Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер - Алексей Буторов

Во время пребывания французов в Москве арендованный клубом дворец князей Гагариных сгорел дотла. Остались только стены да воспоминание о том, что тут побывал знаменитый писатель Стендаль — один из французских оккупантов Москвы, восторженно отзывавшийся о былом богатстве московских дворцов, столь безжалостно уничтоженных его соотечественниками.

Вскоре после освобождения первопрестольной от наполеоновских орд клуб возобновил работу. Одной из первых клубных акций стало присвоение звания почетного члена фельдмаршалу Михаилу Илларионовичу Кутузову, многолетнему члену и постоянному посетителю Петербургского Английского клуба.

Первый год после Великого московского пожара 1812 года клубные собрания происходили во дворце князя Меншикова на Большой Никитской, а потом в доме Муравьева на Большой Дмитровке, которую в Москве тогда звали не иначе, как клубной улицей. Дом Н. Н. Муравьева, связанный со многими историческими событиями, сохранился до нашего времени. Он только надстроен двумя этажами. Именно здесь Николай Борисович Юсупов проводил свои вечерние досуги, когда был в Москве, зачастую приезжал после театрального спектакля. В клубном доме на Большой Дмитровке после посещения Итальянской оперы, одним из руководителей которой являлся князь, меломаны обычно обменивались впечатлениями от пения знаменитостей.

Московский Английский клуб. Дворец князя Меншикова в Газетном переулке. Современная фотогр. автора.

Здесь же было и место встречи друзей Николая Борисовича, частенько коротавших вечер за зеленым сукном после сытного обеда или ужина в клубной столовой зале. Старики предпочитали игры «по маленькой». Играл ли Юсупов? Разумеется, играл — ведь карты были в те времена своеобразной гимнастикой для ума, но никогда не давал себя обдурить карточным шулерам, что частенько случалось в молодые годы с его сынком Боренькой.

Среди партнеров князя по карточному столу в клубе был и А. А. Арсеньев, оказавший Юсупову большое содействие в покупке любимого Архангельского. Вот что пишет об этом сын Арсеньева Илья Александрович: «… обед (домашний. — А. Б.) продолжался до 6 часов. За сим все разъезжались, а отец отправлялся в Английский клуб, где обязательно играл шесть робберов в вист. Накануне кончины своей (отцу было далеко за 80 лет) он был в клубе и, возвратившись домой, по обыкновению, в 11 часов вечера, объявил, что чувствует себя очень дурно и полагает, что умрет. Слова его сбылись; на другой день в четыре часа пополудни он скончался без всяких страданий, угас как свеча»[187]. Это описание интересно не только с фактической точки зрения. Похожим образом, как раз после посещения клуба, скончался и Николай Борисович, хотя о предстоящей своей кончине никому не объявлял.

Московский Английский клуб. Здание на Большой Дмитровке. Современная фотогр. автора.

В Московском Английском клубе Николай Борисович находился в своем кругу. Здесь собирались люди определенного положения, воспитания и привычек. Большинство из них пребывали в почтенном возрасте, посему ни скандалов, ни ссор в клубном сообществе почти не замечалось. Равно никто не смеялся над старомодностью Николая Борисовича, до конца дней сохранявшего верность привычкам и одеждам царствования императрицы Екатерины Великой. Даже его косичка не вызывала удивления или насмешек молодежи. Ведь это не нарушало правил приличия и являлось неотъемлемым правом князя.

Так продолжалось вплоть до апреля 1831 года, когда клубное сообщество переехало во дворец графов Разумовских на Тверской, где и оставалось вплоть до революционных событий октября 1917 года.

Александр I прислушался к голосу верхушки московского общества — патриотизм, открытый разговор с обществом стали с того времени важной составляющей его правления. При этом и без того считалось, что Москва — центр оппозиции Его Величества, а центром оппозиционных настроений является как раз Московский Английский клуб. Другое дело, что в клубе, как истинно английском сообществе, была «оппозиция Его Величества», а не «Его Величеству» — почувствуйте, как говорится, разницу, очень тонко улавливаемую в те времена.

Московский Английский клуб. Дворец Разумовских на Тверской. Фотогр. 1910-х гг.

«Газетная комната» Московского Английского клуба. Экспозиция Музея Современной истории России.

Клуб, как бы странно это ни звучало, являлся и в начале 19-го столетия почти всесословной организацией. Большее число его членов составляла титулованная знать — представители старых, а равно и новых дворянских фамилий, столь активно появлявшихся и исчезавших на политическом небосклоне XVIII века. Вместе с «превосходительствами» в клубных залах присутствовало и рядовое, служилое русское дворянство. В начале XIX века в клуб в дополнение к иностранным негоциантам стали вступать и московские толстосумы — купцы Тит Титычи, герои будущих пьес члена клуба А. Н. Островского, «замоскворецкие сидельцы».

Попечители Московского учебного округа, ректора Московского университета и университетская профессура по традиции состояли в клубе. Любопытно, что многие из них вышли в люди из среды поповичей, а то и вовсе бывших крепостных крестьян.

Крупные московские врачи обычно тоже вели происхождение из низших и средних слоев общества. Для них клуб являлся любимым местом проведения досуга, а равно и встреч с пациентами, хотя в Москве действовал собственный клуб врачей, прославившийся скандалами. Интересно, что Московский Английский клуб почитался в качестве прекрасного лекарства от известной русской болезни — хандры, которую те, кто не имел возможности вступить в клуб, обыкновенно вынуждены были заливать водочкой. Личный врач Николая Борисовича Юсупова Рамих тоже состоял в Английском клубе.

В составе Московского Английского клуба имелось небольшое число Почетных членов. Звание это, своеобразная форма общественного признания заслуг перед Отечеством, присваивалось чрезвычайно редко. Все Почетные члены удостаивались высокой чести пожизненного права постоянного посещения клуба без уплаты годовых взносов. Единственным Почетным Старшиной клуба был избран в 1833 году московский генерал-губернатор князь Дмитрий Владимирович Голицын, приходившийся Юсупову дальним родственником.

Неизв. художник. «Портрет московского генерал-губернатора, Почетного Старшины Московского Английского клуба князя Д. В. Голицына». 1840-е гг. ГМП.