Вольта - Владимир Околотин

К сожалению, редко кто читал выходивший в ничтожном числе экземпляров журнал Бруньятелли. В 1802 году Гей-Люссак получил тот же результат самостоятельно, если не считать успеха Шарля: за шесть лет до Вольты он знал о том же! Гей-Люссак нашел протоколы опытов, повторил, уточнил и опубликовал.

В пасмурную погоду неминуемо нападает сонливость. Вот и люди, напуганные войнами, жались по домам и без нужды не покидали своих берлог. «Я с детства привык к молниям, — шутил Вольта, — они меня тонизируют». Так и было, в гнетущей атмосфере 93-го две классные экспериментальные работы по электричеству и газам! Ерунда, смеялись друзья, просто у Вольты домом служит лаборатория! Так и было, чем меньше Вольта отвлекался, тем больше выдавал наружу.

Обычно мало кому удается в жизни избежать контакта с преступниками разного калибра. Вольте, изо дня в день мотавшемуся по дорогам из города в город или разъезжавшему по всей Европе, где зачастую гремели войны и свирепствовали мародеры, таких встреч избежать было невозможно.

Обычно Вольта много ездил по служебным делам по дороге, вытянутой с севера на юг примерно на 100 километров.

Весной 1794 года эти поездки стали особенно частыми, так как надо было улаживать многочисленные дела, связанные с намерением профессора срочно жениться. Времена стали беспокойными: еще 19 декабря прошлого года французы выбили англичан из Тулона, потом разбили австрийцев у местечка Ватингнис и собирались напасть на Пьемонт и Ломбардию. Занятые внешними событиями, австрийские власти ослабили контроль за внутренними делами, чем не замедлили воспользоваться те, кто был не в ладах с законом, кражи и разбои участились, явственно свидетельствуя об ослаблении государственного аппарата.

30 апреля аббат Аморелли сообщил аббату Фортису, что на дороге недавно ограбили их коллегу Вольту. Как же вел себя наш герой: сражался, как лев, или умолял о пощаде? Узнать об этом можно из бумаги, которая поступила в миланскую канцелярию полиции тремя днями раньше. «Донос. О нападении на коляску, где ехал поднадзорный Вольта. Я, нижеподписавшийся фискал Франческо Саверио Лоренцо ди Орландо, урожденный Фьюме, докладываю, что 16 апреля 1794 года недалеко от Милана совершено нападение бандитов на кабриолет королевской почты, следовавший по маршруту Павия — Милан. В экипаже, кроме меня, ехали профессор дон Валентино Брускати, дон Алессандро Вольта и деверь первого дон Винченцо де Роддерфал. На козлах вместе с кучером сидел слуга того же профессора по имени Антонио. Мы ехали после обеда, нападение было часа в два, а сбились с курса из-за Брускати.

Я свидетельствую, что сначала все вели серьезный разговор, а потом он стал шутливым. Тут вдруг экипаж наклонился так, что коляска чуть не перевернулась, потому что кто-то на ходу вскочил на подножку. Сколько было бандитов, сказать не могу, потому что я всех не видел, но по голосам трое или четверо. Чувствую, экипаж замедлил ход и стал. С обеих сторон, отогнув пологи, появилось по негодяю, и пистолеты на нас наставлены.

У одного пистоль, как бочка, у другого поменьше, и они молчат, только следят, чтоб пассажиры не шевелились. Еще один влез в коляску, на взгляд изнуренный, а подстрижен кругло, рот закрыт повязкой, а другой на него смахивает, а потому, естественно, страх берет, как на них глянешь, на этих каналий, и как они вертятся. Росту они небольшого, будто подростки, а увидел я это, потому что ширина проходов, где они стояли, не вся была нагорожена.

Первым заговорил и предложил кошелок и часы синьор профессор Вольта. Потом и профессор Брускати отдал свои часы. Я свидетель, что они пересчитали горсть монет серебряных числом 124 штуки, 5 австрийских, а другие итальянские мелкие. Недовольные мизерной добычей, стали нас обыскивать как настоящие подонки.

Пока они этим занимались, подросток среднего роста, одетый в куртку оливкового цвета и вооруженный кухонным ножом, откинул портьеру с левой стороны коляски, прекратил досматривать объект наблюдения с его свояком, рванулся прочь, и с его ботинка отскочила серебряная пряжка. На ней знак Вены, формы она продолговатой, восьмиугольная, грани отточены, снабжена двойной резной оборкой, весом примерно восемь унций. Не найдя ничего, кроме табакерки, бандиты поднялись и убрались один за другим.

Мы все время боялись каких-нибудь сюрпризов от этих убийц, но все обошлось малыми потерями и найденным нами куском серебра от ботинка. Самая большая беда от нападения, что задержались, так как потом ехали медленно и осторожно, так что на дорогу ушло много времени из-за страху, чтоб не попасть в новое дело. Как свидетель происшедшего, я клянусь, что все изложено полно и как оно было на самом деле».

Что ж, недаром про разбойников говорят: «Рыцари с большой дороги»…

Луиджи твердо решил женить брата Алессандро, ждать больше нет времени.

В январе 93-го отпала кандидатура Антониетты Джовьо. Лучше уж Чичери, чем Джовьо, писал Вольта брату, и тот выговаривал сердито, что сам, мол, мечтал породниться, склонялся то к старшей Луизе, то к младшей Антониетте, а теперь на попятную? Наконец в ноябре Луиджи облегченно вздохнул, столковавшись о браке с семьей Терезы Перегрини. Они знакомы давно, тоже старожилы Комо, а вилла в Граведоне рядом с Джовьо. Еще в 89-м Перегрини и Мугаска предлагали Вольта свои голоса и поддержку возведения архидьякона в сан епископа.

«Что ж, я склонен, — отвечал Вольта брату, — только финансовые дела утрясай сам. Лишь вчера получил я твою восторженную записку. Хотелось бы закончить побыстрее.

А что касается Перегрини, то я уж сделал три-четыре визита, и довольно. Уже два года топчусь в женихах».

Дела завертелись, переписка крепчала, занятый Луиджи торопил, Вольта поддакивал: да, донна достойная, брат Фабио приемлем, донна Чекки и дон Канци советуют требовать приданого тысяч тридцать и представить Чичери с сыном. Увы, с Марианной ее не сравнить, заунывно констатировал жених.

Братья Терезы Перегрини утрясали размеры платы, сроки и прочие пункты брачного контракта. Сестра невесты, графиня Порта, не видела причин для увеличения приданого Терезины. А Вольта уже входил в роль, в июле он сочинил невесте светское письмо по-французски: «Моя обожаемая супруга! Мадемуазель Канци хотела бы нагрянуть сюрпризом, но я хочу предупредить…» — и так далее. «Твой скромный слуга Алессандро».

В августе 94-го он начал рассылать извещения о предстоящем событии. Полтора года назад сестра Терезы вышла замуж за графа, и теперь Вольта пересказывал будущему родичу льстивые отзывы о нем и высказывал желание познакомиться с ним. Потом сообщение к Джироломо Курти о предстоящей женитьбе на Терезе, дочери дона Лодовико, делегата от Комо в Павии, и сестре дона Тобио, делегата Кремоны. Затем о том же к Николо Паравичини, графу Болца, братьям матери графам Антонио и Франческо Инзаги в Грац.