Сны чужие - Денис Луженский

Двадцатилетие хальгира, наследника Родовой Пирамиды аркских Хорлов, лишь на три дня опередило его собственное двадцатилетие. О празднестве в Вирт-Хорл сообщили буднично. Великих "народных гуляний" по сему случаю не предвиделось, однако гарнизонный зачем-то решил усилить охрану на стенах и городские патрули. В эти патрули, как потом оказалось, послали тех солдат и старшин, что приняли участие в заговоре. Ночью они впустили в спящую крепость пять сотен сэй-горов. Верных законной власти стражников вытаскивали из постелей и связанными волокли в обширный подвал дома гарнизонного. Тех, кто успел что-то понять и схватиться за оружие, убивали, не церемонясь. Антри не сопротивлялся по единственной причине - его крепко приложили по затылку рукоятью меча, отправив в продолжительное беспамятство.

Очнулся он уже за крепостной стеной, на лесной поляне, связанный по рукам и ногам. Когда ясность зрения вернулась, он увидел брата. Кивир сидел рядом с ним, задумчивый и серьезный, как никогда. Поодаль виднелись фигуры двух или трех воинов, которых Антри за дальностью расстояния не признал. Увидев, что брат очнулся, Кивир склонился над ним.

- Я хочу предложить тебе кое-что, малыш, - сказал он ему с непривычной жесткостью.

- Освободи меня! - потребовал Антри. - Почему я связан?!

- Чтобы не наделал глупостей. Если бы не я, ты бы уже был мертв.

- Почему…

- Слушай меня! - рявкнул Кивир. - И не перебивай! Сейчас через крепость проходит семитысячный отряд сэй-горов. Это не враги - всего лишь наемники, но объяснить что к чему коменданту и остальным было бы непросто. Выбора не было, пришлось захватить крепость. Время сейчас слишком дорого.

- Но зачем?!

- Это нужно хорлу.

- Грид-одру?

Ответом на изумление в глазах младшего брата был тихий смех.

- Нет, братишка, Грид-одр больше не правит тобой. Теперь в Вирт-Хорл новый хозяин. Думается, для всей Долины это будет…

Он не договорил. Антри с криком ярости и отчаяния забился на земле, пытаясь освободиться от пут. С его губ срывались страшные проклятия, которые он призывал на брата. Кивир даже отступил на шаг, пораженный, потом какое-то время молча ждал пока юноша успокоится, все больше мрачнея; наконец, приподнялся и сильно ткнул его кулаком в живот. Антри задохнулся обвинениями, уткнулся лицом в измятую траву и бессильно заплакал.

- Дурак! - Кивир раздраженно пнул его в бок ногой. - Не понимаешь на чьей стороне сила! Если бы ты не был моим братом!…

- Ты мне больше… не брат! - прохрипел сквозь сжимающие горло рыдания Антри.

- И это - благодарность! - возмутился Кивир. - Чему я, впрочем, удивляюсь?… Слушай, тупица, я сейчас освобожу тебе ноги и уйду. Оставлю кинжал - руки освободишь себе сам. Подумай хорошенько над тем, что я тебе сказал. Если опомнишься - возвращайся в крепость, я найду куда тебя пристроить. Понял?

Не дождавшись ответа, Кивир разрезал стягивающую лодыжки брата веревку, воткнул в дерево небольшой кинжал и ушел вместе с ожидавшими его воинами. Антри еще долго лежал без движения, потом встал, перепилил плохо отточенным лезвием путы на руках и ушел… Прочь от крепости.

Следующие пятьдесят дней он прожил, как в тумане. Долина, потрясенная свалившимися на нее бедами, билась в горячке разгорающегося мятежа и он корчился от боли вместе с ней. Многое довелось ему пережить, когда рука Тши-Хат привела его в охваченный восстанием Липлаш. Там он примкнул к отряду бывших солдат городского гарнизона. Вместе с ними Антри штурмовал занятую сторонниками Бьер-Рика Желтую Башню, где в беспорядочной и кровавой стычке зарубил первого своего настоящего противника. Искаженное от отчаяния лицо убитого он видел во сне всего один раз - в ночь после штурма, когда спало боевое опьянение и он заснул возле костра, среди мрачно веселящихся победителей. Совесть за содеянное его не грызла. В тот день, когда лицо брата навеки стало для него лицом предателя, он поклялся себе, что ни один из предавших Грид-одра не будет спать мирно, пока он жив и способен держать в руках меч…

Затем были две тысячи тяжело вооруженных сэй-горов, врывающиеся в разбитые тараном городские ворота… И резня на улицах… И бешеные глаза спир-хэда в серо-голубом, пускающего стрелу, кажется, прямо ему в глаза… И раненый стражник-барск на плечах, которого непременно нужно было дотащить до леса живым… И этот же стражник, лежащий под деревом… мертвый… А потом еще станы лесных чащоб, в обход кишащих вражескими разъездами дорог… Хищники, более милые чем родной брат, но не ставшие от этого менее опасными… Деревенька, где добрые жители накормили, одели и дали возможность спокойно поспать, впервые за многие дни… И другое селение - безжизненное, залитое кровью, заваленное телами убитых…

Он привык идти по ночам, поэтому и вышел к этой деревне рано утром. Когда частокол ограды выплыл из-за очередного поворота над селением уже висела неестественная мертвая тишина окончившейся бойни. Он одним прыжком перемахнул через высокий тын и какое-то время просто метался от дома к дому, надеясь отыскать хотя бы одного задержавшегося за злодейством убийцу…

- Знаешь, когда я уже уходил оттуда, услышал чей-то слабый стон, - Антри нервно ковырнул сырой песок большим пальцем ноги и проследил, как набежавшая пенная струя сравнивает образовавшуюся ямку с гладью берега.

- Это стонал старик. Его прикололи копьем к стене собственного дома, но он был еще жив и смог спросить меня… Он спросил: не пришел ли я, чтобы помочь его роду? Он никак не хотел поверить в то, что все его близкие уже мертвы. Просил меня, чтобы я присмотрел за ними. "Дом напротив, - шептал он, - там дочь… Внуки…"

Лицо кальира исказила болезненная судорога. Он зло сощурился и метнул на молчащего Олега бешеный взгляд.

- Во мне тогда проснулась злость на него… Я ведь был в том доме! И дочь его видел! И внуков! "Глупый старик! - захотелось мне крикнуть ему. - Я - не помощь! Я не спасу твой род! И никто уже не спасет!" Не смог ничего сказать. Стоял перед ним и молчал. Ждал… И он тоже ничего больше не сказал… Просто умер…

Антри издал короткое хриплое рычание и резко взмахнул рукой, с плеском срубая клинком бурун на воде. Потом вдруг прыгнул в реку и начал наотмашь бить мечом по волнам, выкрикивая слова в такт безумным ударам:

- Я бросился!… Вон!… Из деревни!… Я был!… Сама!… Смерть!… И когда!… Я нашел!… Их!… Там!… Там!…

Он остановился резко, обессиленный, задыхающийся, с глазами полными бешенства и отчаяния…

- Они смывали кровь с сапогов и переодевались в эти свои пятнистые тряпки. Их было только трое. Верно, отстали от отряда… У меня было два топора, я бросил оба, а на третьего с мечом кинулся… Как дрался - не помню. Кажется, в ногу он меня ранил сперва, потом попало в голову… Потом…