Друиды (ЛП) - Лливелин Морган

— Интересно, куда это они направились? — поинтересовался Тарвос.

— Думаю, на север, — сказал я. — Атаковать нас они не собираются. Их маловато. Они что-то ищут, и мне это не нравится. Нечего им делать на земле карнутов! Надо будет обсудить это с Верцингеториксом.

Мы погнали лошадей на юг и вскоре выскочили из лощины на холмистую равнину. Для встречи с Риксом нам не надо было ехать в Герговию. Мы договорились встретиться в Аварике. Там Рикс пытался убедить Олловико, вождя битуригов, присоединиться к союзу галльских племен, противостоящих Цезарю.

В Аварик мы прибыли после полудня. Солнце сияло на выгоревшем небе. Пахло пылью. Еще на подходах к городу мы увидели множество походных шатров, установленных без всякого порядка, с яркими вымпелами арвернов на столбах, ограждавших довольно значительное пространство.

— Взгляни, Тарвос, — обратился я к воину. — Верцингеторикс привел с собой целую армию.

— Так он же вождь, — спокойно ответил мой телохранитель.

Дорога далась мне тяжелее, хотя я старался не показывать, как устал. Но как только я приметил самый большой шатер, над которой гордо вознесся символ клана Рикса, усталость как рукой смыло. Я толкнул лошадь коленями и к шатру подлетел бодрой рысью. Стражник у входа что-то крикнул, и тут же вышел Рикс.

— Привет тебе, свободный человек! — крикнул он еще издали.

Я попытался поднять коня на дыбы, но он заартачился, и пофорсить мне не удалось. Конь лишь сделал несколько шагов назад. Он тоже был кельтским конем, и терпеть не мог неожиданных команд. Я все-таки справился с животным, остановил его и тяжело соскользнул на землю.

— Не ожидал увидеть тебя конным, — усмехнулся Рикс, и мы обнялись.

— Мой отец был всадником, — напомнил я ему. — Бабушка с детства учила меня ездить верхом, хотя с тех самых пор я не тренировался.

— Да, я заметил, — в глазах вождя арвернов плясали веселые искорки. — Думаю, пару дней тебе будет трудновато держать ноги вместе. — Он с удовольствием похлопал меня по спине. Отступив на шаг, я заметил на лице Рикса новые морщины. — Напомни мне показать тебе вороного жеребца, которого я присмотрел для себя, — сказал он, пока мы шли к шатру. — Удивительный зверь! Но для опытных наездников, — добавил он, посмеиваясь.

Из шатра высунулся слуга. Рикс тут же приказал:

— Горячей воды! Вина и еды для моих друзей. Но сначала горячей воды.

Это была прекрасная кельтская традиция: мужчине с дороги первым делом обязательно предлагали умыться и вымыть ноги. Все остальное — потом.

Наконец мы спокойно устроились на шкурах посреди шатра. Тарвос остался у входа вместе с охраной Рикса. Сначала я рассказал о встрече с римским разъездом, встреченным нами в дороге.

— Плохой знак, — нахмурился Рикс. — Не знал, что они заходят на ваши земли.

— Я тоже.

— Думаю, что они хотели остаться незамеченными, но на ваших равнинах не очень-то спрячешься.

— Как считаешь, что им тут надо?

Рикс задумчиво потер подбородок.

— Мне кажется, искали место для лагеря, — задумчиво проговорил он. — Цезарь выступил против белгов, и ему понадобятся укрепления, чтобы обезопасить свои линии снабжения.

— Но с какой стати он собирается строить их на моей земле! — вскричал я.

— О, друид настроен воинственно! — заметил Рикс.

— Друиды не сомневаются, что придется драться. Весь вопрос только — где и когда.

— Вот поэтому я и послал за тобой, Айнвар. Одному мне никак не удается убедить Олловико поддержать нас. У меня уже кончились доводы, я не знаю, что еще придумать. Видишь, даже войска с собой привел, чтобы он увидел, с какими прекрасными воинами он сможет объединиться. А он твердит, что любой союз — это угроза их свободе. Считает, что сумеет защитить битуригов сам, без посторонней помощи. Не видит причин, зачем его воинам проливать кровь, защищая какое-то другое племя.

— Знаешь, мне кажется, не он один так думает. Скольких вождей тебе удалось убедить?

Рикс встал и размашистыми шагами стал ходить от стены к стене. Несмотря на размеры шатра, ему было тесно. Впрочем, Верцингеторикса не устраивало любое ограниченное пространство.

— Мало, — признался он. — Я всю зиму мотался из племени в племя. Со мной был Ханес. Он распевал песни о том, как я хорош, а я боролся с их воинами, но толку никакого! Наверное, я просто не умею, Айнвар.

Неуверенность, прозвучавшая в его последних словах, поразила меня больше, чем встреча с римской разведкой. Я постарался успокоить его.

— Ты — единственный человек, способный объединить племена! — настаивал я. — Ты просто создан для этого... Вспомни, ведь твой отец мечтал об этом!

Рикс перестал ходить.

— Отец мечтал сделать арвернов главным племенем в Галлии! Вот теперь они этого и боятся. Вожди подозревают, что все мои уговоры — это только хитрость, чтобы возвыситься. Я сто раз повторял им то, что ты говорил мне, но до них не доходит. Особенно когда тебя нет со мной.

— Знаешь, так бывает: один человек владеет магией, а другому она не дается, — предположил я.

— Да при чем тут магия, Айнвар! — воскликнул он. — Друиды распевают гимны, окуривают людей, бормочут что-то своё. — Он с раздражением махнул рукой. — А я говорю о реальном мире!

— Ты просто иначе видишь реальность. Она сложнее.

— Ах, перестань! Я не собираюсь вести с тобой ученые беседы. Ты же знаешь, я не верю в ваши штучки. Я верю только своей руке с мечом! Вот это реально.

Конечно, сейчас нечего было и пытаться примирить Рикса с Потусторонним миром. Но это обязательно придется сделать, пока нарушенная гармония в его отношениях с миром не обратила все наши замыслы в прах. Пожалуй, он был прав, сомневаясь в себе. Человеку для успешных действий недостаточно полагаться лишь на плотный мир. Земля и Потустороннее связаны накрепко, и эту взаимосвязь лучше не нарушать.

Даже Цезарь, хотя он и приносит жертвы своим ложным римским богам, инстинктивно подчиняется закону, действующему в природе. Доказательством тому служат его успехи. Если Рикс собирается стать оружием Галлии против Цезаря, он должен обрести целостность и гармонию в себе, и мы могли бы ему помочь. Здесь дело просто в научении, как и с Бригой. Но вот захочет ли он учиться? Менуа как-то раз сказал мне: «Люди не верят тому, чего не видят, и не видят того, чему не верят. Вот почему магия остается для них загадкой». Но как же убедить Рикса, что он выбрал неверный путь? Если бы я мог привести его одного в Рощу, подумал я, если бы провел ритуалы, предназначенные для посвящения друидов...

— Айнвар! — окликнул меня Рикс.

— Хорошо, — сказал я, с трудом отвлекаясь от своих мыслей, — я пойду с тобой к Олловико, и ты еще раз попробуешь убедить его. Но убедить его должен именно ты, ведь это твое руководство придется ему принять. Но сначала мы отработаем с тобой нужные слова. И это должны быть твои слова, а не мои. Ты должен показать им путь, которым собираешься идти.

К тому времени, когда мы вышли из шатра, с севера налетела дикая гроза. Ветер выл пронзительно, небо приобрело болезненный зеленоватый цвет, и на горизонте то и дело сверкали молнии.

— Но в Аварик нам нужно ехать вместе, — сказал Рикс. — Олловико устал от моей физиономии, ему нужен какой-нибудь свежий человек.

Ханес возник словно из воздуха. Слова извергались из него фонтаном, словно они были такими горячими, что хотелось как можно скорее их выплюнуть. Он обрадовался мне, но не меньше обрадовался, когда Рикс заявил, что не берет его с собой. Идти должны были только мы с Риксом, да еще тридцать его воинов и Тарвос. Без Тарвоса я идти не соглашался.

Гроза приближалась.

— Лакуту очень не любит такую погоду, — сообщил Тарвос, подсаживая меня на коня. Я не успел ответить. В небе громыхнуло, и животное испугалось. Стоило немалого труда успокоить его.

Рикс подъехал на высоком вороном жеребце удивительной стати. Конь то и дело закидывал голову прекрасной формы и гневно фыркал. Рикс легко управлялся с норовистым жеребцом, стараясь поворачивать его спиной к молниям.