Неприкасаемые. Легион. Хранители - Арнур Бокейханович Мамытбеков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ангелла покачала головой, и неожиданно улыбнулась. Она была явно в хорошем настроении, и это всех удивляло. Они с Глорией уже устроились в комнате, и теперь вели себя, как настоящие и опытные антикризисные менеджеры, неожиданно такие прекрасные, словно это было бонусом для их клиента. Который представлял собой зашедшее в тупик правление крупной корпорации, пригласившее их для устранения целого вороха накопившихся проблем. Или вернее, они сами пригласили себя, понимая, что никто кроме них не обладает ни волей, ни навыками изменить ситуацию к лучшему. Они эффектно появились, и их поначалу никто не узнал. Кроме Асраила. Но когда Ангелла сняла очки, и представилась сама и назвала свою спутницу, обведя всех своих ничуть не изменившимся взглядом, в котором читалась привычная решимость, и даже нечто новое, более ясно осязаемое и сильное, Каталина вскочила со своего места и кинулась к ней, широко раскрыв руки. Вопя от восторга. Они обнялись, потом Глория так же радостно и воодушевленно обнялась со своей сестрой, и в зале еще долго стояли их крики радости. Потом к ним, слегка смущаясь, подошли с поклонами Асраил и Гуннар, которые тоже получили свою порцию жарких объятий. Только от Глории в этот раз, которая наслаждаясь и собой, и вновь обретенными родственниками. А Ангелла смотрела на Асраила с легкой усмешкой, явно что-то замышляя в его адрес, и как-то особенно тепло улыбнулась Гуннару. Сидели, так и не встав, только Гранж и Морган со своими болванчиками в лице ВЧ, которые улыбались, но уже более осмысленной, и не такой пугающей улыбкой.
Ангелла поняв основой вопрос вечера – почему она теперь восточная фея, и пообещала ответить на него позже. Или никогда. Будет зависеть от времени и ее настроения. Это не главное, подчеркнула она, ее внешность – это дело второе. Она так мало внимания уделяла ей, как традиционно, так и особенно сегодня, когда перед ними, Неприкасаемыми, замаячили такие мрачные перспективы…
Ей пришлось также заверить членов своей Семьи, что она обязательно расскажет про то, как она нашла считавшуюся погибшей Неприкасаемую. Но начала она свой рассказ с того момента, когда прибыла в Прагу, по просьбе своего Хранителя, которого беспокоила судьба его дочери. Ну и прошла по всей цепочке событий, от чего Асраила и Моргана бросало в самый настоящий жар, и такой же реально ощутимый холод. Которыми они сами прожигали или охлаждали свои внутренности, не понимая нейтрального настроя Ангеллы. И уже представляли себе отдельный, персональный разговор с ней, или вернее, беседу с пристрастием, и возможно, с элементами пыток. В виде пришедшей в законную ярость и требующей крови, и отмщения Ангеллу, на которые та имела полное право.
И да, Неприкасаемая не выказывала никаких признаков гнева, а лишь взяла на себя роль умелого рассказчика, используя свои навыки писателя, рассказчика удивительных историй. Иногда бросая взгляд на Глорию, которая помогала ей уловить ускользающую нить повествования, и Ангелла опять звучала уверенно и интересно, описывая события со своей точки зрения. С позиции то сидящей в клетке пленницы, то воительницы, уничтожающей солдат Темного Легиона. То делясь своими впечатлениями – каково это – сначала получить в живот заряд дроби, а потом проходя смертельный метеоритный дождь, попасть под стену осколков разорвавшейся гранаты.
И вот она уже дошла до того момента, когда она, готовясь отойти в мир иной от руки солдата Асраила, чувствовала себя, как рожающая женщина, понимая, что из нее уже показалась голова младенца – ядро, которое готово было вырваться из фатально поврежденного тела. При этом она все же сбилась с рассказа, и уколола тонкой шпилькой непробиваемую Гранж, которая слушала всю эту историю с явно выраженным сарказмом и недоверием. Чем и разозлила Ангеллу, которая сейчас хотела больше всего на свете хлестнуть чем-нибудь тяжелым по лицу своей мерзкой родственницы, но удержалась. Погасила свой деструктивный порыв усилием воли.
Ангелла улыбнулась, словно бывалый тамада после рассказанной шутки, на удивление свежей и без бороды, и обвела взглядом собравшихся. Неприкасаемые напоминали школьников, которых пустили на время посидеть за этим большим столом для взрослых. Каталина явно переживала с ней каждое ее приключение, бурно реагируя на каждый неожиданный поворот истории. Асраил был заинтригован, но мрачен как никогда, Морган пытался казаться все меньше, и почти сполз на пол, дрожа и вытирая пот со лба. Гуннар с тихой радостью реагировал на эпизод с разгромом шпаны Моргана. Загрустил, когда Ангелла упомянула про героическую смерть Толстого Джона. И с еще большим уважением посмотрел на свою воинственную и смелую родственницу. Глория внимательно поглядывала на своих вновь обретенных родственников, понимая, что перед ней открывается целый фронт воспитательных работ. Ведь Ангелла попросила ее перед этим собранием взять на себя роль мотиватора, тонкого и умелого HRспециалиста, который будет настраивать их родственников на рост и раскрытие в себе лучших качеств. Особенно, бойцовских. И теперь она смотрела то на них, то в окно, на город, где уже наступала ночь, и освещение в комнате стало ярче. А под стеклом, в центре стола, сверкали доспехи Легиона, намекающие на то, что грядет эра боев и славных битв.
Ангелла отпила воды, и продолжила свое выступление перед аудиторией, которую она уже захватила полностью. Даже ВЧ, которые негромко бормотали что-то различимое, постепенно сбрасывая с себя охватившее их оцепенение.
– И когда шар вырвался из меня, и вокруг уже не было нежелательных свидетелей, только вдалеке виднелись приближающиеся машины пожарников и спасателей, и посапывала негромко лежащая на земле без сознания Власта… Я взлетела вверх, впервые избежав нашего традиционного ритуала, во время которого наши ядра, после смерти старой оболочки, попадают в новое… Впервые возле меня не было моего Хранителя, и всей его магии, и заклинаний. И капсулы, конечно. И прочих инструментов, облегчающих переход…
– Ну, ну! И что было дальше, не тяни, Ангелла! Хватит про это железо!!!, – Каталина вскочила с места и вена на ее шее пульсировала быстро– быстро, словно она сама подумывала о таком опыте, как о новой, революционной омолаживающей процедуре.
– Сказки какие-то, – отреагировала Гранж, и потрогала себя за живот, будто решив проверить, на месте ли ее собственное ядро. – А больше из тебя ничего не вышло? Типа нимба, сияния…
– Помолчи, Гранж! – хором отозвались все сидящие перед спикером, даже те, которые еще пребывали не в самом адекватном состоянии.
– А
