С автоматом в руках - Вацлав Янечек

- Странно, что он тебя захватил, - удивился Стромек. - Не очень-то он нас жалует.

- Он отвозил кого-то на поезд. На обратном пути взял меня.

- И, конечно, расспрашивал тебя о Бараке?

- Начал было. Я ему ответил, как следует... Будет помнить. Была у нас мать Недобы. Расспрашивала, как все это произошло.

- Бедняжка, - вздохнула тетя Благоутова. - Можно себе представить, каково ей в эти праздники...

Потом Храстецкий похвастался, что в феврале женится. Еще два месяца свободы! И он уже приглядел домик, последний по дороге на Гуть.

- Там три хорошие комнаты, - сказала тетя Благоутова.

- Я тебе их покрашу, - предложил Цыган. - Остальные ребята сделают другую работу, и домик твой в момент будет как игрушка. А потом ты отвезешь нас куда-нибудь на воскресный обед.

- Ну, а я буду караулить Аленку, пока ты будешь на службе, - улыбнулся Стромек.

Храстецкий попросил товарищей быть на свадьбе дружками, а сестер Благоутовых - подружками. Цыган задумался: "Какая суровая и прекрасная вещь эта жизнь! Двое погибают где-то на лесной тропе, а другие в это время смеются, клянутся в вечной любви, готовятся к совместной жизни..."

Когда они вышли в темноту, на них набросился резкий северный ветер. К дому они пробирались по сугробам. Пройдет два месяца, и койка Храстецкого опустеет... Цыган плотно прикрыл окно и прижался к печке.

Утром в канун Нового года Тонда-интендант принес почту. Это были главным образом открытки с пожеланиями счастья в новом, 1949 году. Писем было всего несколько. Тонда их, видимо, не просматривал, иначе бы он увидел, что одно из них было адресовано дезертиру Бараку. Это было письмо из Праги. Первым это заметил Стромек, дежуривший в тот день. Письмо, адресованное Бараку, он спрятал, остальные же положил на полочку, откуда их брали вахмистры, приходя со службы или из общежития.

"Кто ему пишет? - думал Стромек. - Конечно, только тот, кто не знает, что Барак давно уже удрал..." Когда в канцелярию вернулся помощник дежурного, Стромек сказал, что сбегает в уборную, и, закрывшись там, вскрыл конверт. Он прочел:

"Уважаемый пан Барак, ждите нас, пожалуйста, в соответствии с нашим уговором в последний день года там, где мы условились. Мы взяли с собой также золовку. Все обстоит так, как мы договорились. Мы надеемся, что тогда вы вовремя вернулись домой. В прошлый раз мы ждали вас в ресторане, но вы, к сожалению, не пришли. Вероятно, были заняты на службе. Теперь уже настало время принимать вам гостей. Мы выедем из Праги утром и будем ждать вас на площади или в ресторане. Постарайтесь с нами встретиться, это необходимо и не терпит отлагательств. Я пишу в канцелярии и ограничиваюсь самым необходимым. Само собой разумеется, на месте мы рассчитаемся. Передайте большой привет знакомым. Ваши Прохазки".

Письмо было написано женским красивым почерком. "Вот он, "божий стрелок"! - улыбнулся про себя Стромек. - Органист, оказывается, водил знакомства с дамами. Никогда ничего об этих знакомствах он не говорил! Кого же это он пригласил на Новый год?.." Чем больше Стромек рассматривал письмо, тем подозрительнее оно ему казалось. Положив письмо в карман куртки, Стромек вышел в коридор.

Вечером он позвал Оливу, Храстецкого, Роубика и Хлоупека и обо всем рассказал им. Цыган был в это время в наряде.

- Съезжу-ка я туда, - решил Олива. - Речь в письме идет, вероятно, о Цлане. К вечеру я должен быть в Ходове, так что моя поездка не должна привлечь внимания. Посмотрим, кто это разыскивает Барака? Что это за золовка? Какие Прохазки?

- Я тоже поеду, - решил Стромек. - К вечеру вернемся домой.

- Только осторожно, ребята. Запишите номер автомашины. А ресторан это, пожалуй, "Черная лошадь". Какой же еще? А если дело примет серьезный оборот, то вы знаете, где КНБ, - давал им советы Хлоупек.

Утром, переодевшись в штатское, они поехали в Плану. Снежные заносы на дороге создавали немалые помехи, ребятам не раз приходилось толкать мотоцикл, но в конце концов они доехали. Вспотевший Стромек заказал три грога, Олива - только один. Иван поехал в Ходов попрощаться с Эрикой, обещал вернуться в полдень. Стромек, удобно устроившись у окна, не спеша тянул свой грог и наблюдал за тем, что происходило на площади, "Кто приедет раньше, размышлял он, - Иван или эта подозрительная компания?.." Мимо проехал автомобиле с солдатами. Из радиоприемника донесся колокольный звон: наступил полдень последнего дня года. У окна остановился мотоцикл. Стромек с облегчением вздохнул: это был Иван.

- Ну как? - спросил тот, окидывая взглядом ресторан.

- Пока ничего.

Было уже почти половина второго, когда на площади остановилась автомашина с пражским номером, большой черный "мерседес", покрытый снегом и тяжело нагруженный. К крыше автомобиля были прикреплены две или три пары лыж.

- Они. Пять человек, - сказал Стромек, придвинул стул поближе к окну и принялся разглядывать приехавших из-за старых, выгоревших занавесок. Две женщины, юноша и два пожилых мужчины. Все в лыжных костюмах. Первый из них, вошедший в зал, был высокого роста, лет пятидесяти. Он окинул взглядом ресторан и, не в силах скрыть удивления, посмотрел на часы, висевшие над буфетом, а потом на свои. Приехавшие уселись напротив Оливы и Стромека за стол, предназначенный для шести человек. Они сделали заказ официанту, однако было вид но, что они кого-то ждут, так как время от времени посматривали на вход. Разговаривали они так тихо, что нельзя было понять ни слова.

- А что, если они едут кататься на лыжах в Лесов? - заколебался Стромек.

- Ты забыл о письме? Па лыжах сейчас кататься, конечно, здорово. Можно даже махнуть через границу.

- Как же мы сможем доказать, что именно Барак должен был им помочь перейти границу?

- Не знаю. А что они сделают, не дождавшись его?

- Уедут.

- Жалко было бы их упускать... - Стромек встал и вышел на площадь, где сначала осмотрел мотоцикл Ивана, а затем весьма внимательно заглянул внутрь автомашины.

- Масса чемоданов и всякого багажа. Мне это не нравится. Послушай, я бы зашел в КНБ. Это здесь рядом, напротив.

Пражане уже, платили по счету, когда Ивану Оливе пришла в голову эта идея. Он и Стромек вышли из ресторана. Иван нагнулся и потихоньку выпустил большую часть воздуха из задней шины своего мотоцикла. Компания уже приближалась к машине.

- Извините, - обратился к ним Иван, - нет ли у вас случайно насоса? Моя задняя шина спустила, а мне еще предстоит дорога в Лесов.

- Сейчас посмотрю, - не очень любезно сказал тот, которому было лет пятьдесят, и открыл багажник. Там тоже было полно чемоданов. - Пожалуйста. А как далеко отсюда до Ходова?