Аляска золотая - Андрей Бондаренко

Егор долго думать не стал и сразу же перевёл все стрелки на Йохансена:

— Я лично не видел этих перекатов, бурунов и водоворотов. Следовательно, ничего не могу решать. Скажу честно: не готов! Вот вам капитан Йохансен, а со следующей шлюпкой прибудет и адмирал Людвиг Лаудруп. Пусть они тщательно осматривают пороги, и по каждому из них принимают конкретные решения.

Тропа к летнему стойбищу атабасков проходила в стороне от русла реки и только в одном месте делала петлю около высокого обрыва, с которого открывался потрясающий вид на длинный порог, третий — если считать от речного истока.

Егор стоял на краю обрыва и с уважением наблюдал за этим природным буйством. Общая длина порога превышала полкилометра. Водный поток здесь нёсся вперёд с совершенно бешеной скоростью. Вокруг всё гремело и гудело, над ущельем висело шесть больших радуг — разной яркости и кривизны. Белые буруны были беспорядочно разбросаны по всему речному руслу: одни были стационарными, то есть, постоянно находились на одном и том же месте, другие же медленно перемещались в самых различных направлениях. Буруны угрожающе клокотали и яростно плевались во все стороны…. Ближе к концу порога на реке единолично властвовал гигантский водоворот, без видимых усилий затягивающий в свои тёмные недра разнообразный речной мусор.

— Да, мощная штуковина! Я бы назвал этот порог — Длинным! — торжественно объявил Ванька Ухов. — Будем надеяться, что у капитана Йохансена и адмирала Лаудрупа хватит благоразумия — обойти его стороной. Хотя сделать это будет сложно: больно уж крут подъём на скалы ущелья…

В лагере атабасков их встретили приветливо и радушно. Дела у молодых индейцев, благодаря тёплой и слабодождливой погоде, шли просто отлично: было заготовлено порядка трёх тонн вяленого лосиного мяса, закопчено много бобрятины, зайчатины, тушек диких гусей, уток и куропаток, насушено впрок всяких съедобных корней, грибов и лекарственных трав.

Супруги УховыБезуховы и русские плотники остались на берегу Последнего озера — готовиться к предстоящему походу вглубь Аляски, а Егор, прихватив с собой пятнадцать выносливых атабасков, на рассвете следующего дня направился обратно ко второму промежуточному лагерю: главным образом за всяким инструментом, различными железяками, стеклом и крепкими дубовыми досками.

Уже вечером, когда до запланированного для ночлега места оставалась часа полтора, они вышли к каменной террасе, нависающей над Длинным порогом.

Егор заглянул вниз и непроизвольно вздрогнул: по бурным водам реки, отчаянно прыгая по белым бурунам, летел (именно, что летел!) тяжелогружёный катамаран, на горизонтальной площадке которого находились капитан Йохансен, Томас Лаудруп и два шведских гренадёра.

«Вот же, мать их!», — разразился потоком солёных ругательств невыдержанный внутренний голос. — «Зачем же так рисковать? А Людвиг, спрашивается, куда смотрел? Даже собственного сына не удержал на берегу, таракан датский!».

Йохансен изо всех сил навалился на мощное весло правого борта, катамаран послушно ушёл влево, уверенно огибая страшный водоворот…

«Надо же, проскочили! — облегчённо выдохнул внутренний голос. — «А ты, братец, всё переживал и праздновал труса! Йохансен, он туго знает своё дело…».

Тем временем к началу Длинного порога приблизился и второй гружёный катамаран, управляемый Дмитрием Васильевым, Свеном и двумя русскими солдатами.

«Наверное, солдаты прибыли со второй шлюпкой, вместе с адмиралом Лаудрупом», — нервно предположил внутренний голос.

Катамаран продвигался по речному руслу смело и уверенно, ловко лавируя между злобными бурунами.

Неожиданно раздался резкий хлопок, подхваченный чутким эхом ущелья, и речное судно тут же развернулось на девяносто градусов, завалившись на левый борт.

«Это лопнул, напоровшись на острый камень, один из воздушных пузырей!», — тут же доложил вездесущий внутренний голос. — «Плохо дело, братец, очень плохо!».

Ещё через десятьпятнадцать секунд нос катамарана, потерявшего управление, попал в гигантский водоворот, закруживший несчастное плавсредство словно обыкновенную сосновую щепку….

Прошло три минуты, и катамаран, полностью втянутый в водяную воронку, исчез навсегда.

Через некоторое время — ниже по течению реки — на поверхность всплыли неопознанные деревянные обломки, один из воздушных поплавков, несколько тюков и бочонков. В бурных водах замелькали человеческие головы.

«Только две — из четырёх», — скорбно вздохнул внутренний голос…

Глава восемнадцатая

Торнадо[35] над Юконом

Всё было готово к отплытию: корабельная шлюпка загружена, к трём индейским каякам — с помощью полутораметровых деревянных шестов — прикреплены небольшие плоты, к брёвнам которых были приколочены дубовые доски. К доскам, в свою очередь, крепились бочонки с китовым салом, моржовым мясом и икрой нерки. И уже поверх бочонков размещались объёмные тюки со звериными шкурами, используемыми при возведении индейских вигвамов.

«Правильно всё! Атабаски для нижних рядов выбрали такие грузы, которые не бояться высоких речных волн», — одобрил рассудительный внутренний голос. — «А грузовые плотики — просто замечательная придумка! Заострённый нос, полужёсткая сцепка…. К самому плоту жердь крепится намертво, а к корме каяка — с помощью длинного деревянного штыря, который свободно «ходит» в специальном гнезде…[36]».

Солнце уже оторвалось от линии горизонта, можно было трогаться в путь, ждали только Айну, которая ушла в индейский лагерь за своей любимицей — молоденькой волчицей по кличке Вупи.

— Что такой смурной, Александр Данилович? — заботливо поинтересовался УховБезухов, сидящий на свежем осиновом пеньке и сосредоточенно покуривающий короткую чёрную трубку. — Ты вчера из второго промежуточного лагеря вернулся уже поздним вечером и сразу завалился спать. Но я заметил — чтото не так….

Егор, глядя в сторону, рассказал: о катамаране, внезапно затянутом гигантской речной воронкой и о двух погибших соратниках.

— Кто? — спросил побледневший Иван.

— Первый — бывший солдат Александровского полка Федька Петров, мы так и не нашли его тела, — сообщил Егор, и, сделав десятисекундную паузу, бухнул: — А ещё — сержант Васильев…

— Да ты что?! — резко вскочил со своего пня подполковник. — Димка?! Не может быть! Как же так, Данилыч?

— Вот так, Ваня…. Васильева охотник Свен нашёл через час, за полмили от порога. Перемололо сержанта знатно — на речных бурунах и острых скалах, переломало все кости, включая позвоночник…. Когда я спустился в ущелье, то Димка ещё был жив. Посмотрел на меня — печально так, со слезой. Посмотрел и тихонько прошептал: «Вот, Александр Данилович, господин командор, не получилось у меня — выйти в люди. Совсем не получилось…. Так и помираю — обыкновенным сержантом…».

— А дальше что?

— Дальше? Дальше — уже ничего. Прошептал и умер…. Похоронили мы Дмитрия там же, в глубоком ущелье, на низком речном берегу, напротив гигантского водоворота. Могилу выкопаливыдолбили аккуратную, с метр, наверное, глубиной, тело в неё уложили, сверху насыпали высокий холмик из разноцветных камней…. Что ещё? Ах, да! Крест православный смастерили из дубовых досок, установили.

— Как же так? — никак не мог успокоиться Ванька. — А этот шведский Йохансен — что себе думал? Мол, опытный такой весь из себя, хладнокровный и осторожный. А Людвиг Лаудруп, хвалёный адмирал, куда смотрел?

Егор только нервно передёрнул плечами:

— Катамаран Йохансена прошёл через порог легко, что называется — без сучка и задоринки…. Кто же знал, что катамаран Васильева пропорет воздушный пузырь об острые камни? Несчастный случай произошёл, от которого никто на этом свете не застрахован, не более того.

— Несчастный случай…, — эхом подтвердил неожиданно притихший Иван.

УховБезухов и трое русских плотников сидели на вёслах. В смысле — не просто так сидели, а работали от души, не жалея сил и спин.

«Именно так: не жалея спин!», — охотно подтвердил внутренний голос, неплохо разбирающийся в спортивноанатомических нюансах. — «При грамотной гребле работают, в первую очередь, именно длинные мышцы спины, и уже только потом — плечи и ноги. Руки? Не смешите! Руки — отдыхают…».

На носу шлюпки разместились Айна и волчица Вупи, мечтательно вглядывающиеся в озёрные дали и изредка понимающе переглядывающиеся между собой. Егор расположился на корме, управляясь с рулевым рычагом конструкции адмирала Лаудрупа: во время прошлогодней трёхнедельной стоянки на острове Тайване Людвига вдруг посетило озарение, чуть позже претворённое в жизнь крепостными умельцами князей Меньшиковых.