Принцесса для киллера - Анна Гур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Готовь самолет. Я возвращаюсь в штаты. Сейчас.
Глава 63
Фил Гринвуд
Моя девочка уходит, а я стою и смотрю в окно. Рассматриваю фигурку и понимаю, что вляпался. Это самый сильный краш, который когда-либо был в моей жизни.
Человек без прошлого, без привязанностей, киллер полюбил. У ассасина нет шанса на жизнь. Нормальную, человеческую жизнь.
Дом у озера Лох-Несс, где живет чудовище, был когда-то мечтой пацана из трущоб. Семья, где есть тепло очага и женщина, которую люблю.
Теперь это не просто мечта несбыточная и нереальная. Моя женщина стала реальностью. Моя Маша. Девочка, которая стала моей.
Я ее хочу. С ней мечту в реальность превратить.
В жизни мне многое пришлось терять, со многими прощаться и теперь я знаю, что не упущу ее.
Решение принимается само собой.
Одеваюсь и выхожу на улицу. Направляюсь в особняк к Кровавому. Мне есть, о чем побазарить с Царем. Свое я готов выгрызать. Будет надо, пойду по трупам, всех уложу, но то, что принадлежит мне, будет моим по-любому.
По мере приближения к особняку встречаю взгляды и кивки пацанов.
Со мной здороваются, выказывают молчаливое уважение. Все в курсе – ассасин выбил свою жизнь, совершив невозможное. Выстоял в кругу.
Прокладываю свой путь к кабинету Кровавого. Дверь нараспашку. Странно. Слышу голоса. Общение на повышенных тонах идет полным ходом.
– Теряешь хватку! Грохать сразу, вот и весь кипиш! – рявкает незнакомый голос.
– Ты пошел в обход меня!
– И еще раз пойду. Сашку в расход я лично пустил, и знаешь, что, батя, оттянулся по полной! Ты бы позавидовал моему умению заставлять тварь заливаться соловьем, пока его на шнурки режут!
– Димитрий! Ты. Пошел. В обход. Меня!
Кажется, Кровавый в бешенстве. Интонации кнутом щелкают.
– Да! Аврора на грани жизни и смерти, чудом жива осталась, и я что, должен был ждать, пока сука киллера ко мне пришлет?! Я рублю сразу! Голова с плеч – харэ проблеме. Труп Сашка и бизнес его накрылся медным тазом.
– Димитрий, не все так просто. Ты молод и горяч. Я бы все связи из него выпотрошил, все явки с паролями и спустя долгое время шинкования под орех, дал бы подохнуть.
– Для меня все на раз, батя! Новые времена – новые методы. И вообще, ты думаешь, с хера я с Ривзом стерся?! В легализацию иду и тебе советую. Большой бизнес и выход в дамки. Ты такое состояние отгрохал, что вопросов нет. Завязывай с криминалом. Сейчас время белых воротничков.
– Ты только об этом задумался, а я уже давно подготавливаю плацдарм. Так-то. А с Ривзом ты излишне самонадеян, сын, твой кореш в опале и вышка к нему спиной стоит на данный момент.
– Зато я плечом к плечу и вопрос решённый. Я там такую комбинацию разыгрываю, что выстрелит, отвечаю.
Судя по всему, базар между отцом и сыном в самом разгаре. Значит, Димитрий грохнул Серебрякова. Отмечаю про себя и вхожу в кабинет, заставив мужиков обернуться.
– О, под трактор попал, а, ассасин?
Смотрю на ухмыляющегося во весь оскал мужика. Чувство юмора у него специфическое, а глаза ледяные.
– В кругу ответ держал, – отвечаю ровно и слышу, как сын Каца присвистывает.
– Чудеса. Легко отделался, кажись.
– Я тебя не вызывал, Джокер.
Встречаю внимательный взгляд босса.
– Знаю, Царь. Побазарить нужно. Тема серьезная.
– Борзый у тебя киллер, папаня, – веселится за мой счет высоченный блондин, чем-то отдаленно смахивающий на Кровавого. Тот же взгляд, разворот плеч и комплекция бойца. Профессиональным взглядом оцениваю и признаю в Димитрии достойного соперника.
Иван бросает взгляд на сына и опять смотрит на меня.
– Что за тема?
– Хочу себе твою дочь.
Пауза в кабинете виснет, как пуля на замедленном кадре. Выстрел прозвучал. Осталось цель выбить.
Тишина звенит и натягивает жгутами нервы. Я готов драться за Машу, и я готов вышибить мозги Кровавому, если он не отдаст мне ее.
Внезапный смех, раскатистый и грубый, бьет по ушам и заставляет меня сжать кулаки. Димитрий ржет в голос и вдруг меняется. Больше нет весельчака, в меня взглядом вцепился хладнокровный киллер.
– Видать, тебя башкой сильно приложили. Берега сильно путаешь, ассасин. Ты хоть понимаешь, кому и что сейчас говоришь?! Ты понимаешь, на КОГО права заявляешь?! – цедит слова и вскакивает с места. Упирает в меня взгляд.
Мы с Локи одного роста, поэтому сверлить друг дуга взглядом получается без напряга.
– Раз я здесь, значит предъявы по адресу.
Цежу слова и подбираюсь. Готовлюсь к схватке с достойным, скорее всего, практически равным противником.
– Остыли! – холодный голос Кровавого бьет по напряженным нервам. Тело уже готово к разборкам и импульсы идут. С трудом отворачиваюсь и встречаюсь взглядом с Царем.
– Что мешает мне, Джокер, за такой базар прикопать тебя на заднем дворе, предварительно оторвав член, чтобы на кого нельзя не вставал?
Зверею и отвечаю, сцепившись взглядом с Кацем:
– А что мешает мне порешить вас и решить свою проблему? Я ведь не промахиваюсь, Кровавый.
В белесых глазах вдруг проскальзывает понимание.
– Машка просила тебя пощадить сынка Сашки, так?! Моя дочь! Блядство! Дочь! Предала собственного отца! Чем заплатила? На что повелся, а, ассасин?!
– Она просила пощадить невиновного. Друга детства.
Сильный кулак бьет по столу с такой мощью, что все, что там лежит, подпрыгивает и падает на пол.
– Мэри! – рык зверя свиреп.
– Только. Тронь. Ее. Убью.
– Ты себе сейчас смертный приговор подписываешь Джокер, – цедит Иван.
– Он уже давно вынесен, только исполнение все затягивается.
– И что, сестренка моя хоть в курсах, что заява на принадлежность идет?! Кажется, моя заноза в заднице становится твоей головной болью, ассасин…
Слышу веселый голос. Димитрий отходит и садится в кресло. В глазах черти и улыбка коварная. Кайфует от происходящего.
– Ты смотри, я тут на шоу попал. “Остаться в живых” называется.
Моргаю и понимаю, что накала, повисшего в кабинете минутой ранее, уже нет. Однако Димитрий не зря носит кликуху свою. Он переменчив. Моргает и веселость во взгляде исчезает. Смотрит расчетливо, прикидывая возможность грохнуть меня прямо здесь.
Достойный соперник. Опасный. Русская гюрза.
Возвращаю взгляд к Кацу.
– Я к тебе по-мужски базарить пришел. Не ссу, не ломаюсь, не прячусь. С девочкой твоей как крыса не сбегаю. Конкретный разговор веду.
Откидывается в кресле. Рассматривает меня и взгляд холодный, колючий. Жестокий мужик и я сейчас претендую на самое дорогое, что есть у него.
– С башкой у тебя проблемы конкретные, пацан, – вдруг произносит, словно обдумывая, – но яйца
