Повелитель гроз. Анакир. Белая змея - Танит Ли

Торги начались около полудня.

Первой ушла парочка девчонок-иллумиток, шмыгающих носом, а следующей купили красотку из Марсака. Бандар уже начал тревожиться. Он вывел свою пленницу вперед и принялся расписывать ее достоинства толпе. У них что, глаз нет? Такое лицо, такие ноги, такая грудь… а скромница какая. Видали ли они когда-нибудь такую смирную и изящную женщину? Да она создана дарить блаженство!

Но покупатели, к его огромной досаде, все еще не решались. Ему никогда не приходило в голову, что она может быть слишком прекрасна, слишком совершенна, чтобы вызывать влечение.

В конце концов к помосту пробрался здоровый громила, растолкав толпу. Он был высоким для таддрийца и крепко сбитым, но под его спутанными волосами поблескивала золотая цепь, а плащ был сшит из добротной материи.

— Эй, сэр. Я вижу, вы знаете толк в красоте…

— Хватит голосить, купец. Я беру ее. Вот тебе три бара.

— Э, нет, господин мой, так не пойдет. Эта девушка стоит куда больше. Только поглядите на эту прямую спину. Подумайте, каких крепких мальчуганов она сможет вам нарожать…

— Три бара — мое последнее слово. Больше тебе все равно никто не даст.

Цену действительно никто не набавил. Бандар уже начал подозревать, что этот верзила из бандитов, залегших на дне в Тумеше и живущих на то, что успели накопить, после набега Амрека. В конце концов, позорно сдавшись, он продал свою невольницу и получил ничтожную цену.

— Как ее зовут?

— Силукис. — буркнул Бардар.

— Селухис, — повторил верзила, коверкая имя на свой таддрийско-закорианский манер.

Бандар, теперь оскорбившийся еще и за мать, толкнул девушку к верзиле и, пряча в карман три серебряных бара, мысленно пожелал им обоим подцепить друг от друга какую-нибудь заразу.

Его звали Слат, и он промышлял разбоем, как и подозревал Бандар, а также нанимаясь на службу к многочисленным лордам Таддры. Девчонку он купил потому, что она напомнила ему старые фрески на стенах разрушенного города Рарнаммона, где он время от времени отсиживался, когда в других местах становилось слишком уж  горячо. Он был романтическим злодеем, и к тому же импульсивным, и понял, что сделал ошибку, купив ее, как только привел ее к себе в дом.

Но все же он не пожалел для нее вина и мяса, к которым она едва притронулась, а потом отвел в свою спальню. Но в этом деле она оказалась столь же никчемной, как и во всем остальном. Слат любил женщин с огоньком — чтобы повизгивали, ну или хотя бы чтобы у них хватало ума притвориться.

— Да уж, хорошо же ты даришь блаженство, клянусь Зардуком! Теперь придется тебе потрудиться.

Он понизил ее. Она чистила очаги и носила воду. Через три дня он выпорол ее за небрежность. Она оказалась дурочкой, а его ловко провели. Она даже не кричала и не плакала под розгами. Он задумчиво оглядел ручейки крови, струившейся по ее атласной спине. Она оказалась совершенно никчемной, годной лишь на то, чтобы на нее смотреть. Тогда, если уж учить ее хлыстом толку все равно не было, стоило обдумать другую возможность — не исключено, что ее купит какой-нибудь таддрийский лорд. Она будет неплохо смотреться у обеденного стола в каком-нибудь небольшом королевстве — красивая игрушка короля. Слат отложил хлыст и послал одного из своих подручных за целебной мазью.

В этих джунглях жил один лорд, во многих милях к северу. Слат был бы не прочь наняться к нему, если у него была нужда в людях. Он не любил долгое безделье, и, потом, у него была определенная репутация в своем кругу, которая могла сослужить ему неплохую службу. Как он слышал, этот лорд был великим завоевателем, человеком сомнительного происхождения, как и, похоже, все лорды Таддры, который построил свою власть на золоте, сместил своего королька и после этого завоевал еще пять соседних королевств. Подобная личность обещала неплохую поживу. Его влияние росло год от года.

Слат путешествовал не налегке, а со слугами, чтобы продемонстрировать свой высокий ранг. После четырехдневной скачки они добрались до одной из безымянных речушек Таддры и на плотах поплыли в густой сумрак влажного леса.

На этот раз Слат устроил Селухис на своем собственном плоте, под навесом, и следил, чтобы ее хорошо кормили. Она сидела, точно статуя, не шелохнувшись, и почти ничего не ела. С того, самого первого раза он и пальцем ее не тронул. Он холил и лелеял мерзавку, но тем не менее ожидал, что та, будь она проклята, все равно подурнеет. Но она как-то ухитрилась сохранить свою невероятную красоту. Она будто и не ощущала влажной жары, а как-то раз он видел, как бабочка спокойно сидела у нее на запястье почти час. И вообще, она вызывала у него непонятную тревогу, и он не мог дождаться, когда же отделается от нее.

По реке они плыли пять дней. На шестой им преградили дорогу. Слата, который как-то купил в разрушенном городе один пароль за свой нож, проводили с оплетенной лианами пристани на вырубленную в джунглях дорогу.

К вечеру они добрались до стен большого таддрийского города, к которым жались грубые шатры из шкур и деревянные хижины. Вечерние сумерки разбавлял свет костров, на которых готовилась еда, а по грязным уличкам носились собаки и толпились женщины. В дальнем конце города возвышался дворец Правителя, величественное каменное здание с тремя башнями.

Астарис подняла голову, чтобы взглянуть на него. Казалось, оно что-то значило для нее, хотя она так и не смогла, как ни силилась, уловить это в сумерках своего сознания. Некоторое время назад она ощутила какой-то странный проблеск, какое-то беспокойство в своем мозгу, как будто он снова был с ней, снова был жив. Но этого не могло быть. Она почувствовала, как он ушел от нее, и поняла это. Ральднор. Поэтому иллюзия его возвращения мучила ее, как мучает боль в давно зажившей ране, для которой нет причины и которую ничем не уймешь.

В заросшем саду у подножия дворца рубиновые цветы клонили к земле тяжелые чашечки, а рубиновые птицы спали, спрятав головки под крылышки. Один из цветков раскрыл свои лепестки и упорхнул в лес.

Это был старый дворец, построенный без особых затей, зато на века. Потолок главного зала поддерживали массивные, но незатейливые, безо всяких украшений, колонны, а в крыше зияло отверстие для дыма над очагом, поскольку никакого камина не было.

Слата радушно приняли, отвели ему и его слугам пару сквозистых каморок и пообещали устроить после обеда аудиенцию у лорда Хмара. Слат не стал терять времени и весь предобеденный час прогуливался среди цветастых занавесей и рычащих собак, ненароком задавая вопрос то там, то сям. Когда подали еду, он очутился за одним из низших столов, а пища была простой, но обильной. Однако же никто не притронулся к еде до тех пор, пока лорд не уселся за своим высоким столом.