Печать мастера (СИ) - Ри Тайга

Лавки он выбрал верно – специи и крупы требовались каждый день, и народ то и дело сновал мимо, останавливаясь, чтобы обсудить произошедшее за последние дни – маленький прибрежный город гудел.

– Нет, ну где это видано… Только Глава за порог – сразу понабежали… откель столько магов?

– Говорят ловили кого-то, – цокнули в ответ. – Прошлая ночь выдалась жаркой.

– Даже еси и ловили – мы причем? Столько убытков… Южане эти – приют этой ночью пожгли – детишки в чем виноваты?

– Да…

– Одни проблемы от энтих магов! Куда смотрят Арры?

– Говорят – ждут, – тихо шепнули в ответ. – Гербов много – больше десятка… куда им против десяти кланов…

– И что? – подбоченилась торговка, которая отмеряла специи. – Так и терпеть что ли? Пока всех не пожгут? Приют пожгли! Лавки пожгли! Таверну на границе с ремесленным пожгли! Склады эвона и те пожгли! Чего ждать будем, пока рынок пожгут?!

– Да тихо ты, тихо…

– И почему Арры не выгонят магов?

– Не могут, – прошептали в ответ. – кланы ого-го…

– Так сколько можно простой люд притеснять… по утренней заре торговца сожгли… сколько ещё…

– Держи вора, держи! Держи вора!!! – раздалось с дальних рядов. Торговки рядом всполошились, выбежав из-за прилавков.

Мальчишка – невысокий, с хитрым рябым лицом и длинным хвостом с рыжими подпалинами, быстро уворачивался от погони, пролетел мимо, свистнул и, перевернув лоток со специями в сторону погони – мешочки взлетели в воздух – красная, серая, белая, черная пыль посыпалась вниз и…

– Пчхи… Пчхи…

Коста улучил момент – сунул в карман мешочек со специями и смахнул баночку с жирным кремом в руку…

– Держи его! Держи! Рыжее ворье!!!

– Береги глаза… Глаза береги!!!

– Перец!!!

– Изве-е-е-ерг!!!

… и рыжий тощийхвост мелькнул в ближайшем проулке. Только его и видели.

– Он не один! Видит Немес, не один! Тут много такого ворья! Ищите ещё мелких!!!

– Тут один сидел! Рядом!!!

Но Коста был уже далеко – бежал, спеша убраться с рынка, швыркая носом, и то и дело утирая слезящиеся от специй глаза.

Окраина, граница торгового квартала, проулки

Легкие горели.

Коста дышал с присвистом, через раз, жадно заглатывая сухой воздух, царапающий гортань, хрипел, утирал нос рукавом, поскальзываясь на поворотах – тубус то и дело норовил сползти с плеча.

Два дома, три. Четыре улицы и он – будет под мостом на окраине…

– Эге-гей! Эге-гей! Беги, тощий, беги!!!

– Чу, его! Чу!

В последний поворот он не вписался – перед низким домом дорога превратилась в лужу грязи с очистками, не высохшая с ночи. Коста замахал руками, пытаясь удержать равновесие, сапоги разъехались, и он больно шлепнулся, приложившись локтем, впечатавшись в угол ограды со всей дури.

– Лови его!

– Где он!

– Уходит! Подворотня! Давай туда! Поднажми!

– Вон он!!!! Лови его!!!

Кое-как встав, он похромал дальше, туда, куда и собирался изначально – узкий темный проулок, с низко нависающими перекрытиями соседних крыш, так низко, что почти образовывали коридор. Тупик, в который никто не ходил без нужды – слишком темные были места.

– Давай! Вон он!

– Червяк красный! Иди сюда!

Дохромав до стены – каменная кладка в три его роста – не перепрыгнуть, он развернулся к преследователям, и вытер мокрый нос, шмыгнув.

Псаков перец. Псаков рыжий придурок, который даже украсть нормально ничего не может. Псаковы твари, которые приняли его за другого и гнали сюда от самой рыночной подворотни. Гнали, хотя он ясно сказал им – это не он! Это не он устроил суматоху на рынке!

Коста дышал рвано с присвистом, и развернулся, стиснув кулаки, передвинув тубус за спину.

– Ну что, червяк, набегался?

Их было трое. Справных – все выше его на голову или две, сытых – явно сегодня шуканье на рынке удалось, и они подрезали не один кошель с фениксами у зазевавшихся служанок. Неказисто, но крепко одетые.

– Эт-т-то не я-я-я… – проскрипел Коста тихо. Он сказал им это уже дважды и проорал, как мог – ещё раз.

Это не он был на рынке. Точнее он был, но только молчал и слушал. Он не лез ни на чью территорию. И не собирался. И даже еды ему не надо.

– Ем в хр-р-раме…

– Не я, не я, – передразнил главный заводила, выступивший вперед – смуглый, крепко сбитый, с расцарапаными кулаками, и без двух пальцев на правой руке – значит “вор”, и его уже ловили. – На рынке был? Был! Это наш квартал и наш рынок! Хочешь работать – плати. Четыре пятых в общяк – одну часть себе оставляешь, за день вырученное. Таковы правила…

– Я-я-я не-е-е…

– Я-я-я… не-не-не… – заводила заржал. – Рот лучше не открывай. Плати, червь. С тем рыжим приютским недоноском наверняка в паре работаете, – цокнул он языком. – Не хорошо, без уважения работаете… но мы вас быстро научим, правда, парни?

Сзади заржали, заводила шагнул вперед к Косте.

– Платить – нечем, – отчетливо швыркнул Коста – в носу до сих пор свербило, и демонстративно утерся рукавом, размазав сопли. Заводила презрительно поморщился и обернулся на подельников. – Не работал на рынке…

– Первое предупреждение, червь. Плати, или – соси. – Заводила прищурился, и демонстративно расстегнул верхний халат, поигрывая пряжкой на ремне. – Правила едины для всех… Ну, что, мистеры, будем делать? Чтобы предупреждение точно запомнилось… и подельнику своему передай…

– Я н-н-не знаю его…

– Чтобы запомнил, что нужно делиться с ближними своими! – парни загоготали.

Коста сместился вправо, рассчитывая расстояние – будут бить.

– Снимай всё, что надето. Все что есть. Сам отдашь или снять?

– Сам… – Коста сунул руку в карман, ослабив тесемки на мешочке, и резко швырнул в них. Специи взлетели в воздух – янтарно красная пыль упала облаком на головы и они тут же взвыли, отряхиваясь и вытирая глаза…

– Фырк…

– Агха … агха

– Что за мразь! Червь!!!

– Что за дрянь…

– Мой нос, я ничего не вижу…

Коста скользнул вправо, пропустив удар одного из нападавших, уклонился, и ужом скользнул между двумя придурками – его били столько раз, стратегия не меняется.

– Вали его!!!

– А-а-а-а… – двое тупых придурков ломанулись за ним, разинув рот.

– Перец!

– Пе-е-е-ерец!!!

– Не трите глаза, идиоты!

Убежать он не успел, хотя почти получилось – в последний момент дернули за тубус со спины, подставили подсечку и навалились сверху. И отпинали. Поставили на ноги, и ещё раз дали поддых, скрутили, сдернув тубус со спины и обшарили карманы.

– Ничего нет, Старший! Миска одна и кусок булки, – вытащил один из парней глиняную баночку с кремом и перебросил её заводиле.

– Тьфу, – сплюнул тот и швырнул мазь в сторону. – Открывай, – кивнул он на тубус. – Посмотрим, что своровал…

– Эт-т-то мо-ё… – прохрипел Коста. – Не-не-не трогать… Моё!

– Да-да, все что в мои руки попадает тоже мое…

– Заело, старший, кожа разбухла от воды…

– Н-е-е-е трогай…

– Заткнись, – ему съездили сапогом по ребрам и Коста захрипел, перед глазами вспыхнуло алая пелена.

Контроль, контроль, контроль…

– Н-е-е-е трогай…

– Заткнись, я сказал… – от ещё одного одного удара он отлетел дальше, мир вокруг стал ослепительно красным и четким, как ночью, вспыхивая гранями.

Звуки стали ярче, запахи – острее, потом воняло так, что хотелось заткнуть нос. Алые силуэты двигались и размахивали руками. Очень… медленно размахивали руками.

– Откры…

Мастер завтра будет ругать его… да, будет ругать… И мир вокруг стал полностью красным.

– А-а-а-а-а…

Очнулся он мгновений через пять, чувствуя, что грудь ходит, как кузнечные мехи. Тряпки с ладоней потерялись – пузыри лопнули, и руки были в крови.

Коста облизал губы – медь и соль.

Он слышал каждый шорох и стук колес на соседних улицах и шелест крыльев птиц сверху. И он… наконец-то чувствовал себя живым.