Бремя империи - Александр Маркьянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А, еще одно…
Капрал достал из кармана телефон, набрал номер который помнил по памяти. Дождался, пока на той стороне ответит автоответчик…
— Все в норме… — коротко сказал он. На той стороне стоял голосовой анализатор, и поэтому представляться смысла не было, машина сама опознает звонившего…
Вот теперь — точно все.
Капрал бросил телефон, с которого он позвонил только один раз на пол, рядом с пистолетом. Спокойно вытер испачканную кровью руку об сидение. Вышел из машины, захлопнул дверь и заторопился на выход. Надо было успеть поймать такси — не дай Бог на дороге до аэропорта будут пробки…
Жить капралу Монтгомери оставалось всего несколько часов. Британская разведка умела зачищать следы — да и платить еще двести пятьдесят тысяч фунтов стерлингов предателю смысла не было…
Бейрут, гостиница Бристоль. 28 июня 1992 года
Еще вчера Сноу начали мучить плохие предчувствия. В последнее время что-то шло не так — он не мог понять что — но что-то было не так. И в личной жизни, и в работе. И в смешанной с работой личной жизни тоже. Он видел, что чувства Мадлен (он избегал называть Юлию по имени даже в мыслях) к Воронцову искренние и она может в любой момент сорваться с крючка, не опасаясь даже возможных последствий. А поскольку за курируемого им агента отвечал он — то и за последствия потери агента отвечал бы точно он и никто другой. Интимные отношения с агентессой — это уже грубейшее нарушение должностных инструкций, на это смотрели сквозь пальцы, но только до того момента, пока не происходило ЧП. А если ЧП произойдет — тут каждое лыко ставится в строку. Тот же Карвер, который его ненавидит — случись провал и он не упустит возможности вышибить его из резидентуры, а в досье такое напишет — ни одна тюрьма не примет. Сошлют в ту же Африку старшим помощником младшего агента — а это ведь не солнечный и богатый Бейрут. Там война ножей, которые всаживают в спину по самую рукоятку…
Если раньше то, что он делил Мадлен с Воронцовым, придавали свиданиям некую пикантность, остроту ощущений — то теперь, когда Сноу знал, чем занимается Воронцов, чувства были совсем другие. Британец был жизнелюбом, гурманом, повесой, при всем при том законченным подонком — но он не был хищником. Он был силен телом — но слаб духом, в нем не было стального стержня, того, что отличает мужчину от «мужчины». А Воронцов был именно хищником, настоящим волком — и каждый раз подход к квартире Мадлен, Сноу мрачно размышлял. Возможно, Мадлен сдала его русским, а может и еще хуже — Воронцову лично. Возможно, он откроет сегодня дверь — а за ней его уже ждут контрразведчики. Возможно, его там ждет русский — с оружием в руках. Не исключено, что сегодня ему суждено пропасть без вести — и никто, даже британская разведка не будет его в таком случае искать…
От всего этого Сноу начал выпивать. Пока только выпивать, не пить — но количество алкоголя, которое он ежедневно употреблял, уже вдвое превышало его обычную норму и продолжало расти. К работе он приступал с гудящей, чугунной головой и начал допускать небрежности в работе, а это как известно — первый шаг к провалу.
Сегодня Сноу почему то показалось, что если он придет к себе домой — там его немедленно арестуют. Возможно потому, что в городе присутствовало отделение «А» британской САС, он передал им данные на человека, которого нужно похитить и доставить для допроса и возможно последующей ликвидации в укромное место. Похищение человека каралось пятнадцатью годами каторжных работ, похищение в целях шпионажа — смертной казнью: Сноу хорошо знал Уголовное уложение Российской Империи. Поэтому, дома он решил — на всякий случай — не ночевать. Вместо этого закатился в один из самых шикарных отелей Бейрута — гостиницу Бристоль, что располагалась на улице Верден. Там он снял номер на одну ночь, вечером пошел в работавшее до глубокой ночи при отеле кабаре — а дальнейшее уже было делом техники. Настроение было прескверным, ухаживать за дамами не хотелось — пришлось наскоро договариваться с девушками из кабаре. Благосклонность двух дам из подтанцовки на всю ночь — брюнетки и блондинки — обеспечили две сторублевые бумажки. Еще двадцать пять целковых — за шампанское и икру в номер.
Утро выдалось тяжелым — в последнее время все утренние часы были тяжелыми, но сегодняшнее не шло ни в какое сравнение с теми, что были до этого.
Настоящее мучение… В голове словно бьет колокол — у русских на церквях были колокола, часто звонившие — вот именно такой большой колокол и звонил в голове. Каждый удар языка по бронзовому боку отзывался яркой вспышкой боли. Горло пересохло настолько, что больно было даже дышать…
Держась обеими руками за гудящую голову, Сноу пошевелился на кровати — затем с трудом, покачиваясь, принял положение сидя. О том, чтобы встать на ноги, можно было пока забыть. Сначала ему показалось, что он у Мадлен. Он огляделся по сторонам — и только тогда кое-какие воспоминания прошлого дня начали медленно всплывать из глубин сознания. Лучше бы не всплывали — от этих воспоминаний Сноу начало мутить…
— Твою мать… — выругался он по-русски.
Початая бутылка виски лежала на полу рядом с кроватью, сивушный запах бил в нос. Видимо часть он выпил, а часть — пролилось на ковер в ходе вчерашней оргии. До графина с водой надо было пройти не меньше семи шагов — он стоял на туалетном столике и Сноу отчетливо понимал — ногами он туда не дойдет…
Еще раз отчаянно оглядевшись по сторонам Сноу, понял, что на помощь ему никто не придет — дамы уже покинули номер, оставив о себе на память лишь аромат дешевых духов…
Свалившись с кровати, британец на четвереньках, стараясь держать равновесие, пополз к буфету. Расстояние в семь шагов ему удалось преодолеть за три минуты — и при этом ни разу не упасть. Держась сначала за стул, потом за стенку Сноу смог сесть на стул и дотянуться до вожделенного графина. От первого же глотка холодной воды его замутило так, что он чуть не упал со стула на пол — но второй и последующие пошли лучше…
Подобное лечится подобным…
Нет. Хватит. Иначе можно превратиться в еще одного русского дикаря…
Сноу поставил графин обратно на столик, осторожно, держась за спинку стула, встал. Осторожно отпустил руки от спинки стула, одну за другой. Уже приемлемо — по крайней мере, можно стоять не шатаясь и не падая… Сноу сделал шаг к кровати, потом второй — и словно земля понеслась ему навстречу…
Денег в брюках, конечно же, не было. Сноу выяснил это сразу, как только пришел в себя после падения — хорошо, что на кровать упал, а не на пол. Осталось всего лишь немного серебра — тут дамы проявили благородство, пара рублевых монет и, самое главное — кредитные карточки. Могли бы и их своровать. Одна своя, личная, другая служебная, привязанная к счету резидентуры. Сноу прикинул баланс доходов и расходов, и понял, что на личной уже вряд ли что-то осталось. А до жалования еще… В общем плохо.
Оставалось только придумать, как оправдать оперативной необходимостью счет из отеля с включенной туда стоимостью спиртного. Британец попытался вспомнить оперативный псевдоним какого-нибудь источника, на которого можно списать встречу в роскошном отеле инкогнито — но это вызвало лишь очередной приступ тошноты. Ничего, когда отчет будет писаться — можно будет вспомнить.
Сноу попытался натянуть брюки — и тут почувствовал, что в кармане что-то вибрирует. Он поднял перед собой брюки на вытянутых руках — и тупо уставился на них, пытаясь понять, что происходит…
Телефон. Вибровызов…
Непослушными пальцами, Сноу достал телефон — специальный, защищающий от примитивных методов прослушивания — и чуть не упустил его из рук. Трясется, зараза! Глянул на экран, на номер вызывающего абонента…
Боже…
Карвер. Номер резидентуры.
Непослушный палец со второго раза нашел кнопку ответа, раздраженный голос регионального резидента врезался в уши подобно тупому ржавому шилу…
— Сноу! Черт вас возьми!
Господи…
— Почему, черт возьми, вы не отвечаете!?
— Сэр, я…
— Дорога на Саадият, место вам известно. Через час…
Молоточками по барабанным перепонкам больно ударили гудки отбоя. Внезапно, Сноу понял, что свои брюки он по-прежнему держит перед собой на вытянутой руке…
Дорога на Саадият. Тот же день…
Место, которое назвал резидент, было действительно известно Сноу. Дорога на Саадият шла по довольно живописным местам, через каждый километр были установлены смотровые площадки для туристов. На пятой из них иногда Карвер встречался со своими людьми….
Конечно же, Сноу опоздал на встречу. Прежде всего, он пятнадцать минут мужественно простоял под ледяным душем, отчаянно пытаясь прийти в себя в достаточной мере, чтобы сесть за руль. Потом какое-то время ушло на то, чтобы собрать разбросанную по всему номеру одежду. Десять минут он оплачивал номер — искал карточку, трясущимися как в лихорадке руками подписывал счет. Еще десять минут ушло на то, чтобы вспомнить, какая у него машина и найти ее среди других припаркованных…
