Игра в зеркала - Ольга Шумилова

И то, что мы до сих пор не смогли от них оторваться, наводило меня на крайне неприятную мысль о том, что они рассчитывали на одну, но стопроцентно успешную попытку, к которой подготовились куда серьезнее нас.

— Леди, без максимальной скорости мы не уйдем. Попытаться?…

— И взлететь на воздух с таким грузом на борту? Вы в своем уме?

— И что вы прикажете?!

— Петляйте!

— Где? — первый пилот бросил на меня разъяренный взгляд.

— Здесь есть чудесная планетарная система! Выберите планетку с атмосферой помутней… На худой конец газовый гигант!

Палубу в очередной раз резко бросило вверх, и мои громко клацнувшие зубы прокусили язык насквозь. Еще один такой взбрык — и зубов можно не досчитаться.

В следующий момент корабль энергично кивнул, заставляя меня покрепче вжаться в кресло и сосредоточиться на содержимом собственного желудка. Наружный пейзаж слился в одну непрекращающуюся круговерть, бесконечным клубком скачущую где-то снаружи.

Чем ближе становились первые планеты системы, тем резвее скакал клубок, разматывая тонкие ниточки выпущенных зарядов — противник явно не хотел терять преимущество открытого космоса. Пальцы пилотов, выбирающих подходящий объект для игры в прятки, лихорадочно бегали по консолям, силовые щиты, переключенные на полную мощность, создавали вокруг корабля непроницаемую броню, и я потихоньку начала надеяться на благополучный исход этого дела. Хотя последнее меня беспокоило — щиты в таком режиме жрали чертовски много энергии, а до базы еще больше суток пути. В самом лучшем случае.

Планеты вырастали и уменьшались, проходя мимо корабля. Все оттенки серого, зеленоватого и сизого смешались в моем мозгу, отупевшего от бесконечной тряски. Округлые формы расплывались перед глазами. Поэтому заход на орбиту одной из этих толстушек я восприняла с искренней радостью: не уронить свой авторитет, показав себя слабачкой, мне удалось только с помощью твердокаменного упрямства и произрастающей из него воли.

Как, впрочем, и всегда. Я и живу всем назло. На чистом упрямстве.

Штурмовик не отставал, вслед за нами нырнув в бурый атмосферный кисель. И почти сразу же потерял резко сманеврировавший корабль в лабиринте тонких вихрей. Мы поменялись местами — помехи, создаваемые этой атмосферой, создавали для радаров трудности еще большие, чем ионное облако, но теперь уже наша невнятно-серая окраска сливалась с непроницаемыми облаками, в то время как черная клякса штурмовика представляла из себя отличную цель. Подавив соблазнительное желание этим воспользоваться, я приказала уходить на теневую сторону планеты.

Сделав еще несколько маневров и окончательно убедившись, что штурмовика в пределах видимости нет, корабль рванулся вперед. Я же напряженно размышляла.

— Ремонт системы охлаждения начали?

— Как только обнаружили утечку. Но вы же понимаете…

— Полная остановка двигателей нужна?

— Атмосферных — нет.

— Тогда спуститесь в зону максимальной облачности и двигайтесь на среднем ходу.

— Траектория?

— Не поддающаяся анализу, — я криво ухмыльнулась.

Минуты напряженного ожидания проходили в плавной смене атмосферных пейзажей. Я смогла наконец связаться со своей группой и выяснить положение дел. Марлен в окружении агентов находилась там, где и должна была находиться в случае тревоги — в непосредственной близости от спасательных капсул, и меня наконец перестало грызть беспокойство по этому поводу.

Через час система была восстановлена на 85 %. Я удовлетворенно кивнула этому известию и принялась было просматривать новый маршрут, составленный пилотами, как… Глухой звук удара заставил меня вскинуть глаза на экраны. Секунды вдруг стали вязкими и тягучими, они цеплялись за мгновения липкими пальцами, и все не хотели отпускать их.

Вот из бурой пелены на корабль медленно, как-то растянуто падает черное пятно. Натужно ревут под двойной тяжестью двигатели. Пятно поднимается и падает еще раз. И еще… И еще… И все это — в замедленной растянутости липко-вязких секунд. И еще не до конца понимая, что происходит, я вижу, как в просветах облаков появляется земля.

Корабль падал ей навстречу, хромая на левое, подбитое прямыми таранами крыло. А потом был удар жесткого приземления, был полет юзом на брюхе по обломкам скал. А потом…

Глаза распахнулись в кромешной темноте. Щеку леденил металл палубы, завернутая за спину рука упиралась во что-то острое. И почему-то больше ничего… Тихо, пусто, темно.

Я высвободила руку и протерла глаза. Пальцы задели длинный порез на щеке, и царапающая боль внезапно напомнила, где я.

Тело автоматически попыталось вскочить… Но почему-то не вскочило. Я ухватилась за подлокотник кресла и подтянулась. Руки слушались. И все. А где?…

Глухо, будто сквозь вату застрекотала очередь. Одна, другая… Где-то далеко. Очень далеко…

Взрыв. Кажется…

Пальцы разжались, и я рухнула обратно на палубу. Чуть дальше в коридоре горел тусклый аварийный маячок, скупо разбрасывая красноватые блики. И тишина… Я перевернулась живот и прислушалась. Нет, не тишина. Где-то далеко, будто на другом конце материка, глухо тявкали винтовки. И не только они.

Штурм. Да…

А я? Я?…

А МАРЛЕН?

Я почувствовала, как волосы у меня на затылке встают дыбом. Эта простая мысль придала мне столько резвости, что я попыталась встать на колени. Тот простой факт, что собственное тело почти не ощущается, дошел до меня не сразу. Но дошел.

…Какие наши г-годы.

Боги…

…Через полчаса я была в коридоре. Еще через час — в грузовом отсеке. Рассматривала груды гильз, дыры в обшивке и слушала звуки боя, которых не было. Было страшно.

Я сгорбилась за длинным стеллажом с запчастями в самом дальнем углу отсека и пыталась связаться хоть с кем-нибудь. Эфир молчал. Молчали переговорники агентов. Их сознания тоже молчали. И это было страшно.

Я могла передвигаться, только ползая на руках, со скоростью, которую превышал даже медленный шаг. Я не могла связаться ни с одним портом Союза — передатчик дальней связи разбили. Думаю, что прикладом. Я не могла улететь — этот корабль навряд ли еще когда-нибудь сможет летать. Я не могла ничего.

Скоро мелкие трещинки во внешней обшивке превратятся в трещины, а воздух здесь навряд ли пригоден для дыхания. Можно подняться в кают-компанию, вытащить из бара бутылочку «Радужного моря» и отпраздновать собственные похороны, ибо после этого я немедленно стану тем, за кого меня наверняка приняли — а именно, трупом.

Можно, да… Противно только. Жалкий конец для воина. Забыла я, что когда-то им была. Сейчас — нет. Не воин. Так — выжел охотничий, загонщик дичи. Ну что, раскинем камни судьбы?… Я переключила личный маяк на общую волну и стала ждать, пока за мной придут.