Волчья ягода - Ольга Егорова

А главное, никто не спросил, чем вообще можно заниматься в лесу целых два часа. В самом деле, может, они все эти два часа грибы искали? А то, что ни одного не принесли – так не нашли просто, вот и весь сказ!

И только один Федька хоть и не спрашивал ни о чем, но подозрительно косился на Майю и Арсения, и от этих его косых взглядов ужасно хотелось подойти и дать Федьке по лбу. Легонько так, чтоб знал, где его место.

Ближе к обеду разыгрался ветер, погнал по небу пушистые облака, похожие на рваное кружево. Ветер был теплым и безобидным, и с ним стало даже как-то веселее и чуточку прохладнее. Волга, которая здесь была очень широкой и быстрой, покрылась кудрявыми волнами, которые теперь ласково шумели у берега, застилая его пушистой и легкой, вмиг исчезающей пеной.

Почти до самого вечера занимались всякой ерундой.

Арсений вместе со всеми резался в карты, катался с Федором на качелях, решал с Митькой производственные проблемы и с Митькой же мыл посуду, пока Майя и Ася играли с Федором в прятки. Когда уже почти стемнело, затеяли новый костер, только теперь уже не в мангале, а на земле, в кирпичах. Долго сидели у огня, болтали ни о чем, зажарили несколько шампуров мяса и съели по куску божественно вкусного торта.

День вышел замечательный, не поспоришь.

Поздним вечером все разошлись по своим избушкам. Синюю избушку, в которой они изначально расположились, решено было отдать Майе, а для себя и для Федьки Арсений взял ключ от другой, красной, избушки, которая стояла рядышком с синей.

Укладывая Федьку спать, Арсений искоса поглядывал в окошко – свет в синей избушке все горел. Федька потребовал сказку, и Арсений послушно и привычно начал выдумывать для него сказку про принца и принцессу, а мыслями был далеко.

Интересно, она его ждет или не ждет?

И чувствовал себя пещерным человеком, прыщавым юнцом, который понятия не имеет, как вести себя в такой ситуации. И сходил с ума от желания спать с ней.

Нет, не заниматься любовью. Об этом вообще нельзя было думать, об этом было думать опасно, от этих мыслей можно было свихнуться просто.

Он думал о том, как, проснувшись рано утром, увидит на подушке ее черные шелковые волосы. Ее розовую помятую щеку, и тень от ресниц, и слегка приоткрытые губы, и ладонь, похожую на крыло маленькой птицы, и россыпь солнечных веснушек, которые он непременно пересчитает, пока она спит. И может быть, даже поцелует каждую веснушку. Как будет долго смотреть на нее, слушать ее дыхание и тихонько гладить ее по волосам – так, чтобы она увидела это во сне. А еще, может быть…

– Пап, ты чего, заснул, что ли? – пробухтел прямо над ухом недовольный Федор. – Ну, дальше-то что было?

– А дальше… – Арсений попытался вспомнить, на чем же остановилась его придуманная сказка, но почему-то не смог. – Дальше… В общем, жили они долго и счастливо и умерли в один день…

– Как это? Они же еще не поженились?

– И не поженятся никогда, – усмехнулся Арсений.

– Почему это? – огорчился Федор.

– Потому что им не разрешает жениться один вредный мальчишка по имени Федька. Он почему-то боится, что если принц и принцесса поженятся, то ему от этого станет плохо. Хотя на самом деле ему было бы очень хорошо. Принц и принцесса любили бы друг друга и вместе любили бы упрямого и вредного Федьку. И были бы счастливы… втроем.

Федька нахмурил брови, надулся и отвернулся лицом к стене, не сказав ни слова.

Арсений долго гладил его по голове, перебирая черные вихры на макушке. Минут через пять Федор благополучно заснул, и у Арсения уже больше не было причины оставаться в красной избушке.

Только он все равно еще очень долго сидел, не двигаясь, возле кровати спящего сына и изредка поглядывал в окно – свет напротив давно погас, и, может быть, Майя уже спала и совсем не ждала его. А может быть, все-таки ждала…

Только ведь если просидеть у Федькиной кровати до утра, то нет никаких шансов узнать об этом.

Воздух на берегу был густой и влажный. Он еще некоторое время побродил по берегу, наблюдая, как опускается на землю голубоватый туман. Трижды обругал себя идиотом и наконец тихонько поскребся в дверь синей избушки.

Которая, к его невообразимому счастью, оказалась открытой.

Веснушек оказалось одиннадцать.

Арсений пересчитал их все, как и мечталось. А в остальном все сложилось совсем не так, как он предполагал.

По-другому. Но гораздо, гораздо лучше.

Майя заснула у него на плече, когда за окном уже начинала таять предутренняя дымка и небо на глазах из темно-синего, почти черного, превращалось в бледно-розовое.

Арсений задремал всего лишь на несколько минут и очень быстро проснулся.

Он считал веснушки у нее на лице, разглядывал тень от ресниц, поглаживал пальцами ее ладонь, похожую на крыло маленькой птицы, и целовал кончик косы, тихонько дремавший у него на животе, по-прежнему напоминающий змеиный хвост. Только змея эта оказалась ручной, домашней, уютной и прямо-таки родной…

И мысли, вплоть до самого этого утра сумбурные, беспорядочные, вдруг стали чистыми, ясными и какими-то светлыми.

Конечно же, теперь им друг без друга – никак.

И наверное, стоило потратить на ожидание целых тридцать лет жизни, испытать множество разочарований, наделать кучу ошибок ради того, чтобы, проснувшись однажды утром, увидеть рядом эти ресницы, и эту черную косу, и россыпь веснушек, и маленькую ладонь.

Тридцать лет – не такой уж долгий срок, когда впереди тебя ожидает такая награда. Хотя в глубине души все же и притаилась обида на судьбу, которая заставила его ждать так долго.

– Счастье мое, – шепнул он тихонько ее веснушкам и прикоснулся губами.

Пушистый котенок внутри зашевелился. Расправил хвост и моргнул глазом.

Конечно же, они поженятся. Что бы там ни говорил вредный мальчишка по имени Федька. Принц и принцесса из придуманной сказки должны быть вместе, рано или поздно он все равно это поймет. Арсений был уверен, что поймет, и не переживал по этому поводу.

Он теперь вообще ни по какому поводу не переживал, наслаждаясь блаженным спокойствием и абсолютной уверенностью в том, что теперь наконец-то все будет хорошо.

Майя легонько пошевелилась и нахмурила во сне брови.

– Все будет хорошо, – шепнул он и снова поцеловал ее в теплую сонную щеку.

Она открыла глаза. Увидела его, слегка удивленно спросила:

– Это… Это что, правда? На самом деле?

– На самом деле, – ответил он, улыбаясь, сразу же догадавшись, о чем она спрашивает.

– С ума сойти, – пробормотала она, переворачиваясь на спину. – А ведь ты мне с первого взгляда ужасно не понравился…