Принцесса для киллера - Анна Гур

Глаза расширяются, когда осознаю, что я сижу на чем-то очень твердом, что горит и пульсирует.

– Маленькая, сочная принцесса, я не настолько благороден, чтобы отпустить тебя. Старался. Боролся. Не смог. Вот с чего ты каждый день таскалась ко мне, выхаживала, а? Я же, как псина, привык ждать тебя, прислушиваться в надежде услышать легкие шаги и скрип двери, впускающий в мой ад ангела.

Опускаю голову и прижимаюсь к нему лбом. Проводит грубыми руками по моим волосам. Взгляд у него бурлит жидким свинцом.

– Я ведь не знал такого тепла до тебя, Маша. Не было ласки в моей жизни. Чтобы кто-то думал, ухаживал… Всегда один. Всегда сам по себе, готовый только получать удары и рикошетить, палить без разбора в ответ. Что ты наделала, принцесса?!

Улыбается и шрам губу немного оттягивает, а у меня внутри все от этой улыбки дрожит. Тело в жаре заходится, а сердце бьется с перебоями.

– Фил… – выдыхаю в горячие губы, всю колотит от чувств, подрагивает тело и мурашки разбегаются от ощущения, что в лапах хищника сейчас. Сама пришла к нему, сама предала себя, свои убеждения… полюбила киллер и убийцу. Копию своего отца.

Убеждения… А были ли они?! Вот оно, мое убеждение. Сильное, горячее, надежное. Прижимающее к груди и пульсирующее возбуждением, нацеленным прямо в меня.

– Не отпущу, принцесса, – говорит твердо, мне в глаза смотрит. Свинцом опаляет. – Моя ты. Я груб, малышка, трахаюсь остервенело, долблюсь до упора, жестко, по-другому кайф ловить не умею. Я имею, слетаю с катушек, а с тобой боюсь этого, вряд ли ты со своим пидором много кувыркалась.

– Хочу попробовать… – сиплю в ответ, – все хочу, о чем говоришь. Тебя хочу, Фил. Такого, какой есть. Грубого, брутального, наглого.

Горячие пальцы сжимают мои ягодицы сильнее, впиваются до синяков.

– Зачетная попка, орешек, раздроблю напополам… – глаза закрывает, мысли вслух это. – Уходи. Беги. Будет нужно, ноги себе отстрелю, чтобы догнать не смог, шанс дам… Нет во мне ласки, не умею, не видел в жизни, не приучен, я только рву и калечу.

– Не нужно ласки, – отвечаю прямо смотря в его глаза, – мне нужен ты, Джокер. Такой, какой есть. Я готова…

Голос срывается и тонет в поцелуе. Его язык врывается мне в рот, как нож вспарывает, заставляет заискрить. Его ласки подобны хлестким ударам плети. Сильные пальцы впиваются в кожу, продавливают до кровоподтеков, но мне не страшно. Боли не чувствую. В ушах шумит, звон, гул крови в венах, кажется, слышу. Сжимает меня подобно железным тискам. Мой зверь ранен, но силы в нем много. Не человек это. Такая регенерация редкий случай, мысли по краю сознания, а в теле все саднит и горит в желании окунуться в его пропасть, упасть в его пламя, сгореть под жидким свинцом.

– Моя сука. Только моя.

Голос хриплый, надрывный. Грубый.

– Моя. Ноги раздвигать только для меня теперь будешь. Никому не отдам. Любого порешу, а если на другого посмотришь, я тебя уничтожу.

Боюсь дикости зверя, но бросаюсь в омут с головой. Знаю, что не навредит. Уверена в нем. Доверяю, как никому. Несмотря на всю грубость слов. Он за меня себе смертный приговор подписал, пошел на риск…

– Сама к тебе пришла, Фил. С первой секунды почувствовала, что ты мой, но не поняла. Я твоя теперь, Джокер.

Сдирает с меня одежду и откидывает в сторону трусики. Пальцами тянет за волосы, заставляя оголить шею. Во всем животные инстинкты. Поза подчинения. Одно движение и мощные зубы могут вгрызться в меня, прогрызть нежную плоть и заставить захлебнуться собственной кровью.

Приподнимает покалеченную губу, как хищник, демонстрирует клыки. Хочет моей крови, чувствую. Ужасный мужчина. Но я откликаюсь. Хочу его грубости. Жажду его силы.

– Фил, пожалуйста… Фил, – шепчу рвано, вся горю, руками обхватываю жесткое лицо и провожу пальцами по острым граням, пытаюсь стереть всю дикость и у меня получается.

Припадает ко мне головой и тянет воздух у основания шеи, принюхивается.

– Ты пахнешь, как сладость. Вишней несет. Твой запах. Никогда ни с чем не спутать.

Целует, слизывает капельку пота с шеи, а я стону в голос. Между ног давно мокро. Мне нечего скрывать. Тело само отвечает за меня.

Двумя пальцами одной руки расстегивает лифчик. На миг внутри проскальзывает ревность. Сколько же бюстгалтеров поснимал, раз такое провернуть умеет.

Разворачивается вместе со мной и идет к кровати. Опускает на простыни и смотрит. Взглядом имеет, проходится по торчащим соскам, которые жаждут, чтобы приласкал, всматривается.

Он голый. Простыня давно слетела, и я не упускаю шанса рассмотреть огромный вздыбленный член, увитый вздувшимися венами, с сочащейся смазкой головкой. Чувствую его запах животный, мускусный, чисто мужской.

Все внутри от страха сжимается только от вида готового пронзить меня штыка. Слов нет. Определений нет. Огромный стержень возвышается между проработанных жилистых мужских ног.

Я будущий медик и очень хорошо знаю анатомию, изучала по картинкам, детально сама прорисовывала, но здесь врач и эстет во мне сплетаются воедино, и то, что я вижу, заставляет замереть от страха, а девственница внутри меня забивается в угол сознания и не верит, что такая махина не раздерет ее в кровь.

Опасная красота. Жестокая, способная растерзать.

– Нравится. По сучьим глазам вижу, что все, что видишь, тебя вставляет.

Не отвечаю. Не могу. Просто смотрю на него. На мужчину, которому буду принадлежать.

Все тело Джокера образчик мужской силы. Каждая мышца идеальна. Убийца в животном мире должен быть непревзойденным охотником и Гринвуд именно такой. Прирожденный монстр, готовый сейчас уничтожить меня, продрать нежную плоть своим ужасающим стояком, но эти мысли не заставляют бежать в страхе.

Я горю от его похоти, от желания, которое транслирует оголенное, как нерв, тело.

– Ты моя, Маша, запомни, – глухой голос и я подчиняюсь, киваю. Такому мужчине не отказывают.

Глава 60

В мгновение, стоит только моргнуть, как покрывает меня. Практически нечеловеческая скорость передвижения, но вместе с тем легкая, незаметная, незримая.

Не придавливает своим огромным весом, упирается кулаками по обе стороны от моей головы, а я прохожусь пальцами по широкой грудной клетке с литыми пластинами мышц, которые сокращаются от моих прикосновений.

Чувствую, как зверь позволяет гладить себя, пытаюсь дать ему всю ласку, на которую способна. Чем жестче он, тем более мягкой становлюсь я. Ощущаю себя воском в его руках, податливым и растекающимся мягкими волнами.

Прохожусь по мускулам предплечий, ласкаю сильную шею со страшным клеймом и ощущаю