.

Ногар остановился перед дверью душевой.

— Я не о том тебя спрашиваю.

Парень снова чуть улыбнулся.

— Я понимаю. Да, я немного волнуюсь. До сих пор мне не приходилось иметь дело с такими моро, как ты. Я занимался в основном с федеральными новобранцами из латиноамериканских беженцев…

— Тебя не готовили для работы с тиграми?

— Невозможно обучить всему сразу. Извини, если я показался тебе несколько… ну, скажем, необщительным. Ты — важный свидетель, а не подозреваемый…

— Меня зовут Ногар Раджастан. А тебя?

Парень протянул руку.

— Агент… Патрик Шонесси.

Ногар энергично потряс протянутую руку.

— Рад познакомиться.

— Взаимно. Значит, желаешь принять душ?

Ногар развел руками.

— Приказ доктора, ничего не попишешь.

Шонесси открыл дверь.

— Ну что же, поскольку я охраняю всю эту зону, почему бы мне не смотаться в кафетерий и не принести нам с тобой по стаканчику кофе.

Ногар питал отвращение к кофе, но сейчас не отказался бы от чашечки, надеясь хотя бы немного снять усталость от недосыпания.

— Давай, только не один стаканчик, а несколько.

Они вошли в раздевалку, и Шонесси жестом приказал Ногару подождать у двери. Агент бегло осмотрел раздевалку и душевые кабины.

— Сахар, сливки?

— И то, и другое.

Шонесси заглянул в туалет.

— Что-нибудь перекусить?

— Ненавижу больничную еду.

Агент вернулся к входной двери и удостоверился, что в ней есть замок.

— Запрись, пока я не вернусь. Я быстро. Если ты будешь еще под душем, я подожду.

Шонесси вышел, и Ногар запер за ним дверь.

«Удивительно, — подумал он, — пинк, агент ФБР, и совсем неплохой парень».

Как раздевалка, так и душевые кабины сияли стерильной белизной. Белые пластиковые шкафчики, белые квадраты фибростекла на потолке, белый линолеум на полу, белый свет люминесцентных ламп — единственными предметами другого цвета были хромированные душевые установки да зеленый хирургический костюм, оставленный мангустом на опять-таки белой скамейке. Сияние раздражало, поэтому Ногар выключил свет и подождал, пока глаза привыкнут к темноте.

Дезинфектантами здесь воняло довольно сильно, и Раджастан пожалел, что в помещении нет окон.

Стараясь дышать ртом, он стянул с себя изорванную грязную одежду.

Зайдя под душ, он врубил на полную мощность холодную воду, с наслаждением ощущая, как тугие струи смывают грязь с тела. Думал он сейчас не о ФБР и не об осточертевшем ему деле МЛИ. Он думал о Стефи Вейр. Больше всего на свете ему захотелось оказаться теперь в номере мотеля «Лесная Звездочка». Он совершенно измучился от всего этого дерьма. Единственным его желанием было обнять Стефи и уснуть.