У-3 - Хяртан Флёгстад

Стюркор Брюхёль в это утро разгружал вагонетки в конце транспортной галереи, заполняя бункера даремским углем. Внезапно сверху донесся звонок, и движение остановилось. Стюркор Брюхёль взял веник и прошел вдоль рельсов вверх, потом вниз, подметая осыпавшуюся с вагонеток мелочь. Затем отставил веник в сторону и сунул рабочие рукавицы в задний карман. Прислушался. Наверху было тихо, и канат пребывал в покое. Ни звука. Перешагивая через открытые люки бункеров, Стюркор Брюхёль подошел к окну. Облокотился на подоконник и выглянул наружу. Перед ним были река, многоквартирный дом, поселок, лесистые склоны с юной зеленью на макушках берез, долина и снежные вершины на севере.

Он тоже зажмурился, не веря своим глазам. И, открыв их, отчетливо увидел самолет. Даже разобрал, что самолет военный. Истребитель, который спикировал над горой Бюэр в долину Обэ и помчался на него. С каждой секундой все ближе и курсом прямо на Стюркора Брюхёля. Истребитель летел в жуткой тишине, совсем бесшумно, покачивая корпусом и махая крыльями.

Две мысли пронзили мозг Стюркора Брюхёля, прежде чем на него обрушился сверхзвуковой ураган. Первая мысль: война! Вторая касалась сына покойного Авг. Хеллота. Вроде бы Алфом его звали. Во всяком случае, он был в числе первых норвежцев, которых учили пилотировать истребители в Штатах. Пока его родители еще жили в Ловре, он не раз пролетал над городом и махал им крыльями. Но ведь не так же! Стюркор Брюхёль не двинулся с места, лишь невольно присел, когда брюхо самолета погладило корни его волос и вновь пробило звуковой барьер. Грохот был оглушительный, и не только там, где стоял Стюркор Брюхёль. Дома у фру Хетлебрекк упали со стены все семейные портреты, а в цеху, где Сельмер Хёйсанд сбивал с металла окалину и шлак, обрушилась сама стена. Он как раз поднял над головой семикилограммовую кувалду, когда стеклянная стена рассыпалась у него на глазах. Четыре тысячи маленьких прямоугольных стекол! Как если бы кто-то стукнул лыжной палкой по ледяной корке на голой скале. Вот так же легко искрошилась стена. Одни дребезги от нее остались, сказал Сельмер Хёйсанд, долбанув кувалдой металлический лист. Напоследок он увидел в открывшийся просвет самолет, который тут же пропал где-то за Рамснесом.

Когда истребитель приблизился к Ловре в третий раз, он шел гораздо выше, шел с юго-востока, высоко над Малдалским горным массивом. Теплая весенняя погода многих выманила из домов на свежий воздух. Похоже, на этот раз первыми его увидели мальчишки. Кент Хетлебрекк с братом Тленном, Бертиль Гронг, Арнольд и Расмюс Хёйсанды, Сюльфест Брюхёль, Стейнар Холмшё и другие ребята полосовали ржавыми финками влажную черную землю на пустыре за пожарной частью, когда

Расмюс Хёйсанд вдруг ткнул пальцем вверх и крикнул:

— Глядите!

— Самолет!

— Гляжу, да не вижу!

— Сейчас разнесет нас!

— И все вокруг!

Нож вонзился в землю по самую рукоятку.

Старик Ханс Хертинг Аттро работал в дневной смене в электродном цеху. Только он вышел во двор поглядеть на погоду и проветриться, как тоже увидел. Увидел в небе самолет с протянувшимся от хвоста четким инверсионным следом. Хертинг знал все на свете, разбирался он и в международных условных сигналах, принятых в авиации.

— Предлагает изменить курс, — объяснил он своему товарищу по смене, Квитбуксену, который оказался рядом с ним. — Не иначе опять этот Хеллот-младший. Стало быть, велит курс изменить. Крыльями вот машет. Это знак такой.

Изменить курс! Знак другим, чтобы покинули наше воздушное пространство! Но кто эти другие? Мы? Это нам следует изменить курс? Мы должны покинуть пространство?

Хертинг выплюнул эти слова вместе с коричневым сгустком жевательного табака. Этот сынок Констанцы и Авг. Хеллота затеял летать взад-вперед над Ловрой и махать крыльями. Подает знак наземной команде, Хертингу и остальным, чтобы изменили курс. Тем самым, что дали ему крылья, подняли в воздух и не дают упасть. Сверху, с высоты одного ангела, они, наверно, кажутся серой мелюзгой, чуть различимыми выпуклостями темной земли, черного асфальта, дымчатого цемента, на котором они стоят. Что ж, и впрямь серая мелюзга. Но крепкая. Шпалы, служащие опорой для рельсов, ведущих вперед. Слиперы по-английски, что означает также «спящие». Но сон их полон сновидений.

— Изменение курса! — Хертинг опять сплюнул. Понятно, когда молодой Хеллот летал на перехватчике из 331-й эскадрильи, знаменитой «Единички» в Будё, предлагая русским МиГам и Илам изменить курс, уходить в международное воздушное пространство.

Но здесь-то? Алфик Хеллот с образованием, которое обошлось в миллионы крон, сидит там вверху в машине, за которую уплачено еще больше миллионов, и что же он способен сделать? Какой-то жалкий знак. Он машет крыльями! Пристегнутый к креслу внутри самолетного корпуса, Алфик может говорить только языком кодов. Но жизнь — не путешествие, общество — не команда большого корабля, политика — не курс, который можно проложить на карте и выдерживать с помощью штурвала и рулей. История — не синее море и не чистое небо.

Хертинг все еще видел самолет. Он пересекал небо на севере по ту сторону звукового барьера, унося с собой шлейф из звука и мерцающего голубого света. Хертинг повернулся спиной и пошел обратно в электродный цех, в здание, которое работяги по старинке называют на английский лад Drum Shop, хотя на памяти людей там никто барабанов не делал и не продавал. Квитбуксен последовал за ним. Ерген Цветовод и Долговязый Томас подмели осколки в кабинах своих кранов и приготовились наконец возобновить разгрузку. Сигнальщик доплыл до берега, переоделся в сухую спецовку и теперь, стоя у люка, помахал рукой: «Поехали!» Ялмар Хюльден и его подручные потащили обратно наверх стропила. Фру Констанца Хеллот пребывала в счастливом неведении. Фру Хетлебрекк повесила на место семейные портреты в гостиной. Мабель Брюхёль развезла все свои брошюры. Конрад Хетлебрекк подкатил тележку к следующей горловине, и транспортер начал сыпать доломит в смесительный бункер. Стюркор Брюхёль заполнил доверху угольный и коксовый бункера, веником отправил следом мелочь и задраил люки. Сельмер Хёйсанд занес кувалду над головой, венчающей туловище, сплетенное из стального троса и сращенное с конечностями из того же материала. На пустыре за пожарной частью Сюльфест Брюхёль и Расмюс Хёйсанд начертили острием ржавой финки широкую окружность на влажной черной земле. Разделив круг пополам, они встали каждый на свою половину. Расмюс Хёйсанд первым метнул нож. Он вонзился в землю у самых ног Сюльфеста Брюхёля. Расмюс Хёйсанд провел прямую черту от лезвия и стер часть срединной линии, присоединяя к своим владениям треть территории Сюльфеста Брюхёля. Так сверхдержавы Сюльфест Брюхёль и Расмюс Хёйсанд захватывают земли, деля планету между собой и своими потомками.

Время от времени мальчишки — особенно Расмюс — поглядывали на небо над Грёдалом, где в последний раз скрылся истребитель. Но в небе было пусто. Самолет пропал и больше не возвращался. И след, который оставил Алфик Хеллот, был куда как непрочен. Ведь он чертил свои знаки в голубых небесах. Остались только белые инверсионные полосы на звуковом барьере, коих никто не умел прочесть, да и те, постепенно стираясь и расплываясь, под конец вовсе растаяли в прозрачной синеве. Или прочно переплелись с густым бурым дымом заводских печей.

— Давай! — сказал Расмюс Хёйсанд. — Давай, Алф Хеллот! Давай!

Планета была поделена на две половины. Расмюс Хёйсанд по самую рукоятку вонзил нож в чужое полушарие.

— Дракон девять-ноль. Дракон девять-ноль.

Я все еще видел его на экране. Время от времени вызывал по радио. Алф Хеллот снова поднялся на три тысячи метров и по-прежнему не отвечал. Скорость — пятьсот узлов. Внизу под ним белела снежная вершина Хаукелифьелль. На западе до самого моря простирались горные пустоши; на востоке четко рисовался силуэт вершины Гауста.

— Дракон девять-ноль. Дракон девять-ноль. У тебя неисправность? У тебя неисправность?

Шорох в эфире дал мне понять, что Алф нажал кнопку на штурвале, включая рацию. Но он ничего не ответил и тут же отпустил кнопку.

Блок радионавигационных приборов включает радиокомпас. Все еще настроенный на Вярнес, он принимал оттуда совсем слабые сигналы. Стрелки указателя несущей частоты слегка подрагивали. Хеллот больше не заботился о точности курса. Повернув на юг, он увидел край высокогорья. Увидел скалы и лес. Поблескивающие озера. Хеллот взялся крепче за штурвал.

Обеими руками он решительно и твердо отдал его от себя. Самолет наклонился. Хеллот еще сильнее нажал на штурвал. Стрелка альтиметра побежала по кругу, точно рулетка. Хеллот различал внизу зелень хвойного бора, розоватое сияние лиственных перелесков, отблеск озер, белки уцелевшего льда. Пике перешло в падение. Сигнальные лампочки превратились в цветные фонарики увеселительного парка. Сигналы тревоги звенели, словно колокольцы игорных столов.