Синеглазая ведьма - Шэна Эйби

23 декабря

Два дня до наступления нового тысячелетия

Сара привыкла, что ей всю жизнь приходилось что-то прятать или скрывать.

Брошь ее матери под шатающимся камнем в углу ее кельи была надежно спрятана от всех, кто захотел бы ее присвоить.

Она скрывала боль потери, которую ощущала в разлуке с Олдричем, с замком Фьонлах, где прошло ее детство.

Страх перед огромным миром, таким ненадежным и полным жестокости и насилия, миром, где можно разрушить счастье и жизнь человека одним ударом. Веру в семью, веру в своего деда, в то, что он любит ее, несмотря ни на что. А теперь – черный фиал с ядом, спрятанный под соломенной крышей хижины. Но особенно тщательно и глубоко прятала Сара свое сердце. Девушка старалась вообще забыть о том, что у нее есть сердце. И вот теперь, обретя его вновь, Сара не узнавала его.

Как могла она ответить взаимностью Райфлу из Леонхарта позволить себе полюбить его?

Как могла поверить ему?

Но, к великому своему отчаянию, Сара чувствовала, что больше всего ей хочется забыть о своем воспитании, о чести и долге перед семьей, обо всем, что говорили ей о дьяволе из Леонхарта, и только смотреть и смотреть в его серые глаза, на его улыбку, предназначенную ей одной. Он обнимал ее – и Сара чувствовала себя на небесах. Он произносил ее имя – и у нее внутри все пело. И он сказал, что хочет взять ее в жены.

Это было воплощением ее тайной мечты. Сара запрещала себе даже думать об этом. Но теперь это могло стать реальностью. И от этого девушке было еще страшнее.

Ей так хотелось верить в него, потому что на карту было поставлено куда больше, чем власть над землей, где она родилась и которую считала своей, куда больше, чем надежда на новое тысячелетие. На карту была поставлена сама ее жизнь. Она должна была сделать выбор. Так что же ей выбрать? Одиночество, пожизненное заточение в мрачной келье, где она станет хранить традиции ненависти, завещанные ей ее семьей? Или жизнь рядом с любимым мужчиной, в доме, который она любила всю свою жизнь и где она сможет снова обрести веру в счастье и, возможно, создать свою собственную семью, способную заменить ей ту, что она готовилась предать?

Осталось только решиться, и осталось всего несколько часов, в течение которых ей предстояло выбрать свою судьбу.

Стук в дверь раздался именно тогда, когда она его ожидала. На пороге стояла стройная фигура, закутанная в меха.

– Ты прислала сказать, что хочешь поговорить со мной, – с порога заявила Нанвин, не пытаясь войти.

– Пожалуйста, входите, – Сара указала ей на одну из скамеек, стоявших вдоль стен. Нанвин проскользнула в комнату. На лице ее застыла хорошо знакомая Саре недовольная гримаса. Женщина не стала садиться. Просто встала рядом со скамьей, опустив руки, и настороженно посмотрела на Сару.

– Я знаю, что вы не любите меня, – спокойно произнесла девушка. – Поэтому не стану долго задерживать вас, миледи.

– Не люблю? – переспросила Нанвин. – А почему тебя это волнует?

Сара невольно рассмеялась, не в силах удержаться.

– Тут дело не в любви или нелюбви. – Нанвин на секунду смутилась и принялась нервно оправлять юбки. Затем она заговорила вновь, медленно и внятно: – Хотелось бы мне думать, что за долгие годы жизни я научилась хотя бы немного разбираться в людях. И, надеюсь, я не столь поспешна в суждениях и выводах, как была в молодости. А время, проведенное без мужа и без сына, помогло мне разобраться немного в себе самой. – Она сокрушенно покачала головой. – Но я точно знаю, девочка, что люди всегда со временем становятся такими, какими видят их окружающие, хотят они этого или нет. – Нанвин вдруг посмотрела прямо в глаза Сары. – А ты – Сара Рун, внучка Джошуа и дочь Морвены, – закончила она, словно это объясняло все.

И Сара подумала с замиранием сердца, что так, пожалуй, и есть.

– Нанвин из Леонхарта, – гордо произнесла она. Мы ведь заключили сделку, не так ли?

– Да, – подтвердила леди, внимательно глядя на девушку.

– Пора вам выполнить свою часть уговора.

– Так же, как ты выполнила свою? – сердито бросила ей в лицо Нанвин.

– Я не причинила вреда вашему сыну.

– Вот как? Не причинила?

– Конечно, нет!

– Тогда скажи мне вот что, Сара Рун: что заставляет Райфла так защищать тебя? Почему он не сводит с тебя глаз, когда ты находишься рядом? Что в тебе такого, что заставляет его отложить в сторону все другие дела и заботы – весьма серьезные заботы – и следить за тем, чтобы у тебя было все необходимое, чтобы ты была всем довольна? О, да, я заметила это. Все вокруг заметили.

Сара почувствовала вдруг, как ее наполняет чувство вины.

– Но я ничего для этого не делала, – пробормотала она. – Это не зависит от меня.

– Зависит, – сказала Нанвин, – Должно зависеть.

– Но это вовсе не колдовство, миледи.

Нанвин вдруг подошла к ней совсем близко, так что Сара смогла заглянуть в ее бездонные темные глаза и увидеть застывшую в них печаль.

– Честно говоря, девочка, я думаю, тебе не требовалось колдовство, чтобы очаровать его. Я вижу твою красоту, твои изящные манеры и не могу понять, почему все мужчины вокруг не бросаются драться за тебя.

Сара была застигнута врасплох и не знала, что ответить.

– Но это не имеет значения. Не так ли, милая? – Нанвин сложила руки на груди. – Я говорю только о своем сыне. И то, что случилось, тревожит меня: боюсь, уже поздно спасать его от тебя.

– Я не причиню ему вреда, – пообещала Сара почти умоляющим голосом.

– Может быть, и нет. А может быть, ты сделаешь это непреднамеренно. Может быть, ты – именно такая, как я боялась, и в то же время такая, как я надеялась, – невинная жертва игры, затеянной твоим коварным дедом. Даже если и так, тебе ничего не стоит изменить Райфла, превратить его из могущественного воина и правителя в заблудшего человека. Я видела, как это случалось с другими мужчинами – храбрыми воинами и мудрыми лордами, сломленными женщинами. Тебе очень просто сделать это. Это так же верно, как и то, что тебе нельзя оставаться рядом с ним.

Вот оно – Нанвин сказала правду, в которой не осмеливалась признаться себе Сара. Тебе нельзя оставаться рядом с ним. Ни женой, ни любовницей, ни невинной спутницей и помощницей. Предложение Райфла было самым настоящим сумасшествием, и Сара знала это с самого начала. Она знала, хотя при мысли об этом кровь холодела у нее в жилах, сердце сжимала ледяная рука, а все тело превращалось в лед.

– Почему же? – онемевшими губами тихо произнесла Сара.

– Почему? Ты спрашиваешь почему? – Нанвин вдруг провела рукой по щеке девушки. – Разве ты забыла, кто ты? Забыла историю своей семьи и ее отношений с нашей семьей? Только горе и предательство – вот наследство наших общих предков. И сейчас ничего не изменилось. И никогда не изменится. Как ты можешь даже думать о том, что тебе, дочери Рунов, найдется место рядом с правителем Леонхарта?