Тирамису для одинокого детектива (СИ) - Солманская Элина

Александр смотрел на него молча.

– Ну что молчишь? Вопросов не осталось? – Розвадовский улыбнулся. – Ну что ж, подумай, а мне нужно на свежий воздух, – Константин Петрович поднялся на ноги и направился на выход.

– Папа, тебе плохо? – Марго подскочила со стула и схватила его за руку.

– Нет, моя девочка, мне хорошо. Впервые за девять лет мне так хорошо на душе, потому что тяжкого груза и боли больше не осталось. Я схожу к мальчишкам. Хочу побыть с ними немного, а вам думаю, будет, о чём поговорить и без меня, – он улыбнулся и, взглянув на Воропаева, стремительно направился на выход.

Когда дверь за ним закрылась, Марго перевела взгляд на Александра.

– Только не смотри на меня так и не начинай снова читать мне мораль, – она отвернулась от него и стремительно направилась к окну. С улыбкой посмотрела на отца, который целовал Саньку и нежно прижимал к себе рукой Лёшку.

– Я разве сказал хоть одно слово? – она почувствовала губы Воропаева на своём затылке и от ощущения его тепла на своей коже, Марго прикрыла глаза.

– Саша, я хочу, чтобы ты понял. Я не могла поступить иначе и случись такое снова, я бы не задумываясь, сделала то же самое.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – он развернул её к себе и провёл пальцами по её прикрытым векам, заставляя открыть глаза. – Я всегда знал, какую женщину полюбил. Своенравную, гордую, независимую, которая всегда знает с чёткостью, чего хочет и поверь, именно эти качества мне так нравятся в тебе. Ну а то, что ты решила помочь отцу, кроме восхищения не вызывает ничего во мне, поверь. Меня удручает только одно… – он провёл пальцами по её щеке и коснулся губами кончика её носа.

– Что? – она потянулась к его губам.

– То, что ты не попросила помощи у меня и за это я тебя непременно накажу… – он накрыл её губы своими.

– Надеюсь, наказание будет приятным… – она слегка отстранилась от него и кокетливо посмотрела в его глаза.

– Оно будет приятным, но не менее мучительным для тебя… – Воропаев крепко обхватил её руками и, прижав к своей груди, смял её губы требовательным и жадным поцелуем.

Поцелуем, который был первым с момента их разлуки и такой неожиданной встречи здесь в этом глухом месте, куда он ехал со своим очередным заданием. Найти человека, который был преступником ещё вчера, а сегодня оказался близким и родным человеком его любимой женщины. И который рушил к чертям его ещё вчера такие реальные жизненные планы.

Расслышав звонкие голоса мальчишек и тихий голос дедушки, они улыбнулись друг другу и, заметив детей на пороге комнаты, машинально протянули руки, приглашая их к себе в объятия.

Вечером, растопив жарко баню, Розвадовский отправил Марго купать детей, а сам, закончив готовить ужин, расположился во дворе за большим столом, продолжая вырезать деревянные ложки для внуков. Форма их была уже доведена до совершенства, и теперь он тщательно зачищал их от оставшихся заусениц и неровностей, полируя и шлифуя их поверхность.

Воропаев с улыбкой посмотрел в сторону бани, откуда доносился ласковый голос Риты и звонкий смех мальчишек и, повернув голову, посмотрел на Розвадовского, сидевшего за столом, и стремительно направился к нему. Остановившись рядом, с интересом принялся наблюдать за его работой.

– Чего стоишь над душой? Садись, если пришёл, – Константин Петрович кивнул на стоявший рядом с ним свободный стул.

– Ловко у вас получается… – Воропаев с улыбкой кивнул на заготовку в руках Розвадовского. – Где научились этому мастерству?

Константин Петрович поднял голову и с интересом посмотрел на Воропаева.

– Поживёшь здесь столько лет и не такому научишься. Уже отзвонился Елагину?

– Я что похож не идиота? – Воропаев принялся перебирать пальцами свежие стружки, лежавшие перед ним на столе.

– Ну а почему нет? Ты видишь меня первый раз в жизни, к тому же это твоя работа. Не называю её службой, так как подозреваю службу в органах, ты давно оставил. Можно узнать по какой причине?

– Откуда вы знаете, что я служил в органах?

– В эту профессию, которой ты занимаешься сейчас, случайные люди не приходят. Ну, так что? Где служил? Звание?

– Начинал с убойного отдела, потом перешёл в ОБЭП. Так и остался капитаном.

– Понятно. Значит с моим делом, знаком не понаслышке.

– Косвенно. Принимал участие в задержании Елагина. А основным расследованием занимался мой непосредственный руководитель.

– Почему ушёл со службы?

– Надоело прогибаться под систему. У большинства законов есть обратная сторона и мне безумно надоело видеть её чаще, чем истинное лицо.

– Да, ты прав, система несовершенна, но с ней нужно или мириться или она проглотит тебя.

– Вы правы и поэтому я ушёл и теперь зарабатываю свой хлеб, не находясь на службе, а просто занимаюсь делом, которое очень люблю. Дела обычно не сложные, ну за исключением, таких, как ваше.

– Почему ты взялся за него? Елагин посулил хороший гонорар?

– Да, но дело было не только в деньгах. Огромное желание распутать дело, свидетелем которого я стал девять лет назад и рассказ самого Елагина, заставили меня взяться за это непростое расследование.

– И что сказал тебе Елагин? Что я преступник, который состоял в сговоре с Ивановым?

– Ну а что он должен был мне ещё сказать? Ведь по факту вы исчезли вдвоём, а значит, и умыкнули его деньги вместе.

– Ты прав и потому я думаю, тебе будет правильнее сдать меня. Забрать Марго, детей и вернуться домой, получив свой гонорар.

– Вы прекрасно знаете, что я этого не сделаю никогда. Зачем вы пытаетесь выставить меня за подонка?

– Подонка? Я вовсе не хотел тебя обидеть. Просто я думаю, так будет лучше. Я виноват, и мне ответ держать перед хозяином банка. Поймёт, хорошо. Не поймёт, значит, искуплю свою вину собственной жизнью.

– А каков у вас был план, когда вы вызвали сюда Марго с документами? Чтобы вы сделали, если бы я не появился. Вы ведь наверняка предприняли бы что-то?

– Ты прав. Я хотел доставить эти документы в свою структуру, но сделать это я смогу только лично. Сначала хотел, чтобы Марго извлекла документы и принесла в моё ведомство, связавшись с нужным человеком, но знаешь, с ходом времени и, учитывая то, что пришлось мне пережить, оставшись в полном одиночестве, я больше не верю, ни в друзей, ни в коллег. Есть лишь один проверенный человек в высшем эшелоне власти нашей структуры, но просто позвонить ему нельзя, нужно лишь прийти к нему лично. Вот это я и собирался сделать и с помощью Марго, добраться до Москвы и попытаться, наконец, избежать преследования и своих и чужих.

– Но каким образом? И кто такие эти свои и чужие?

– Свои это мои бывшие коллеги, которые рыщут по стране в поисках меня уже девять лет. Я знаю это наверняка и если бы не мои стремительные исчезновения, то я бы давно предстал перед ответом, не имея на руках доказательства своей невиновности. Ну а чужие, это люди Елагина, которых видел лично и с трудом избежал встречи с ними.

– Значит, вам угрожает опасность сразу с двух сторон?

– С трёх.

– То есть?

– Люди, которые начали интересоваться мной всего пару недель назад у участкового, не принадлежат ни к одним, ни ко вторым и это не ты, насколько я понял. Ты ведь не говорил с местным участковым?

– Нет, я работал только со специалистами в городе.

– Вот поэтому я и сказал об опасности с трёх сторон.

– И кто, по-вашему, этот ваш третий таинственный преследователь?

– Иванов, разумеется. Он потерял мой след девять лет назад и раз не нашёл до сих пор, значит, поиски не увенчались успехом, но мне кажется, кто-то из людей Елагина связан с ним, раз его шакалы так быстро оказались здесь. Я их видел в посёлке и узнал их. Это они вводили мне девять лет назад внутривенные уколы, чтобы развязать мой язык.

– Но как они так быстро вышли на это место? Ведь только я владел информацией о вашем местонахождении, и то был не до конца уверен, что найду вас именно здесь. К тому же потратил уйму времени, чтобы… – Воропаев замер, словно раздумывая. – Чёрт! Не может быть… Хотя у меня были подозрения…