Ошибка Выжившего 2 - Лемор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я тебе могу дать разве что разрешение пойти нахер, приятель.
«Но Мистер Фи…»
Кошмар закричал, спрятавшись где-то в глубинах моего разума.
Другой моей вариации пришлось устроить Питу пытку, пока он не понял, что был неправ. Как показывает практика, против подобных уродов даже самые страшные пытки не то чтобы слишком эффективны, но прекращать я их, естественно, не буду. Мне всё ещё нужно было как-то нормально расслабляться и отдыхать душой. Влиять же на их разум мне дополнительно не хотелось. Твари своей непослушностью держали меня в тонусе.
Но, честно говоря, я даже понимал Пита: поймавшие в коридоре Эмму девчонки действительно были страшными. Карикатурно страшными. Поверить не могу, что ещё совсем недавно считал окружение другой версии себя полностью «нормальным». Одна жирная, с такой рожей, будто была мутировавшей в подобие человека жабой. Вторая — болезненно-худющая, грязная, с взглядом малолетки, что по пути со школы топит в канализации котят. Третья, очевидно, самая главная, на первый взгляд выглядела обычной, но при этом создавала такое впечатление, будто становилось жертвой (судя по всему, добровольного) насилия чаще, чем посещала занятия, параллельно покуривая траву: ультра-короткая юбка, жёлтые зубы, все ноги и руки были в каких-то странных ссадинах и синяках. Круги под глазами были настолько чёрными, что мне сперва показалось, будто это грим.
В обычном случае эту троицу взяли бы за гриву моментально. Никто не стал бы закрывать на такое глаза. Тем более — когда подобные карикатурные суки лезли прилюдно к кому-то нормальному. Но…
В кошмаре наяву, персональном Аду, может происходить и не такое.
Я задумчиво потёр подбородок, отмечая, что никакой щетины на мне и в помине не было, что, кажется, было даже немного странно. Наверное. И не вспомню уже, когда был настоящим подростком.
— Очередная куколка, Уивер? Такая страшная! Прямо как ты, очкастая! Ха-ха-ха!
— Ха-ха-ха!..
— Ха-ха-ха!
Поморщился не только я, но и кривое зеркало. Жаба заговорила низким, отвратительным голосом древнего демона. Её подруги (видимо, по генетическому несчастью) поддержали её, засмеявшись так, будто они же её в жабу, никак, чернейшим колдовством и превратили.
— Могла придумать более умное сравнение? — негромко пробормотала скривившаяся Эмма. — Святая Мария, Берта, почисти наконец зубы, прошу…
Истинные порождения самой что ни на есть настоящей Бездны мигом перестали смеяться. Лицо жирной так перекосило, что мне показалось, будто я попал в бодихоррор. С другой стороны, некоторые его элементы в этом кошмаре, определённо, были.
— Что ты там сказала?! — зарычала-завизжала Берта.
Что было дальше уточнять не нужно.
Прямо на глазах у словно неживой толпы альтер «меня» избили. Избили так, как могут избивать только настоящие женщины: подло, грязно, болезненно, по-настоящему жестоко. С использованием ногтей, с выдергиванием волос, с попытками укусить и буквально расцарапать лицо. Это был настоящий абсурд, бред. Ладно бы где-то в какой-то подворотне, но…
Я видел десятки мимо проходящих людей, которые, словно в страшном сне, не замечали происходящего. Просто игнорировали. Сама Эмма игнорировала, с пустым взглядом принимая все побои. Она не испытывала от этого никаких эмоций и уже просто привычно принимала свою участь.
Вновь повторюсь: обыденность, пугающая нормальность, нечто, что каким-то образом абсолютно не выбивается из общего вида, если ты только не присмотришься и не попытаешься в полной мере осознать, что происходит.
Малышка Эмма проявила настоящие эмоции лишь раз — когда взяли её куклу. Маленькая шлюха с жёлтыми зубами, широко улыбаясь, прямо на глазах своей жертвы кинула куклу на пол и начала её топтать, мерзко хихикая при этом. Её (её?) подружки не отставали, буквально смакуя ситуацию.
Вдоволь насладившись происходящим, чудовища оставили лежавшую у стены Эмму, напоследок бросив:
— Увидимся завтра, сучка.
И я знал, что завтра они действительно увидятся. Как и послезавтра. Как и после-послезавтра. Как и всегда. До тех пор, пока не произойдёт очередной слом. Чтобы потом всё опять повторилось.
— Хреновая же ситуация…
Эмма, услышав потусторонний голос, заметно вздрогнула и оживилась. Взгляд девчонки мигом наполнился привычной жизнью, она поднялась, начав, морщась от боли и проговаривая какие-то ругательства себе под нос, собирать вещи, складывая их в рюкзак со стилизованным кошаком. Театр абсурда отходил на второй план, возвращая всё на круги своя.
И вновь — это не фигура речи.
Чем больше времени проходило — тем меньше она выглядела как жертва прилюдного избиения. Эффект был не только психологическим, но и вполне себе физическим: волосы восстанавливались, возвращая кривому зеркалу привычную причёску, одежда разглаживалась, исчезала кровь, синяки. С каждой поднятой книгой она всё меньше и меньше напоминала жертву ненормальных издевательств, всё больше становясь похожей на самую что ни на есть обычную девочку, идущую с уроков.
Учится чуть лучше среднего, есть подруги, засматривается на парней постарше, имеет мечты и надежды на будущее. Ад для неё словно бы… проходил на фоне. Во всяком случае, почти.
— Опять переделывать… — пробормотала печально Эмма.
Единственное, что выбивалось из общего вида, делало её действительно той, чем она была на самом деле, была куколка. В отличие от всех остальных вещей, она оставалась повреждённой. И Эмма видела это. Знала, что её опять нужно было чинить. Опять перешивать, опять искать нужные материалы. Возможно, из-за плохого зрения она опять уколет иглой палец, и ей будет больно-больно.
Снова и снова, снова и снова, снова и снова…
Сжав куколку в руках, альтер «я» негромко захихикала. Негромко, но оттого не менее истерично, безумно, как больная сучка. Она не понимала, что её беспокоит, что подтачивает психику, что мешает в полной мере осознавать Ад, в который она попала, и осознание невозможности осознать разрывало её на части.
Эмма смеялась где-то с минуту, пока резко не успокоилась и, собрав вещи, отправилась как ни в чём не бывало к своему шкафчику, уже зная, что от него будет пахнуть тухлыми яйцами.
Я проводил взглядом неудачницу.
— Какой твари она насолила?..
Очевидно, эта «я» попалась в руки чему-то, что успело поймать её в свои лапы быстрее, чем она умерла. И что-то это было не похоже на тварей океана: слишком уж я хорошо знал почерк себе подобных. Буквально чувствовал. Значит, нечто другое. Знающее про бессмертное метафизическое сознание.
Осознаёт ли тварь, что не сможет «нас» вечно сдерживать?
Я уже думал последовать за Эммой дальше, но остановился, буквально затылком почувствовав, как на меня смотрят. Это было что-то вроде толчка на краю сознания. Несильного, и всё же довольно ощутимого. Все
