Обделённые душой - Нил Шустерман

— Да, — подтверждает Хэйден. — А глаз на затылке у них нет.

Старки скрещивает руки на груди, прозрачно намекая, что у него нет времени на долгие подходы к теме.

— И что с того?

— А вот что. — Хэйден выводит на экран другое окно, показывающее план лагеря, и третье, с геологическим разрезом местности. — Национальный парк «Лунный Пейзаж» представляет собой лавовое поле, пронизанное туннелями; лагерные коммуникации проходят по этим туннелям. Электричество, канализация, вентиляция, всё такое. — Хэйден увеличивает масштаб главного спального корпуса и начинает указывать на точки на плане. — Значит так. Если мы среди ночи организуем диверсию у главных ворот — дым и зеркала, как ты это называешь — она отвлечёт их внимание на себя. Тем временем, пока охрана будет сражаться у ворот, мы проникнем внутрь через этот служебный люк в подвале и уведём ребят в нижние туннели; а выход из них — вот здесь, в доброй миле от лагеря.

Старки искренне впечатлён.

— И к тому времени как они поймут, что птички упорхнули, мы уже будем вне досягаемости.

— Да, таков общий план. Всё чисто и гладко, без жертв.

Старки вроде бы дружески, а на самом деле весьма болезненно шлёпает Хэйдена по спине.

— Хэйден, ты гений!

— Я так и думал, что трюк с исчезновением придётся тебе по душе. — Хэйден трогает окно с объёмным планом, изменяя угол проекции так, чтобы стали видны этажи спального корпуса. — Мальчишки спят на первом этаже, девочки — на втором, персонал — на третьем. В здании только два лестничных марша, и если мы захватим их и транкируем любого из персонала, кто там появится, то, по идее, всё дело займёт считанные минуты — никто и сообразить не успеет, что происходит.

— Когда мы можем это осуществить?

В глазах Старки загорается жадный огонёк, и, заметив это, Хэйден закрывает окна, чтобы тому не вздумалось углубиться в дальнейшие планы.

— Ну, вообще-то я думал, что после «Холодных Ключей» ты на некоторое время заляжешь на дно...

— Чёрта с два, — отвечает Старки. — Надо ковать железо, пока горячо. Нанести два удара подряд. Тебе поручается спланировать побег. Диверсию беру на себя. Мне нужно, чтобы мы осуществили это ещё до конца нынешней недели.

Хэйден вздрагивает при мысли, что его абстрактные выкладки превратились в нечто конкретное с такой молниеносной скоростью.

— Нет, в самом деле, я не...

— Доверься мне. Если хочешь отмыться от грязи, то это — лучший способ, мой друг. — Старки поднимается — его решение непреклонно, словно высечено в камне. — Приступай, Хэйден. Я рассчитываю на тебя.

И он уходит прежде, чем Хэйден успевает изложить другие соображения против.

Дживан снова занимает своё место рядом с Хэйденом.

— Он назвал вас своим другом! — подчёркивает он. — Это просто здорово!

— Да, — отзывается Хэйден. — Моему восторгу нет предела.

Дживан принимает его слова за чистую монету, чего, впрочем, Хэйден и ожидал.

Старки заметил, что у них общий враг. «Неужели и вправду враг моего врага — мой друг?» — размышляет Хэйден. Почему-то старая истина не кажется ему такой уж истинной, когда пресловутый друг — Мейсон Старки.

Шесть дней спустя Аистиный батальон наносит удар по лагерю «Лунный Кратер». Хэйден с командой, состоящей исключительно из ребят, знающих его по Кладбищу, за пару дней до атаки рисует план расположения туннелей. Нападение осуществляет отряд особого назначения во главе с самим Старки, решившем, однако, подключить к нему и группу Хэйдена. Они идут по запутанным лавовым туннелям, оставляя за собой световые шашки, а в час тридцать ночи проникают в лагерные коммуникации и добираются до люка в подвале. Люк закрыт с внутренней стороны. Теперь надо ждать.

В два часа горящий грузовик, полный боеприпасов, проламывается сквозь главные ворота, и начинается стрельба. Командует диверсией Бэм, и Хэйден ей не завидует. Перед её группой поставлена чёткая задача: создать иллюзию настоящей атаки, причём им надо продержаться не менее двадцати минут.

Как только снаружи раздаются выстрелы, начинается основная операция.

— Взорвать люк! — командует Старки заметно нервничающему мальчишке-подрывнику. — Давай!

— Нет! — возражает Хэйден. — Ещё не время.

Хэйдену известно: здание перейдёт в закрытый режим; такова обычная мера предосторожности, которая в данном случае сработает им на руку. На окна опустятся стальные заслонки, экстренные выходы будут наглухо заперты. Никто не сможет ни войти в корпус, ни выйти из него, пока систему безопасности не переключат заново.

Хэйден считает до десяти.

— Сейчас!

Раздаётся взрыв, и нападающие, вооружённые только транк-оружием, устремляются через сорванный люк навстречу неизвестности.

Расплёты — обитатели спального корпуса, разбуженные взрывами и выстрелами снаружи, ожидают либо смерти, либо спасения. Сегодня произойдёт последнее.

На пути наверх освободители транкируют охранника и воспитателя. Спальная палата, занимающая весь первый этаж, представляет собой огромный зал с бесчисленными рядами коек. В помещении царит полутьма; горят лишь аварийные лампы, в их тусклом свете деревянные спинки кроватей похожи на надгробья. Звуки боя снаружи приглушены стальными заслонками на окнах. Обитатели палаты не видят, что происходит за пределами здания, зато и снаружи не видно, что творится внутри. Лагерная охрана бросила все силы на отражение атаки у ворот, и о присутствии в здании спасательной команды никто не подозревает.

Старки не теряет времени зря.

— Вас только что освободили! — объявляет он.

«Пфт-пфт» — посвистывают транк-пули; это бойцы отряда особого назначения — все как один, к тревожному удивлению Хэйдена, отличные стрелки — укладывают нескольких воспитателей.

— Все быстро в подвал! — приказывает Старки. — С собой ничего не брать, только обувь и одежду, которые на вас. Шевелитесь!

Он взбегает по лестнице и объявляет то же самое девочкам, предоставляя Хэйдену и его команде провожать спасённых вниз.

За какие-то десять минут три сотни расплётов выведены в подземные туннели; перед ними лежит путь на свободу. В лагере остаются только спящие в другом корпусе десятины, впрочем, эти ребята всё равно не пожелали бы освобождаться.

Группа Хэйдена ведёт спасённых через лавовые туннели к выходу на поверхность, где на затерянной дороге их ждут четыре транспортных фургона, «позаимствованные» специально для сегодняшней вечеринки.

Когда они выходят с лавовых полей, ложная атака в самом разгаре, стрельба не прекращается, но происходит всё это где-то очень далеко. Ребята быстро загружаются в фургоны, и Хэйден допускает мысль, что возможно — всего лишь возможно — ему удастся превратить партизанскую войну Старки в нечто имеющее цель и смысл, может быть, даже достойное восхищения. Кто знает, может, на этом пути их ожидает не столь уж мрачное будущее?..

Хэйден не догадывается, что Старки, оставшийся где-то позади, только что вымостил им прямую дорогу в ад.

46 • Старки

Искусство создания иллюзий для Старки — это не просто фокусы. Трюки надо проделывать со стилем. С шиком. Для них требуется публика. Конечно, заставить три сотни детей исчезнуть — фокус весьма впечатляющий, но атака на заготовительный лагерь — это не просто освобождение расплётов. Старки видит более широкую, великолепную картину.

Когда второй этаж пустеет — девочки убежали в подвал, где их встретил и повёл дальше по туннелям Хэйден — Старки останавливается и всматривается в потолок огромной палаты. Подвесные вентиляторы недвижны, но это ничего. Собственно, так даже лучше.

Старки обращается к своим спецназовцам:

— Идите наверх и приведите сюда шестерых членов лагерного персонала. Транкируйте всех, кто попытается устроить шум, но эти шестеро должны быть в сознании.

— Зачем? — спрашивает один из бойцов. — Что ты собираешься с ними делать?

— Мы пошлём миру важную весть.

Бойцы приводят к нему троих мужчин и трёх женщин. Старки не знает, какие должности они занимают. Администраторы, хирурги, повара — ему без разницы. Все они служат расплетению. Он приказывает связать их и заклеить рты липкой лентой. Потом опять вглядывается в потолочные вентиляторы. Их шесть, висят на высоте примерно десяти футов от пола. А верёвки у Старки хватит, он заранее припас.

Никто из его спецназовцев толком не умеет вязать узлы. Скользящие петли в их исполнении выглядят грубыми и не элегантными, но тут не до эстетики — выполнят свою задачу, и ладно. Под шум бурлящей за стенами ложной атаки Старки и его помощники расставляют пленников с петлями на шеях по стульям, другие концы верёвок забрасывают, словно лассо, на лопасти вентиляторов у них над головами, и затягивают верёвки так, чтобы они чувствительно врезались в кожу, но не настолько, чтобы и вправду придушить. Как только всё готово, Старки выступает вперёд и держит речь: