Низвержение Жар-птицы - Григорий Евгеньевич Ананьин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У тебя на работе-то как? – спросил Перепелкин-старший отца Авери.
– Нормально: ставка на будущий год выделена полная. А с декабря, видимо, возглавлю кафедру.
– Да ты что? Ну, поздравляю!
– Пока не с чем: выборы еще не объявляли. Впрочем, нынешний заведующий предупредил, что вряд ли будет в них участвовать.
– Годы?..
– И годы, и болезнь. А уходить тоже боязно: он у нас как-никак единственный доктор. Надеются, что я скоро буду вторым, потому и прочат в начальники. Завтра вот повезу документы в… – Отец Авери назвал вуз, в котором планировал защищаться.
– А ты вроде в другой диссертационный совет хотел подавать?
– Разогнали его недавно…
– На взятке попались?
– Не думаю: во-первых, тогда бы дело не ограничилось разгоном, а во-вторых, я знаю председателя того совета: хороший мужик. Кому-то из ВАКа перешел дорогу, только и всего.
– А о чем ваша диссертация? – отважился спросить Максим, воспользовавшись паузой в разговоре.
Отец Авери встал со стула и вернулся буквально через полминуты с какой-то стопкой сколотых бумаг:
– Это ее автореферат – краткое изложение. Одолеешь?
Максим заподозрил, что над ним подтрунивают, но самолюбие не позволило отступить. Поэтому он быстро перевернул титульную страницу, где стояли какие-то непонятные слова, дважды пробежал глазами лист, с которого начиналось обоснование актуальности выбранной темы, мельком заглянул в середину и конец и затем хмуро спросил:
– Бифуркация, аттрактор… что это такое?
Максим боялся, что над ним станут смеяться, но все были серьезны; улыбнулся лишь отец Авери:
– Любопытно?
– Хватит уже, не забивай ребенку голову, – произнесла Аверина мать.
– Отчего же? – возразил ей муж. – Я ведь не собираюсь рассказывать сейчас все то, о чем говорю на лекциях: парень задал конкретный вопрос, на него и отвечу… Тем более что ничего сложного в этом нет. Тебе известно, Максим, что не все можно предугадать: скажем, подбрасывая монету, заранее не определишь, орлом она ляжет или решкой. Вот если существует подобная неопределенность, принято говорить о бифуркации, или развилке. (Не ожидав в своем мире услышать термин, употребляемый кладоискателями, Максим вздрогнул). Она рано или поздно исчезает, когда достигается или непременно будет достигнут один из возможных результатов, которые в науке называют еще аттракторами.
– А почему иногда происходит так, а другой раз иначе – хотя бы с той же монеткой? От человека тут больше зависит или… – Максиму вдруг показалось, что Аверин отец сумеет объяснить все, что угодно, и при помощи столь же простых слов.
– Бывает по-всякому… Возможно, когда-нибудь мы отыщем универсальное средство, чтобы влиять на случайные события, но пока даже далеко не все ученые верят в его существование.
– А вы-то сами – верите?
– Не исключено, что в нашем мире его и нет, однако в параллельных вселенных дело может обстоять совершенно иным образом – если, конечно, не ошибаются те, кто говорят об их наличии. Впрочем, при любом раскладе всем управлять не удастся; это, наверное, и к лучшему. Вот, допустим, – отец Авери ненадолго задумался, подбирая доходчивый и запоминающийся пример, – человек умирает, хотя мог бы спастись, поступившись тем, что ему дорого, и невеселая была бы картина, окажись его нежелание изменить себе бессильным перед какой-то технологической хренью.
Полковник Перепелкин также взял автореферат, перелистал его и, вздохнув, вернул владельцу:
– Тебе хоть есть что делать…
Отец Авери похлопал друга по плечу:
– А ты не тужи! В конце концов все на покой уйдем, и этого никто не минует, но если прежде достойно потрудился – не страшно. И еще нам утешение – дети; под старость с ними лучше, чем без них. А у тебя вроде ничего пацан: пожалуй, моим пострелятам под стать будет.
– Сам я решу, кто мне под стать, а кто нет, – по привычке буркнул Аверя, которому не очень-то нравилось, когда на него давили, особенно в малозначимых вещах.
Отец добродушно взъерошил ладонью волосы на его макушке:
– Взбрыкнул, жеребенок ты эдакий?
Аверя мотнул головой – и взаправду как тот, с кем его только что сравнили:
– Да ну тебя, папа, что ты со мной, как с маленьким? Если хочешь знать, раньше в моем возрасте уже собственные семьи создавали!
Отец усмехнулся:
– Гляди, Аверька, чтобы при таких-то планах все у тебя не вылилось в… – Наклонившись к сыну, он что-то прошептал ему на ухо, так, что Аленка, сидевшая рядом, прыснула, а Аверя густо покраснел.
– Ты увлекаешься историей? – Максим поспешил перевести разговор в иное русло, сам немного сконфуженный тем, что отчасти из-за него Аверя попал в неловкое положение.
– Не то слово! – ответила за Аверю мать. – Мало им с Аленкой книжек – прошлым летом они уезжали под Воронеж в лагерь поисковиков. Потом фотографию прислали оттуда – оба перемазанные с ног до головы землей и счастливые донельзя. Надеются, наверное, что когда-нибудь клад найдут. А когда мы два года назад отдыхали в Греции, так их на пляж и не затащить было: все лазали по каким-то развалинам, пока Аленка не подвернула ногу.
– А, ерунда, все ведь зажило быстро, – произнесла Аленка.
– Быстро, не быстро, а я тебя до самого отеля тогда на себе волок: ни одна тамошняя сволочь не подсобила, – напомнил ей брат.
– Аверя! – смутилась мать.
– Ничего!.. Ну, народ честной, как говорится, спасибо за хлеб-соль, – промолвил отец Авери (тарелки действительно опустели к тому моменту). – Переведем немного дух, а после… Максим, покажешь моим ребятам Москву?
Щеки Максима загорелись:
– А они согласны?
– В поезде – точно были… Эй, смотрите: Максима не обижать!
– Мы поладим, – твердо сказал Максим. Он хотел провести друзей по тем уголкам, которые нечасто попадают в туристические справочники и маршруты экскурсий, но оттого их история не делается скучнее, а сами они – менее притягательными. Аленка и Аверя оказались благодарными слушателями, даже когда Максим чрезмерно усердствовал в объяснениях, и лишь единожды Аверя ворчливо заметил:
– Не перебарщивай! Если мы интересуемся древностями, это вовсе не значит, что и сами прибыли откуда-то из средних веков.
– А я бы глянула на Москву еще и сверху, – сказала Аленка; ребята к тому времени с прогулки уже несколько притомились и теперь сидели на террасе кафе, потягивая через соломинку обжигающий приятным холодом апельсиновый сок.
– Ресторан на Останкинской башне сегодня закрыт на санитарный день, – произнес
