Золотой пергамент - Марина Клингенберг

Балиан дернул Кристиана за плечо и указал на него — это был не кто иной, как Гардрин Бринн Дорденкель, в данный момент основательно упившийся вином.

— Я все равно его не узнаю, — сказал Кристиан. — И вообще, мы вроде хотели поговорить о кинжале.

— Да! — спохватился Артур. — Я догнал вчера того воина, из отряда Кедвалора. Его зовут Лориан…

— Дурацкое имя, — рассеянно проговорил Балиан, провожая взглядом пролетевшую мимо Розетту.

— В общем, — не обратил внимания Артур, — он поймал того, кто метнул кинжал.

— Правда? — изумились Кристиан и Юан, и даже Балиан навострил уши.

— Да, — кивнул Артур. — История очень странная. Он был… Как бы это сказать… Не в себе.

— В плане? — не понял Балиан.

— Он выглядел точь-в-точь как душевнобольной, — пояснил Артур. — И ничего толком не мог рассказать. Кивал только, что он кинжал метнул, но зачем — непонятно. С ним не стали возиться, решили, что просто больной, и докапываться о причинах его нападения бессмысленно. Но мне рассказал один человек, — он доверительно понизил голос. — Он был в шоке… Этот парень долгое время состоял с ним в одном отряде и всегда вел себя совершенно нормально.

— Может быть, он притворяется сумасшедшим? — предположил Кристиан. — Чтобы избежать наказания.

— Об этом подумали в первую очередь, — вздохнул Артур. — Но поверить в такой актерский талант сложно. Хотя, кто его знает. Признаться, я подумал… Не могли ли это быть ваши?..

— Градеронцы! — гаркнул Балиан на весь дом. — Точно, они!

Все обернулись, а какой-то человек в капюшоне, расположившийся недалеко от них, даже удивленно раскрыл рот.

— Тише! — Юан прижал палец к губам.

— Я даже представить себе не могу, как они могли это устроить… — сказал Кристиан. — Конечно, это возможно — скажем, они написали, что человек метнул в Балиана нож, не понимая, что делает… Чтобы он не смог рассказать… Хотя, нет, это глупо, — одернул он сам себя. — Что он мог рассказать? О пергаменте-то он знать не мог, а о них — тем более.

— А, может, это шпион Галикарнаса? — осведомился Балиан. — Если мы правы и это все связано, то они их на нас уже насылали.

— Это не объяснение, — возразил Кристиан. — Уж слишком глупая попытка. Кинжал и летел-то не в тебя, а в Лориана.

— Может, его толкнули, — предположил Артур. — Этого, который метнул. Если написано, что кинжал просто кинули, не уточнив, попадет ли он в цель, то все сходится.

— Может быть… — медленно проговорил Кристиан. — Но все равно неясно. Зачем им зря тратить пергамент? Они же уже убедились, что при помощи всяких внешних обстоятельств убить человека непросто. И почему именно Балиан? Балиан, у тебя есть идеи… Балиан?

Балиан, не отрываясь, смотрел на сидящего поодаль человека в капюшоне. Того это порядком нервировало, и он, стараясь не привлекать к себе внимания, потихоньку пробирался к выходу.

— Что на этот раз? — спросил Артур. — Тебе вроде другой знаком был?..

Балиан вдруг вскочил на ноги, пронесся между двух столов и буквально схватил человека в накидке за шкирку. Тот хрипло вскрикнул.

— Балиан, что ты делаешь! — Артур вместе с Кристианом бросился к ним. Юан, спотыкаясь, спешил следом.

— Ты!.. Ты! — едва выговорил Балиан срывающимся от ярости голосом.

— Балиан, ты что? — подал голос Юан.

Повисла пауза. Человек попытался вырваться, но Балиан цепко держал его за накидку.

— Отпусти, — хрипло попросил пленник.

— Вот так-так, — вдруг почти пропел Кристиан и недобро улыбнулся.

Одним движением он скинул с головы человека капюшон. Им предстал мужчина лет сорока или, может, чуть больше; у него были короткие золотистые волосы и такая же борода.

Он затравленно поднял на Кристиана серые глаза, потом перевел взгляд на Балиана. Немая сцена длилась не меньше, чем минуту.

— Дети мои! — вдруг вскрикнул он. — Вы живы! Сколько лет прошло!.. — в его глазах заблестели слезы, он прикрыл их ладонью. — Ну, мне пора. Бывайте. — И он, скинув накидку, со всех ног бросился бежать из заведения.

— Куда! — гаркнул потерявший бдительность Балиан, но было поздно.

Мужчина исчез. Балиан и Кристиан выскочили на улицу, провожаемые изумленными взглядами, но беглеца уже и след простыл.

— В чем дело? — был совершенно потерян Юан.

Балиана трясло от злости, и он только махнул рукой. Так что ответить пришлось Кристиану.

— Похоже, Юан, — сказал он, — ты только что видел своего отца.

Глава пятнадцатая Подозрения

Таранос подошел к столу, на котором, как обычно, горела одна-единственная свеча, и лежали золотое перо и пергамент. Он воровато огляделся. Арес, откинувшись на спинку стула, дремал и даже не услышал прихода товарища. Юргена поблизости не наблюдалось.

Довольно улыбнувшись, Таранос взял пергамент, исписанный почти до конца, и пробежал глазами написанные строки.

«Посланные за прошедшими чрез Врата люди Эндерглида оказались в стране Асбелии… »

«… и волею случая градеронцы узнали о том, кто их враги …»

«… и в Тилии градеронцы узнали о трех воинах Эндерглида… и нашли себе верных союзников …»

«… и союзники обладали преимуществами в битвах с посланниками Эндерглида …»

«… и градеронцы обрели силу исцеления …»

Да, пожалуй, у Ареса был настоящий талант к написанию пророчеств. Каждый приказ мирозданию сопровождался таким количеством уточнений, что, казалось, написанное просто не могло истолковываться не так, как того хотелось писарю. Единственным минусом было то, что из-за этого пергамент быстро заканчивался. И, хотя в запасе был еще целый свиток, это вызывало тревогу.

Таранос недовольно поморщился, прочтя последнюю, самую длинную запись. Пару дней назад к ним лично заявился Грилд и потребовал провести своих людей ко двору короля Роланда. Арес и Таранос долго обсуждали это требование. С одной стороны, это было сложно, и они не испытывали к Грилду большого доверия, с другой — смерть людей Эндерглида по-прежнему была им на руку, особенно теперь, когда, возможно, им помогал сам король Роланд. Тогда Таранос предложил ввести к королю не только человека Грилда, но и «обнаружить» с помощью пергамента своего собственного.

Аресу пришлось изрядно потрудиться, чтобы воплотить этот план в жизнь. Он вписал то, чего хотел Таранос, затем четко прописал, что обе стороны могли спокойно обмениваться посланиями, и никто их не перехватывал. Потом пошли слова непосредственно о событиях. Человеку Грилда представилась отличная возможность убить Балиана, и он ей воспользовался… Арес и Таранос решили, что раз им не удается погубить троицу сразу, надо попробовать сделать это постепенно. Но и тут не вышло — разгневанный Грилд прислал им письмо, где сообщал о неудачной попытке и на все лады расхваливал свою сообразительность: чтобы власти не узнали о нем и о градеронцах, он попросил Ареса написать, что в случае поимки его человека тот ни слова сказать не сможет о своих действиях.

Арес, прочтя это послание, обреченно бросил перо на стол со словами:

— Я сдаюсь. Мироздание не хочет их смерти, так что пусть само заботится об их судьбе. Я больше не стану тратить на это пергамент.

Спорить с ним было бесполезно. И сейчас, поглядывая на спящего Ареса, Таранос собирался сделать ему небольшой сюрприз.

Не далее как пять минут назад он получил очередное послание от Грилда, адресованное лично ему. Тот уже знал в общих чертах о силе пергамента, правда, склонен был приписывать его действие черной магии. Поэтому он спокойно и с достоинством, как злодей злодею, честно высказал Тараносу, что думает обо всем этом. Если вы так боитесь расходовать свою силу попусту, говорил он, почему бы просто не убить неверных сразу, одним ударом, не строя планов, которые могут сорваться?

Таранос с такой постановкой вопроса не мог не согласиться. Мироздание мирозданием, но неясная угроза, витающая вдалеке, заставляла плюнуть на тонкости небесных законов. Если братьям суждено спасти его, Тараноса, жизнь, пусть катятся к черту — еще не хватало. А если они имели отношение к дальнейшей судьбе Этериола и Дилана… Это Тараноса уже не волновало. Он сам хотел влиять на судьбу миров, поэтому, тем более, ему страстно хотелось разделаться с источником проблем и нервотрепки.

Письменно заверив Грилда, что все будет в порядке, Таранос неслышно прошел в дом, и вот теперь, недолго думая, взял в руки золотое перо. В конце пергамента еще оставалось достаточно места для одной короткой записи.

Таранос, самодовольно посмотрев на ничего не подозревающего дремлющего Ареса, поднес перо к пергаменту и с видимым трудом нацарапал:

«Люди Эндерглида, враги градеронцев — Балиан, Кристиан и Юан — погибли этим же днем».