Неутолимая жажда - Татьяна Полякова

И, как подтверждение внезапной догадки, шаги наверху, осторожные, едва слышные. Сердце ухнуло вниз, я потянулась к оконной раме, но ручка на ней отсутствовала, окно оказалось глухим. Отдернуть штору, закричать… вряд ли меня услышат, но увидеть должны, в тот момент, когда луч прожектора вернется к окну. Вновь шаги, уверенные, неторопливые, кто-то спускался по лестнице.

Я стояла, привалившись плечом к стене, боясь повернуться. Шаги замерли, и ласковый голос за моей спиной произнес:

— Здравствуй, милая.

А я зажмурилась, как в детстве, когда возвращалась поздно вечером домой и вдруг начинало казаться, что кто-то страшный смотрит на меня из-за ближайших кустов. Закрой глаза, и он исчезнет, открой — и его тут уже не будет. Но он по-прежнему был здесь.

— Пожалуйста, отойди от окна, — попросил тихо.

Я повернулась медленно-медленно и вскинула голову. Он стоял в нескольких метрах от меня, сгусток мрака в темной комнате. Воплощение моих кошмаров. Луч света скользнул по его лицу, и я увидела его глаза и его улыбку. Ласковую и одновременно печальную.

— Ты… — пробормотала я и сдавила рот ладонью, словно нарушила табу: заговоришь и окажешься в его власти.

— Конечно я, милая. Как я тосковал по тебе…

— Уходи.

— Ты же знаешь, я не могу этого сделать, — вздохнул он. — Сколько мы не виделись? Для меня — целую вечность. Два года я не знал покоя… — Он сделал шаг, потом еще один и оказался между мной и окном. И протянул руку. Я шарахнулась в сторону, в темноте ударившись о подлокотник дивана. — Осторожней… — В его голосе было столько беспокойства, столько нежности, что хотелось плакать.

— Не прикасайся ко мне, — собравшись с силами, произнесла я.

— Зачем ты так, — сказал он укоризненно. — Ты же знаешь, я не сделаю тебе ничего плохого.

Я услышала смех, тихий, злой, и не сразу поняла, что это я смеюсь.

— Все бессмысленно, — покачала я головой. — Я знаю, кто ты…

— Я твой муж. Человек, который любит тебя куда больше собственной жизни.

— Все это ложь, Мартин. Все ложь… Не думай, что тебе удастся обмануть меня еще раз.

— Обмануть? — Мне показалось или в его голосе действительно была растерянность? — Ты моя единственная любовь, моя жизнь, мое сердце…

— Дьявол умеет обольщать, — усмехнулась я.

— Бедная моя девочка, ты поверила глупым россказням своей мамы. Даже твой дядя считал ее сумасшедшей.

Я забилась в угол дивана, Мартин опустился на корточки совсем рядом. Если бы он протянул руку, смог бы коснуться меня, но он сложил их на своих коленях и сказал:

— Я тебя не трону. Хотя так хочется тебя обнять… Ты похожа на брошенного котенка… я так боялся за тебя, милая, боялся, что мою девочку обидят и меня не будет рядом, чтобы защитить. Забудь все эти глупые сказки.

Он говорил, а я смотрела на него, поражаясь тому, как может быть слепа любовь. Как была слепа я. Не увидеть, не почувствовать. В каждом его жесте, повороте головы таилась угроза, и сквозь маску, которую он носил с такой ловкостью, проступало что-то первобытное, злое. И сейчас в нем была решимость зверя, терпеливо выслеживающего свою добычу.

— Ты убийца, Мартин. Вот ты кто. Убийца, способный отрезать человеку голову.

— Я даже не понимаю, о чем ты говоришь.

— Я говорю о своем друге, о Насте, дяде Леве, родителях, наконец. Обо всех, кого ты убил.

— Какое мне дело до этих людей? — удивился он. — Я люблю тебя, а ты любишь меня. Только это имеет значение.

— По-твоему, я могу любить человека, который разрушил мою жизнь?

— Что бы ты ни сказала сейчас, я знаю — ты меня любишь. — Снова луч света и улыбка на его губах. — Ты бросила меня, потому что решила, так будет правильно. Ты слушала свой разум, а не свое сердце. А что говорит твое сердце, милая? «Я хочу быть с ним» — вот что. Ты не мыслишь своей жизни без меня, оттого и вскрыла себе вены. Кому понять это, как не мне? Если бы не надежда найти тебя, я бы уже давно пустил себе пулю в лоб… Подумай и скажи правду, себе и мне: чего ты боишься на самом деле? Ты боишься, будто я не люблю тебя. Ты веришь сказкам, которыми тебя пичкали в детстве, и не веришь мне. Сказкам о том, будто мне нужен сын, которого ты мне родишь. У нас будет много детей, милая, а я не перестану тебя любить. Жаль, что ты не дала мне возможности убедить тебя в этом. Знаешь, о чем я мечтал, когда мы жили в Испании? Чтобы ты родила девочку. А потом еще одну. Я верил, тогда твои страхи исчезнут сами собой, и мы будем счастливы.

— Я не могу иметь детей, Мартин, — сказала я с бог знает откуда взявшимся спокойствием. — Я об этом позаботилась.

— Господи, — выдохнул он, пытаясь обнять меня, а я испуганно вскрикнула. Мартин убрал руки, покачал головой. — Какой же страх терзал тебя, если ты решилась на это.

— У меня никогда не будет детей! — крикнула я.

— Мне нужна ты, ты, а не ребенок. Но тот ужас, что пришлось тебе испытать, я вряд ли когда-нибудь смогу себе простить.

— Уходи, — попросила я. — Пожалуйста, уходи.

— Я думал, мы уйдем вместе. — Нет.

Теперь мы сидели в молчании, таком мучительном, что я подумала: вот бы умереть сейчас. Мартин поднялся, сунул руку в карман, и несколько секунд я думала: мое желание сейчас осуществится. Если он поверил моей лжи, значит, я больше не избранница и никакой ценности не представляю… Мне очень хотелось, чтобы так оно и было, я наконец-то узнаю правду, хоть и заплачу за нее чересчур высокую цену, и не будет сомнений, которые явились, как по заказу, вопреки всему. Я напряженно ждала, он достал из кармана мобильный и протянул мне.

— Вот, возьми, я буду ждать твоего звонка. Неделю, месяц, год… сколько понадобится. Позвони, и я приду за тобой.

Я отвернулась, он положил мобильный мне на колени и пошел к лестнице. Он уже поднялся на три ступеньки, и я, уверенная, что он не обернется, решилась посмотреть ему вслед. Но он обернулся.

— Я точно знаю, что ты позвонишь, — сказал тихо, а я ткнулась лицом в диванную подушку.

Шаги наверху давно стихли, а я напряженно ждала, не желая признаться, что боюсь услышать, как тишину за окном нарушит чей-то крик, зажимала уши ладонями и вновь ждала.

Осторожно подошла к окну. Охранник по-прежнему сидел в будке, всполохи прожекторов, пустой двор.

— Он ушел, — сказала я громко и, кажется, вздохнула с облегчением.

Но без шума в ту ночь все-таки не обошлось. Где-то через час я услышала громкие голоса под окном, лязгнул дверной замок, и в комнату ворвались вооруженные люди. Вспыхнул свет, я подняла голову с подушки.

— С вами все в порядке? — спросил старший из мужчин, внимательно меня оглядывая.

— Да. Что случилось?