Лёд и пламень - Максин Барри

— Здесь, — ответил Морган.

— Она уже ушла? — прозвучал вдруг какой-то оловянный механический голос, в котором не было ничего человеческого.

Брайони вздрогнула и нервно огляделась вокруг.

— Простите, это внутренний телефон, — пробормотал Морган, сжав зубы. — Он проведен наверх. Там у нас рабочая комната, — добавил он, спеша к маленькому ящику на стене и нажимая какую-то кнопку. Насчет комнаты наверху он не солгал. Он не сказал только, что там помещался Грег со своей почти готовой бомбой. — Позвольте мне проводить вас, — произнес он с теплой улыбкой. Он убил бы Грега, если бы тот сорвал дело.

Но Брайони не обратила почти никакого внимания на происшествие с внутренним телефоном. Наконец-то Джермейн у нее в руках. У нее теперь есть верный способ разоблачить его публично, отомстить ему за все, как она когда-то поклялась.

Но завтра они уедут в Аспен, и там Кристофер станет ее любовником.

ГЛАВА 31

Ланс Прескотт глубоко вздохнул.

— Я не уверен, что все получится как задумано, — сказал он, нервно ломая пальцы. — Последний раз у меня был хороший предлог, чтобы позвонить ей. Теперь же…

— Теперь же твоя дорогая экс-женушка страдает из-за разбитого сердца, — перебил его Морган. — И тебе нетрудно будет убедить ее встретиться с тобой. Ты скажешь несколько теплых сочувственных слов, и она как миленькая примчится.

Ланс злорадно усмехнулся. Он был доволен, что роман Мэрион с этим англичанином закончился столь плачевным образом. Так ей и надо, чтобы знала наперед. А через несколько часов она связанная и с кляпом во рту будет увезена в надежное место. Конечно, могут заподозрить его в соучастии, но ничего не смогут доказать. Он всего лишь позвонил ей — вот и все.

А Морган еще раз мысленно обозрел все пункты плана. Все как будто продумано, все подготовлено. Крис как раз отлучился в Аспен, и это тоже кстати сейчас. Ведь Крис всегда умудрялся ломать его планы. Всегда, но только не на этот раз.

Аспен, Колорадо

Немного усталые, но раскрасневшиеся и бодрые после прогулки на лыжах, Крис и Брайони вернулись в отель. Они отлично поужинали в ресторане и отправились прогуляться по Мэйн-стрит. Рука Криса нежно обнимала ее талию, и Брайони все время безотчетно прижималась к его плечу. Деревья вдоль улицы были украшены разноцветными новогодними лампочками, что в сочетании с искрящимися снежными сугробами создавало поистине сказочную картину.

Брайони нравилось, как Крис влюбленными глазами смотрел на нее, как он бросал деньги во все благотворительные кружки, мимо которых они проходили, как смеялся и перебрасывался шутками с поеживающимися от мороза санта-клаусами возле витрин допоздна торгующих магазинов. У нее не оставалось уже никаких сомнений, что она любит его и желает с ним близости.

— Вернемся в отель, — предложила она, чувствуя во всем теле какую-то необычайную легкость. Крис с готовностью повернул назад.

Когда они остановились у двери ее номера, Брайони слегка сжала его руку, и их взгляды встретились. То, что он прочел в ее глазах, заставило и его сердце учащенно забиться.

— Брайони… — проговорил он чуть хриплым голосом.

Ничего не ответив, она молча провела его в комнату и закрыла дверь. Теперь, когда этот момент настал, она не чувствовала ни страха, ни волнения, а только легкое головокружение, словно перед опасным спуском на лыжах с вершины крутой и высокой горы. Ее не волновало, что будет завтра, что будет потом. Ей не стыдно и не жалко было того, что она делает, — стыд и сожаление, возможно, тоже придут потом. А сейчас был только он, Кристофер, и она. И ночь, которую они проведут вдвоем.

Она расстегнула его пальто и прикоснулась щекой к мягкому, нагретому теплом его тела свитеру. Ее ладони проникли со спины под пальто и согревались там, уютно устроившись. А у него пересохло в горле, и голос еще больше охрип.

— Брайони, — повторил он снова, словно не веря еще. — Брайони, ты моя…

Их взгляды встретились, и он увидел в ее прекрасных тигриных глазах огонь страсти и желания. Их губы сблизились, но в последний момент она уклонилась от поцелуя и прижалась губами к теплой пульсирующей жилке У него на шее. Все, что разделяло их, вся прежняя холодность и враждебность, вернее то, что еще оставалось от этого, — все исчезло, как будто и не бывало никогда. Ничто не беспокоило их, ничто не мешало. Брайони вся дрожала от желания и не чувствовала ничего больше.

Кристофер тяжело, возбужденно дышал. Его руки лежали у нее на талии, он гладил ими ее по спине, но прикосновения были легкими как пух — он боялся испугать ее более крепкими объятиями. Такой сильный и уверенный всегда и со всеми, он вдруг сделался с ней нежным и робким. Желая его все больше и больше, Брайони сбросила с него пальто и, оттянув ворот свитера, начала целовать его в горло, в ключицы. Ощущая солоноватый вкус кожи, прижалась губами к его твердому смуглому плечу. Потом перешла к другому плечу, но, видя, что свитер мешает, совсем стащила его. Разряды статического электричества затрещали от движения ткани, и волосы Брайони прилипли к свитеру.

Ей захотелось видеть Криса, и она слегка отклонилась, глядя на его обнаженную грудь. Потом положила ладони на бицепсы — ей нравилось чувствовать их скрытую мощь. В этом было сознание своей извечной женской власти: пусть он неизмеримо сильней, но его сила в плену у нее. И он это безмолвно признавал. Об этом говорили его глаза, горевшие от неудержимого желания.

Брайони обняла его за шею и стала целовать в грудь, слегка прихватывая кожу зубами, так что ему было почти больно от этих покусываний. Она не целовала, а точно жалила, как разъяренная маленькая пчелка, но эти острые укусы были сладостны ему. Он издал легкий стон и облизал пересохшие губы, а его руки конвульсивно сжались на ее спине.

Брайони опустилась на колени и, до конца расстегнув рубашку, поцеловала его в живот. Кристофер тоже опустился на колени и, взяв ее лицо в свои ладони, прильнул губами к ее губам. Его язык проник ей в рот, столкнувшись там с ее языком и начав с ним сладостную борьбу.

Они целовались беспрерывно, упоенно. Брайони прижалась к нему, сомкнув руки у него на плечах, блуждая ладонями по широкой мускулистой спине, а его руки почувствовала у себя на талии — они стягивали с нее блузку и жакет. Она покорно подняла руки, их губы на какое-то мгновение потеряли друг друга, пока жакет и блузка были сорваны с нее и отброшены прочь через всю комнату. Затем и губы снова слились, а руки Криса легли ей на спину, расстегнув и отбросив в сторону бюстгальтер.

Он застонал от наслаждения, когда ее обнаженные полные груди уткнулись ему в грудь. Каким-то жадным и в то же время нежным движением он обхватил их, смял в своих ладонях, большими пальцами мягко массируя соски. Брайони невольно изогнулась, и сладкий стон сорвался с ее губ. А его губы устремились к одной из грудей, целуя, засасывая и лаская ее затвердевший сосок. Голова Брайони моталась из стороны в сторону, ее с красноватым отливом волосы как огонь разметались вокруг разгоряченного лица, а ногти глубоко впились ему в кожу, оставив алые бороздки на плечах. Но они не заметили этого.

Руки Кристофера двинулись вниз, торопясь избавить ее от остатков одежды. От спешки они были чуть-чуть неловкими, но и ее руки были не лучше, когда она нащупала его ремень, стремясь побыстрее расстегнуть его. Чуть пониже она наткнулась пальцами на твердую продолговатую выпуклость и провела по ней рукой, чувствуя даже через материю ее тугую вибрирующую силу. Кристофер издал тихий стон и, повалив ее на ковер, рывком стащил с нее обтягивавшие ее брюки, а затем и трусы. Слегка изогнувшись, он быстро и сам избавился от своей одежды.

Когда эти последние преграды пали, они слегка отстранились, любуясь друг другом. Его совершенное, чуть смуглое, рельефное тело вызывало у Брайони страстное желание прильнуть к нему, а ее полные и нежные формы привели Кристофера в немой восторг С вожделением смотрел он на Брайони, распростертую на ковре. Сколько раз представлял он себе эту картину, но действительность превзошла ожидания. Почти благоговейно он потянулся к ней и, дотронувшись до узкой ступни, скользнул ладонью вверх в направлений бедер. Ее разметавшиеся по плечам волосы и густой треугольник в низу живота одинаково отливали глубокой медью.

— Брайони… — произнес он, и ей страстно захотелось, чтобы он бесконечно повторял ее имя так же трепетно, как сейчас, с тем же страстным желанием в голосе, которое говорило о любви. Он действительно любит меня, подумала Брайони, и глаза ее расширились, а сердце замерло.

— О, Крис… — Она потянулась к нему губами, приподняв от ковра свое разгоряченное страстью и утонувшее в перепутанных волосах лицо.

Поцелуй был сладким. Непереносимо сладким. Затем она почувствовала, как его ноги осторожно скользнули между ее ног и вслед за тем твердо развели их. Все ее тело содрогнулось от желания, а бедра покорно разошлись Его бедро поглаживало ее бедра, его грудь покрывала ее грудь, а курчавые волосы на груди щекотали ее соски. Она не испытывала ни страха, ни тревоги, ей нестерпимо хотелось того, что приближалось.